Инопланетный мясной рынок (ЛП). Страница 29

По правде говоря, не то чтобы Чейл был намного старше. Но, по крайней мере, он был достаточно взрослым, чтобы вкусить плоды женственности до того, как их вид полностью ее лишили. Все те наивные и захватывающие занятия, которыми занимались ракши, достигшие половой зрелости.

Поцелуи.

Прикосновения.

Исследование.

Тайная полуночная возня на заднем сиденье личного транспортного средства.

Чейл, конечно, никогда на самом деле не спаривался. Когда разразилась чума, он был еще слишком молод, чтобы женщина предложила ему свой шарик. Он все еще не выучил все па брачного танца, и его шаги были неуверенными и неритмичными.

По иронии судьбы, теперь он был довольно хорошим танцором.

В свободное время он все еще практиковал брачный танец в тренажерном зале корабля, как и все его товарищи по команде. Однако теперь это была просто пустая традиция. Пережиток прошлого, которому не было суждено вернуться.

Чейл выкинул эти нездоровые мысли из головы.

Нет смысла зацикливаться на прошлом. Не сейчас, когда можно наблюдать за этим захватывающим дух существом.

Тихо, чтобы не потревожить сосредоточенного человека, Чейл сполз с подушки и боком придвинулся ближе. Хотя самцы его вида были крупными, они произошли от древесных хищников, которые выслеживали свою добычу в темноте экваториальных джунглей Рака. Такой ракша, как Чейл, мог быть чрезвычайно тихим, когда хотел.

Когда он приблизился к маленькой самке, то даже почувствовал, как в мышцах заиграл намек на этот старый хищнический инстинкт. Трепет от приближения к добыче, от пристального наблюдения за нежным маленьким существом, которое совершенно не обращало внимания на приближающуюся опасность.

Если бы он набросился на нее, размышлял Чейл, куда была бы направлена его атака?

Словно подсознательно прочитав его мысли, женщина слегка склонила голову набок и перекинула волосы через плечо, полностью обнажив шею со стороны, ближайшей к Чейлу.

Да, именно туда он укусит ее. В её хрупкое, нежное горло. Нападёт на яремную вену.

Пока женщина продолжала повторять анатомические термины, Чейл подкрался еще ближе. Драмьен теперь наблюдал за ним, бросая взгляды и как будто спрашивая, какого черта он делает. Чейл проигнорировал его. Все его внимание было приковано к аппетитному запаху человека.

От нее пахло чертовски вкусно. Тепло и пряно, как колдравийский фарш, и опьяняюще, как крепчайший т'лон.

Теперь Чейл был достаточно близко, чтобы чувствовать жар, исходящий от ее укутанного в шелк тела.

Он опустил лицо к ее шее, вдыхая пьянящий аромат, исходящий от ее шеи.

Его яйца напряглись, а член забился под брюками.

Он должен был прикоснуться к ней, попробовать на вкус.

Чейл заглянул через плечо человека и заметил экран языкового тренажера. На снимке был изображен взрослый мужчина-ракша сзади, демонстрирующий бугристые мышцы спины. Стрелка двигалась вниз по центру.

— Позвоночник, — продекламировала женщина.

Не в силах больше сопротивляться, Чейл протянул руку и провел кончиками пальцев вверх по середине спины человека, нащупывая маленькие костяные выступы позвоночника под шелком туники.

Человек ахнула на вдохе от этого неожиданного прикосновения.

— Эй! Что… ты делаешь? — крикнула она, повернула лицо и бросила на него укоризненный взгляд. Ее тон был раздраженным, но Чейл смог уловить тень улыбки в уголках рта, указывающую на то, что ей понравилось это прикосновение и, возможно, она приглашала к большему.

Чейл ухмыльнулся.

— Я помогаю тебе тренироваться, малышка.

Румянец окрасил ее щеки. Чейл и раньше замечал у нее такую реакцию. Что это было — смущение или возбуждение? А может, и то и другое. Как бы там ни было, Чейл был уверен в одном: ему нравилось, когда человек вот так краснела. Он постарался бы научиться вызывать такую реакцию, чтобы видеть ее чаще.

