Заложница (ЛП). Страница 23

Ее ярость разгорелась с новой силой.

— Тогда я думала, что у меня есть хоть один шанс сбежать от Холлисворта. Теперь же, благодаря тебе, неважно, переживу ли я горячку. Даже лучше, если не выживу.

— Чушь собачья. — Его грудь вздымалась, руки сжимались в кулаки, а затем Валдус сделал несколько медленных, глубоких вдохов, и его плечи расслабились, как будто он заставил себя успокоиться. — Может, я и не очень хороший человек, но совсем не похож на то гребаное чудовище, которое ты называешь мужем. — Его голос понизился до соблазнительного хрипа. — Ты знаешь, как хорошо может быть нам двоим.

Ева покачала головой. Посмотрела в сторону.

— Ты же знаешь, что твое тело не сможет вечно сопротивляться горячке. — Все тот же мягкий, низкий голос. — Ты сама говорила об этом раньше. Всегда наступает момент, когда боль становится слишком сильной. Зачем позволять ей достичь пика? Особенно когда еще не поздно. — Он шагнул ближе. — Мы можем это сделать. Ты уже говорила, что можешь использовать руду здесь, чтобы дестабилизировать маячок. Ты лгала?

— Нет.

— Тогда дай мне шанс исправить ситуацию для всех нас. Позволь мне разобраться с горячкой, а потом…

— Я хочу кого-нибудь другого. Отдай меня кому-нибудь другому.

Ее закрутило так быстро, что Ева не успела среагировать. Грудь и живот прижались к каменной стене, а на спину давила тяжесть крепкой стали, что-то большое и толстое впивалось в ее спину.

— Никто больше не прикоснется к тебе. — Его слова прозвучали низким рыком у ее уха. — Это не обсуждается.

— Ты отдал меня Райкеру. — Дрожь в голосе ее смутила. — Раньше ты легко отдавал меня.

— Чтобы защитить тебя. И ты думаешь, это было легко? Я пробыл здесь два гребаных года, Ева. Снова и снова делал выбор, от которого у меня сводило живот, который преследовал меня в гребаных кошмарах, и ничто… ничто не было так тяжело, как это.

— Чушь собачья. — Ее тело подалось навстречу ему, злость была так велика, что пронзала сухожилия.

— Ты хочешь знать правду? — Валдус прошептал эти слова, словно сокровенное признание, погладил ее ухо, а затем провел по нему языком. — Я старался держаться в стороне. Пытался держать дистанцию. Но не могу.

Ева покачала головой, сопротивляясь притяжению его слов.

— Я ничего не могу с собой поделать, — продолжал он. — Ты отзывчива. Молишь о моих прикосновениях. Открываешься для меня, жаждешь моего члена, влажная и стонешь. Я вижу только это, когда закрываю глаза. Возможно, это было всего один раз, но мне не забыть того, что между нами произошло. Не могу забыть, каково это — видеть эти изумрудные глаза, светящиеся надеждой и благоговением. — Глубоко вдохнув, он потерся подбородком о ее волосы, а рукой провел по груди, обводя сосок большим пальцем, раз, два и больше, а затем крепко его сжал. — Позволь мне разделить это с тобой еще раз.

Ее дыхание участилось. Боль между ног становилась все сильнее.

Ева боролась с этим.

— Это… это ничего не будет значить. Не более чем устранение неприятного зуда. Средство достижения цели для тебя.

— Ты так уверена? — Его пальцы переместились к другой груди, вызвав у нее приглушенный стон.

Как он и предполагал.

— Ты хочешь бороться с этими сладкими звуками капитуляции? Хочешь проклясть меня? Отлично, но ты будешь делать это с удовольствием, которое течет в твоей крови. — Он просунул руку между ее бедер и обхватил ее, словно заявляя о своем желании, а затем прижался толстым членом к ее заднице. — Удовольствие, которое я могу дарить тебе снова и снова.

— Я нужна тебе живой, чтобы нейтрализовать маячок. — Это прозвучало больше как напоминание самой себе. — Именно в этом все дело. Не притворяйся, что это что-то большее.

Валдус замолчал, гнев накатывал на него волнами.

— Если бы дело заключалось только в этом, я бы уже был глубоко в тебе, наслаждался теплом и не парился.

