Замерзшие лилии (СИ). Страница 43
- Тогда ешь, она вкусная, - Мелинда тяжело вздохнула, а я, разломив лепешку пополам, протянула часть девушке.
- Бери, для меня все равно много, - аппетит не появился даже после того, как я узнала, что ребенка от Севира у меня не будет.
И вроде бы должна была почувствовать облегчение, а нет… мысли о темноволосом малыше, который мог бы напоминать мне мужчину, не давали покоя.
После перекуса мы просидели в комнате около получаса, после чего нас всех повели куда-то по многочисленным лестницам и переходам. Встречающиеся по пути рыцари Ордена удивленно осматривали нас, но ничего не говорили вслух.
В итоге мы оказались в огромной овальной комнате, которая, судя по гигантскому столу и присутствию нескольких магистров, включая Люциуса, была тем самым местом, где располагался Совет жрецов Ордена. И сам Таурус, улыбаясь, словно добрый дедушка, шел нам навстречу, довольно потирая руки и приветствуя. Он был полностью седым, невероятно худым и высоким мужчиной. Чем-то напомнил старое тонкое дерево, которое с чрезмерным усилием цепляется корнями в землю, чтобы не упасть. Его глаза, в отличие от сладкой улыбки на лице, выдавали другое: азарт, интерес и предвкушение.
Магистры сидели по своим местам, в то время как Таурус лично подошел к каждой из нас, здороваясь и обращаясь по имени. Так получилось, что я шла позади, поэтому мое представление вышло самым последним.
- Нора Сергиус, - поклонилась, как положено, отмечая, как недовольно сверкнули глаза Тауруса, а магистр Люциус корпусом подался вперед, словно ожидая чего-то.
- Вы та самая супруга бывшего наместника восточной провинции?
Я была ошеломлена тем, что человек, руководивший страной, может знать подробности моей жизни.
- Все верно, но я - бывшая супруга, - бросила короткий взгляд в сторону Люциуса. – И как сообщил мне магистр, мой бывший супруг, увы, покинул наш мир.
- Почему Вы попросили развод? – Поинтересовался мужчина, не скрывая любопытства. – Из-за того, что не смогли подарить ему детей?
- Верно, - подтвердила слова Тауруса, понимая, что он навел справки у Люциуса. – А также потому, что мой супруг, к сожалению, был жестоким человеком.
- Хм, тогда думаю, Вы сможете найти общий язык, - он кивнул рыцарю, стоявшему на входе, и в комнату ввели еще одну девушку.
Но в отличие от нас она выглядела ужасно, словно побывала в подземелье не один месяц: грязные спутанные волосы, засаленное платье неопределенного цвета, огромные синяки под глазами и чрезмерная худоба, которая появляется только в случае сильного голода.
- Госпожа Лидия Ирмис, - поприветствовал ее Таурус, но ближе подходить не стал. – Я решил проявить милосердие оп отношению к Вам, позволив пожить еще немного и стать полезной для Ордена и Тристии.
Девушка устало взглянула на мужчину, перевела взгляд на всех нас, и в ее глазах я увидела пустоту и безразличие, так поразившие меня. Что с ней произошло?
Внезапно страшная догадка озарила меня, когда я поняла, что в комнате находится ровно двенадцать молодых женщин, включая меня!
Таурус, торжествующе улыбаясь, произнес речь, которая к моему ужасу подтвердила догадку. Мы узнали, что были избраны самим Омадом для того, чтобы принести стране в это сложное и трудное время процветание и благополучие. Наши имена будут вспоминаться потомками, а нас самих станут почитать, как и остальных «лилий», которые уже выполнили свой долг до нас. Часть девушек рухнула в обморок, кто-то стал рыдать, невзирая на крики магистров, Мелинда попыталась ругаться и протестовать, но ее довольно грубо осадил сам Таурус. Безучастными к происходящему были, как ни странно только я и госпожа Ирмис. Она вообще не интересовалась ничем вокруг нее, в то время как я, пребывая в состоянии шока, не знала, что делать, прекрасно понимая, что нам не дадут сбежать.
