Маньякой (СИ). Страница 37

Идеально. Именно этого и ждал. Хотя много уже сделал, но сейчас будет легче.

- Ну, право слово. Твои мозги. Так что гордись. Сейчас ты становишься частью высокой кулинарной традиции. Ты – уникальный опыт. Ты – незабываемый вкус. Ты – великолепное подношение.

Он дёрнулся. Совсем по-звериному. Поймите меня правильно, не объяснять же мне ему, что сейчас ковыряюсь в его даре, "ремонтирую" так сказать, а потом его ещё и заберу. Пусть лучше просто боится.

- Я не обезьяна! Фу! Фу! Я не вкусный!!

- Батенька, – сказал с мягкой, выверенной интонацией. – Сам Чарлз Дарвин утверждал, что вы точно обезьяна. Можете не соглашаться – но наука не на вашей стороне.

Он начал задыхаться. Не от боли. От ужаса.

И это было идеально.

Он затрясся.

Плечи подрагивали, губы шевелились, будто он молился. Или умолял. Хотя голос уже не слушался – хриплый, срывистый. Но это было неважно. Главное – то, что чувствовал внутри. Как его дар медленно, упрямо откреплялся от тела, освобождался от внутренней блокировки. Не конкретная сила – целая структура. Жёсткий порядок клеточной сборки, бесконечный цикл восстановления, тщательно выверенный в стыке с геномом.

Хорошо сделано, к слову. Грубовато, но честно. У природы всегда так, получилось, пусть будет. Проблема только в том, что у всех потомков один и тот же подход: работать по шаблону. Без фантазии. Без адаптации.

Тут, конечно, не примус починияю, но чиню. А когда чинишь, обязательно появляется новое.

Но это – потом. Не сейчас.

Пока что просто чувствовал, как что-то врастает в меня. Не дар, даже не умение – целая система. Сложная. Противоречивая. Спорящая сама с собой. Мозг пытался её переварить, выстроить связи. Возможно, это займёт время. Возможно, внутри ещё что-то спрятано. Слишком всё сложно, так что ничего пока сказать не мог.

Он умер почти сразу, как дар от него ушёл. Банально от кровопотери, поскольку организм перестал так активно сопротивляться.

- Это было… поучительно, – сказал устало, выпрямляясь.

Не вкусно. Не сладко. А именно поучительно.

Накрыл ему голову обратно, аккуратно. Не из жалости. Просто не люблю, когда торчат детали. А потом отрезал её. Увы, но всё это прямые улики в мою сторону. Думаю, не сложно будет связать это и прошлый раз. Пусть будет просто маняк. Хотя какой тут маньяк, учитывая масштабы бойни…. С другой стороны, маньяк сверх.

Встал. Голова гудела – не от боли, от внутренней сборки. Что-то менялось. Где-то глубоко. Но сейчас времени думать об этом не было. Нужно уходить. Быстро.

Обернулся напоследок. М-да, из меня бы получился высококлассный нейрохирург, но, видимо это не моя судьба….

Плевать. И у меня, чёрт возьми, пополнение в коллекции.

***

Офис ФБР. Лос-Анджелес.

Пятый этаж, стекло и холодный свет. Комната для аналитических брифингов.

- Ну, и что мы будем делать с объектом «Маньякой»? – спросила девушка, не отрывая взгляда от экрана

- А надо? – ответил спокойно её начальник, даже не повернув головы. Он листал планшет, пролистывая фотографии с места.

- Но там же бойня! – она не выдержала, голос чуть сорвался.

- Бойня бойне рознь, – отозвался он, наконец взглянув на неё. – Это, как говорится, "оперативно необходимая бойня". И, между прочим, преступность в округе уже упала на семь пунктов. Без привлечения федерального бюджета.

Она молчала. Он продолжил, откинувшись в кресле:

– А если разобраться – что он такого сделал? Чистая самозащита. Его атаковали – он ответил. Докажешь обратное? Нет. Свидетели? Только трупы. А те что живы, ну от них толку…. Документы? Всё как в учебнике – чисто, быстро, аккуратно. Не иначе, мессия.

- А если он в Колумбию «защищаться» смотается?..

- Мы пожмём плечами и скажем, что не имели к этому отношения. Что вы так переживаете, агент?

- Потому что я не люблю, когда из-под носа уходит кто-то *такой*. И ещё — девушка. Та самая. С узла 7.

