Чёрная печать империи (СИ). Страница 29

Тьфу ты! Почему нельзя выражаться проще?

– В Петербурге ужасно холодно, – пожаловалась Даша, глотая вино. – И вроде тепло, но как-то промозгло. Так-то мы остановились в Москве, и, знаете, что я вам скажу, в Москве как-то посимпатичнее.

Трубецкая постаралась произнести это как можно искреннее.

– И где вы остановились в Москве?

Чёрт. Как сложно врать, когда ты нигде дальше Царского села не была! Хотя однажды Даше пришлось выехать в Лодейное поле. Надо было сказать, что она там остановилась. Девушка пригубила вино. Заела икру мороженым. На лице князя отобразилось лёгкое замешательство. Видимо, одно с другим, по его мнению, не совмещалось. «Так вкусно же, солёное и сладкое – самое то», – удивилась Даша. И вспомнила: у Лёши кто-то из родственников жил в Москве. У петербуржцев всегда кто-то из родственников живёт в Москве. У Даши, скорее всего, тоже, но девушка про них не знала.

– На Арбате, – уверенно заявила Трубецкая. – А вы любите Москву?

– Нет. Предпочитаю Приморье. А в Петербург выбрались…?

«… с какой целью?» повисло в воздухе, но князь недоговорил. Даша мысленно хихикнула. Даже высшим чинам сложно отделаться от служебных формулировок. Изобразила простодушие:

– Так, а замуж же. Тётушка, у которой мы остановились, посоветовала ехать сюда. Говорят, все лучшие женихи – здесь.

«Ну давай, гад, покажи, как ты это делаешь. Пока как-то вяленько у тебя выходит». Она облокотилась о стол и умильно уставилась в глаза Шаховского.

«Влад, – потрясённо прошептала Вероника, – вы – удивительный человек!». Даша напряглась, пытаясь понять, что такого необыкновенного обнаружила Вероника в рыжике, не выходя из буфета. Прозвенел первый звонок, но никто из окружающих на него не отреагировал.

– Ваша тётушка ошиблась: ярмарка невест – по-прежнему привилегия Москвы.

– Ваша светлость? – какая-то из дам прервала их диалог, чуть нагнувшись к ним со своего места и очаровательно улыбаясь.

Князь обернулся и что-то любезно ответил.

Даша быстро набрала: «Я с Шахом. Отключаюсь. Сам». И выключила телефон совсем. На всякий случай. Слушать заумные рассуждения двух ботаников и параллельно находить ответы на опасные вопросы оборотня чересчур даже для неё. «Надо его спровоцировать», – решила она, и когда князь вернул ей своё внимание, простодушно улыбнулась:

– Вот и я смотрю, местные мужички какие-то… ну так себе. Это, конечно, не про вас. Но вот, скажем, Жизель. Потеряла девка голову, а он её поматросил и бросил. Как гулять и целоваться, так «люблю-не-могу», а как жениться: «извини, ты мне не подходишь». Безответственные, инфантильные какие-то. Знаете, есть девушки, которые без ума от донжуанов, но… для меня вот эти все сердцееды это… мальчишки, которые не стали мужчинами. Не научились нести ответственность за других, то есть. Не выросли из собственных коротких штанишек.

«Ну давай, скажи, что ты не такой», – посоветовала Даша мысленно и снова принялась лизать мороженое. Вкусное. Кто бы мог подумать, что мороженое может быть вкуснее мороженого! Надо было снова как-то выкручивать к теме Иркутска, хотя…

– На мой взгляд, – возразил Шаховской, – трагедия Жизель в том, что между ровней – охотником, и стремлением к роскоши и богатству, она выбрала второе. Друг детства, надёжный, верный и влюблённый, резко стал ей не нужен, как только рядом появился принц, который поманил сладкой жизнью.

– Она не знала, что этот юноша принц!

Галактион Родионович приподнял брови:

– По-вашему, так сложно спутать простолюдина с аристократом? «Ах, обмануть меня нетрудно. Я сам обманываться рад».

Даша испытала настоятельную потребность ударить его. В пах. И желательно не коленом, а чем-нибудь пожелезнее. После второго звонка дамы и кавалеры начали покидать буфет.

– Власть, статус и деньги – это то, к чему стремятся люди, – холодно продолжил Шаховской, его губы чуть кривились. – И нежные девушки вовсе не исключение. Любая, самая нежная и романтичная, между охотником и принцем, выберет принца.