Только сейчас вспомнила, что жрецы Омада на стыке старого и нового года проводят красивую и одновременно страшную церемонию, когда по столице провозят двенадцать молодых женщин, облаченных в тонкие одежды под песнопения и молитвы жрецов. Далее женщинам вручают белоснежные лилии - цветок на каждую, и отвозят в одну из множества пещер в горах Тупак, где оставляют, жертвуя грозному божеству.
Год назад я пропустила церемонию, потому что находилась в дороге по пути в столицу, а в этом - забыла, поскольку мысли о войне и Севире полностью поглотили меня.
Последующие полтора месяца я провела, словно наблюдая за собой со стороны. Я жила вместе с остальными девушками в миссии Ордена, но в том крыле, куда не допускались рыцари Ордена за исключением магистров Совета и самого Тауруса лично. Делала все, что от нас требовали: ранний подъем и молитва, постоянная работа, которая прерывалась только на положенные трапезы, вечерняя молитва и сон. Меня, как искусную швею (оказалось, справки наводились через моих словоохотливых соседок) ожидали рулоны ткани и катушки с нитками – Таурус лично дал указание, чтобы я шила теплые вещи для рыцарей Ордена. К вечеру спина казалась деревянной, руки немели, а глаза к вечеру краснели от постоянного напряжения. Мелинда растирала мои исколотые иголкой пальцы и пыталась подбадривать: за время, проведенное в мрачном доме миссии, мы сдружились с ней особенно сильно. Особенно этому способствовало, что я за короткое время сшила несколько платьев для нее, потому что те, что нам принесли для перемены одежды, не годились. Так как все мы были доставлены в миссию без вещей, пришлось довольствоваться тем, что дали. Мелинда была широка в кости, а за счет пышной груди и тонкой талии на ней не прижились даже необъятных размеров балахоны, которые уродовали девушку еще сильнее. Помимо этого я по личной инициативе перешила несколько платьев для Лидии, которая оставалась невероятно худой, несмотря на то, что стол, за которым мы сидели трижды в день, буквально ломился от еды. Все же запасы провизии Орден использовал для личных нужд, забыв об обычных людях!
Лидия в отличие от других девушек не плакала и по-прежнему оставалась безучастной ко всему. Она вроде бы присутствовала вместе с нами во время молитв, за работой, но молчала, угрюмо уставившись в одну точку.
Госпожа Инносентия, та самая женщина, что проводила осмотр в первый день, и приглядывала за нами по сей день, тайком шепнула, что Лидия была доставлена из городской темницы, куда попала за убийство мужа.
- Он плохо с ней обращался? Да? – Только таким образом можно было объяснить все.
- Очень, - госпожа Инносентия вздохнула. – Избил ее, когда она ждала ребеночка, тот и умер.
Мы все хором ахнули, услышав о такой невероятной жестокости.
- Говорят, она после этого тронулась умом, и когда муж попытался снова прижучить кулаком, схватила тяжелый камень и ударила его по голове. Ее должны были повесить, но господин Таурус проявил милосердие, позволив ей заслужить прощение перед Омадом своей жертвенностью.
Я переглянулась с Мелиндой, зная, что подруга думает о том же: мы обе считали Тауруса выжившим из ума стариком, который ведет всех нас к гибели. В случае с Лидией речь и вовсе не шла о каком-либо милосердии…
Самым страшным стало то, что я потеряла надежду. Если первую неделю, просыпаясь, я ждала, что вот-вот в комнату войдет Севир, который сможет спасти меня из этого ужасного места… то теперь – понимала, что этого не случится. Как-то за ужином, на котором присутствовали все магистры Ордена, Таурус довольно громко пересказывал содержание донесения Севира – тот сейчас пытался не допустить новой войны с Силезией. Оказалось, что король жаждет реванша после мирного договора, что был подписан весной. А учитывая, что под властью Тауруса осталась лишь третья часть от всей территории страны, он опасался потерять оставшиеся провинции на западе.
Прикрыла глаза, потеряв всякий интерес к еде, вспоминая лицо Севира в нашу последнюю встречу. В тот момент, когда он сбросил с него все маски, становясь полностью моим. Почему же теперь было так больно, хотя я прекрасно знала, что мужчина умрет ради Тауруса, если это будет необходимо? Неужели магистр Севир не знает ничего о нас, тех несчастных, которых готовят в жертвы Омаду? Не может быть, что все закончится именно так: моей смертью в ледяной пещере?