- Что с ней?

- Она с ним была. Опять. Активно. Насколько мы поняли. Там пули делали кульбиты. Ножи…, – она запнулась. – Они возвращались, Джон. Возвращались, как дрессированные.

Он усмехнулся.

- Мы её уже теряли. И в этот раз, думаю, тоже самое случится. У неё, похоже, режим автономного реагирования, плюс доступ к военным протоколам. Простой наблюдатель, ага. По документам – вообще нигде не числится.

- Как это – нигде?

- В том и дело вовсе нигде. Ни в базе, ни в списках, ни в договорах. Даже биометрика – пустота. Как будто её придумал кто-то очень хороший в этом деле. Или она сама себя придумала.

И, если ты хочешь знать моё мнение…, – он закрыл планшет. – Я бы не стал лезть к объекту «Маньякой» прямо сейчас. Пусть расцветает.

- То есть мы просто наблюдаем?

- Не просто. Мы фиксируем. Он – спонтанный актив. В нашем городе, в нашей юрисдикции, по странному стечению обстоятельств избавился от крупного криминального узла. С минимальными издержками для гражданского сектора. И у нас нет доказательств, что он не действует в интересах государства. Формально.

***

Чем занят? – раздался за спиной голос, который уже мог бы узнавать даже в коме.

- Вставляю дверь, между прочим, тобой и выбитую Лайя, железную, – проворчал недовольно, не оборачиваясь.

Грохот металла, треск старых петель, запах сварки и прожжённой краски – всё смешалось в привычный гул моего рабочего утра. Или дня. Кто теперь уже скажет? Время с недавних пор потекло не то что по-своему, а просто в сторону, вообще не заботясь, где у него верх, где низ. Зато точно знал, что дверь – это хорошо. Дверь – это порядок. Дверь – это защита. От некоторых. Но увы, не от таких, как она.

- Прямо сейчас? – И голос у неё был такой… почти оскорблённый. Будто прервал её важный философский спор с богами ради какой-то банальной железяки.

- Да, сейчас. После того, как ты её в своё время, можно сказать, с ноги выбила.

Тяжело вздохнул.

- Ладно бы просто выбила, ты её на улицу вырвала. Сделала ей "флэшбек" в сторону ближайшего бака. Там теперь вмятина в виде полумесяца.

Она хмыкнула. Я же наконец обернулся. Стояла, как обычно: идеально — слишком идеально. Как будто не человек, а концепт из глянцевой обложки. Даже волосы лежат не просто красиво, а так, как будто каждая прядь прошла отбор на кастинге.

- И всё же, чего тебе? – спросил уже чуть тише, но всё ещё раздражённо.

Устранение ущерба после её визита – дело не из лёгких. Особенно когда этот ущерб включает следы от пуль, ножей, биологические остатки трёх типов, и один испепелённый дрон в потолке. Последнее это шутка, если непонятно.

Она склонила голову чуть вбок, как кошка, которая не уверена, съесть тебя или просто сесть на клавиатуру.

- Проверяю, жив ли ты. У нас ведь, кажется, недоговорённый конец вчерашней вечеринки.

В ответ фыркнул, поправил сварной щиток на лбу.

- Жив. Пока. Как видишь. Ты бы ещё с шариками пришла.

- Подумала, ты оценишь. Но знаешь, ты был такой... целеустремлённый этой ночью. Решительный. Почти грозный. Приятно видеть, что ты и среди металлолома сохраняешь форму.

- Форму я сохраняю, чтобы уцелеть. И чтобы работать, если ты не заметила.

- Заметила, – она кивнула. – Именно поэтому пришла не с оружием, а с чаем, твоим любимым, мятным.

- Откуда инфа?

- Про что?

- Ну, что чай любимый?

- Из досье, естественно. Твоего, если не догадался.

- А-а-а, – многозначительно протянул на это.

Только сейчас заметил картонный стакан в её руке. Объёмный, с надписью маркером: "К."

Пахло мятой. И чем-то таким… дорогим.

Она протянула стакан.

- Мир?

Взял стакан в руку. Сделал глоток. Горячо, приятно. С оттенком того карамельного сиропа, неожиданно, но вкусно и напомнило мне поездку на Уолл-стрит, чисто в познавательных целях. Это был не просто мятный чай. Это был намёк. Или даже – шпионский пароль.