– Вы осуждаете тех, кто пытается хоть как-то облегчить себе жизнь?! Да что вы можете знать об этом?! Вы создали общество, в котором других вариантов выжить нет. Или женщина занимает низшие ступени социального положения или удачно выходит замуж. С этим вашим культом нежных и кротких хранительниц домашнего очага вы совершенно хладнокровно смотрите на тех, кто вкалывает на тяжких работах, прозябая в нищете. Мужчина может пробиться наверх умом, верностью, знаниями, силой, чёрт возьми, но не женщина. Наш удел – выйти замуж. Наша единственная ценность – красота лица и долбанная кротость. Наша миссия: понравиться кому-то, кто прячет член в штанах. И да, это общество создали вы. И вы же смеете осуждать нас за продажность!

Она резко встала, сдёрнула салфетку с колен. Неожиданно Шаховской перехватил тонкое запястье девушки, удержал её.

– Мария Ивановна, извините меня, если я задел вас. У меня в мыслях не было как-либо вас оскорблять …

– Меня? Да что вы. Меня вы не оскорбили. Вы оскорбили нас. А это намного больше, чем меня.

– Прошу вас.

Даша, сгорая от ярости, снова села, положила руки на колени, стиснув их в кулаки. Принудила себя опустить горящий взгляд.

– Третий звонок, – процедила, тяжело дыша и пытаясь успокоиться. – Простите, князь. Мне пора. Хочу увидеть, как Жизель и другие девушки будут затанцовывать принца до смерти. Всегда любила второй акт больше, чем первый.

– Я вас растрою: Жизель и во втором акте выберет принца. До смерти затанцуют охотника. Многозначительно, не так ли?

Она гневно взглянула на него. Чёрные глаза оборотня чуть поблёскивали золотистыми искорками.

– Шаховской. Князь Шаховской… Вспомнила, откуда знаю это имя. Это же вы погибли в Курске, разве нет?

Его губы конвульсивно дёрнулись, а спокойно лежавшие на столе ладони сжались в кулаки.

– Впрочем, нет. Это ваш отец, я перепутала. Вы же живы, значит, точно не вы.

Даша мило улыбнулась, окончательно вернув себе самоконтроль, и снова пригубила вино, наблюдая за врагом из-под ресниц.

– Не я, – согласился Шаховской сухо. – Мой отец и моя мать.

– Мои соболезнования. Как это произошло? Как мог погибнуть генерал Опричнины? Да ещё и родственник императора! Его же должны были спасать в первую очередь? – безжалостно продолжила напирать Даша.

– Вы больше не торопитесь на балет?

– Очень вкусное вино. И мороженое. Намного вкуснее балета, где героиня дважды наступает на одни и те же грабли. А главный герой – мудак. Не думаю, что после встречи на болоте он изменится. Честно. Так вы расскажете о трагедии, произошедшей с вашими родителями?

– Извольте. Предлагаю вернуться в зал. Мы можем продолжить беседу в императорской ложе.

– Вы меня приглашаете?

Он усмехнулся:

– Да. Вы сообразительны.

Даша поднялась и машинально оправилась. Вытерла губы шёлковой салфеткой.

– Я готова.

Шаховской предложил ей руку, и они покинули безлюдный буфет.

– Вы не оплатили, – заметила девушка.

– Это всё вычитается с моего счёта автоматически, – князь пожал плечами. – Могу ли пригласить вас в ресторан после балета?

– Можете. Но это не значит, что я соглашусь. Вы же помните: я приехала за женихом, а из вас жених… Ну так себе.

Даша окинула оборотня скептическим взглядом. Тот остановился в изумлении.

– И чем же я вас не устраиваю как жених?

– Вы мне неровня. А я не из тех девушек, кто ловит журавлей. Не хочу, знаете ли, провести последние годы жизни, утопая в водке и рыдая над несбывшимися несбыточными надеждами.

– Ловко она тебя, Гал! – раздался добродушный смех позади них.

Девушка обернулась, вздрогнула и замерла, растерявшись. Поклон? Реверанс? Но ведь в брюках реверансов не делают… Лихорадочно попыталась вспомнить уроки по этикету. Шаховской опустил голову в лёгком поклоне, а затем пожал руку императору.

– Изяслав, ты не предупреждал, что явишься.

– Вот такой я весь внезапный.