— Почему же ты не делаешь этого? — крикнула она, снова упираясь в него. — Почему ты так поступаешь со мной? Я не хочу этого. Даже не прошу. Просто… просто сделай это. Возьми то, что хочешь.

— Нет. — Его руки исчезли, как и жар его тела. Когда он снова заговорил, голос его был почти усталым. — С этого момента меня интересует только то, что ты готова дать.

Ева обернулась, ее сердце учащенно забилось, а головокружительное, лишающее ориентации чувство, что она вдруг оказалась на краю пропасти, заставило ее покачнуться на ногах.

— Что… что это за фокус?

— Никакого фокуса. — Валдус поднял ладони в знак капитуляции. — Если все эти насмешки над Холлисвортом были просто чушью, если вместо того, чтобы сделать все, что нужно, ради выживания, ты хочешь пренебречь рудой, которая, наконец-то, оказалась в твоих руках, и просто сдаться — хорошо. Я возьму то, что мне нужно. Заставлю тебя, потому что дал обещание своим людям, и обязательно доведу их до поверхности. Но я и мои люди сражаемся за свою жизнь, и я надеялся, что ты будешь рядом с нами.

Ее дыхание участилось.

— Выбирай, Ева, — почти прорычал он. — Потому что мне нужна не только эта сладкая, тугая киска и изумрудные глаза, полные надежды, но и твой разум. Я хочу, чтобы в этой битве ты была впереди и в центре, а не тащилась позади, как безвольная жертва, у которой нет выбора. Пришло время решить, действительно ли ты в этом участвуешь. Или та сила и мужество, которые ты проявила, когда противостояла Холлисворту и спасла моих людей, будут твоим ориентиром и впредь, или ты просто позволишь использовать себя до тех пор, пока от тебя ничего не останется.

Невероятно, черт возьми.

— Это ты меня обманул. Ты и Холлисворт. Думаешь, я хотела этого? Просила, чтобы меня использовали?

— Думаю, ты не умеешь быть никем другим.

С ревом Ева бросилась вперед, хищно изгибая пальцы, словно они вооружены когтями, — его слова вонзились прямо в сердце ее самых темных страхов.

— Как ты смеешь?

В этот момент она могла бы с ликованием убить его.

Но он был слишком быстр.

Схватив ее за запястья, он потянул их за спину, выведя ее из равновесия и притиснув к себе, а слишком учащенное дыхание заставляло ее прижиматься грудью к его твердой груди с каждым вдохом.

Ледяные глаза, в которых плескалось расплавленное серебро, впились в нее.

— Тогда докажи, что я не прав, Ева. Возьми все, что тебе нужно, чтобы мы могли отправиться за этой проклятой рудой и победить Холлисворта раз и навсегда.

Приподнявшись на цыпочки, она прижалась к его губам.

Его язык встретил ее — дикий, свирепый, не терпящий возражений. Как и сам мужчина.

— Да, черт возьми! — Валдус отпустил ее руки и схватил ее за задницу, чтобы притянуть ближе.

Ева обвила руками его шею, впиваясь ногтями в кожу.

Радостное рычание, сорвавшееся с его губ, лишь усилило ее желание и ярость.

Задыхаясь, она оторвалась от его рта.

На мгновение они просто уставились друг на друга.

— Тебе нужна моя помощь? — сказала Ева наконец. — Взамен я хочу получить четыре вещи.

Хватит с нее того, что ее использовали. Пришло время другим отдавать.

— Расскажи мне. — Он даже не моргнул, но Ева почувствовала, что Валдус удивлен и доволен.

— Во-первых, я хочу получить гарантию, что ты больше не будешь меня связывать. Мы делаем это на равных, а не как похититель и пленница.

— Договорились.

— Во-вторых, мне нужна лишняя руда, чтобы сделать собственную, более сильную сыворотку, при помощи которой возможно нейтрализовать термическую технологию внутри меня.

— Возможно? — Он слишком быстро уловил это нечаянное слово. — Почему возможно?

Ева качнула рукой, как бы отмахиваясь от вопроса.

— Это более сложная, изощренная технология. Она не просто циркулирует в моей крови, а внедрена в мой мозг. Это делает ее нейтрализацию более сложной. Тем не менее риск того стоит.

Выражение его лица застыло.

— Стоит риска смерти?

Ответ был настолько очевиден, что она даже не потрудилась ответить.

— В-третьих, я хочу свободы.