Через мгновение к человеку вернулось самообладание, и она ответила:

— О, правда? Ты помогаешь мне?

— Да. Помогаю. Теперь сосредоточься, малышка. Что это?

Он снова погладил пальцами вверх и вниз по ее позвоночнику. Она восхитительно задрожала, отведя лопатки назад в непроизвольной реакции на щекотку. Ее веки затрепетали, и тихий стон сорвался с приоткрытых губ.

— Ооо… позвоночник……Я уже произносила… это слово.

Чейл тихо зарычал и провел пальцами по выступу ее лопаток.

— А это? Что это? — спросил я.

— Уже было… лопатки… мммм…

— Повторять термины — это нормально, — сказал Чейл. — Мы хотим убедиться, что охватили все. Ради перевода, конечно.

Человек вздрогнула, когда его рука погладила ее затянутую в шелк спину до костлявого бугорка на конце позвоночника, там, где был бы ее хвост, если бы она была ракшей.

— Как ты называешь это? — прошептал он. Его губы были на волосок от ее маленького неподвижного ушка, и от его дыхания нежная розовая кожа покрылась россыпью крошечных бугорков. Человек сглотнула, собираясь с духом, прежде чем ответить.

— Копчик…

Интересно. Основываясь на этой терминологии, Чейл предположил, что у предков человека, должно быть, когда-то был хвост, как и у его собственного вида. Еще одно сходство. Но у людей эта черта, очевидно, исчезла по мере эволюции, оставив после себя только этот небольшой костяной рудимент, приютившийся между пухлыми холмиками.

Медленно, но настойчиво Чейл помассировал пальцами эту область. По обе стороны от копчика были две небольшие впадинки, и что-то в этих гладких, глубоких впадинах делало его член еще более твердым.

— Это? — спросил он.

— Ямочки Венеры, — выдохнул человек.

— Хорошо…

Чейл раздвинул ноги и прижался к человеку, прижимая ее спиной к себе. Она сопротивлялась, но совсем слабо. Затем она почувствовала, как затвердевший столб его эрекции прижался к ее копчику, и вскрикнула.

— Чейл!

Она попыталась отстраниться от него, но он крепко прижал ее, не желая отпускать. В конце концов, не похоже, чтобы ей нужно было бояться его твердого члена, не так ли? Чейл ничего не мог им сделать, учитывая, что она не отложила брачный шарик.

— Что? — прошептал он. — В чем дело, малышка?

— Ты знаешь, что, — ее голос был едва слышным рычанием. — Ты…

Ее голос затих, а румянец на щеках усилился, пока не приобрел оттенок красного цветка вастиналуса.

Драмьен наблюдал за происходящим, словно погрузившись в сон. Но внезапный испуганный визг человека заставил его насторожиться. Теперь в его глазах вспыхнул намек на гнев и, возможно, ревность.

— Чейл, что ты с ней делаешь? — прорычал он. — Ты делаешь ей больно.

Чейл только усмехнулся.

— Нет, это не так, — затем, обращаясь к человеку, он сказал: — Я ведь не делаю тебе больно, малышка?

Все еще краснея, женщина молча покачала головой, тряхнув при этом своими темными шелковистыми волосами. Она больше не пыталась отстраниться от Чейла. Если уж на то пошло, она на самом деле толкалась в него, сдавливая член Чейла между своей поясницей и его собственным напряженным животом. Это было больно, ксеол подери, но Чейл приветствовал боль. Она удерживала его от того, чтобы излить семя прямо в брюки.

Чейл протянул руку и нежно погладил человека по щеке.

— У тебя красное лицо, малышка, — сказал он. — Как ты это называешь?

— Краснеть, — ответила она. — Я краснею. Ты заставляешь меня краснеть.

— Понятно, — промурлыкал Чейл и потерся носом о ее шею. — Итак, перед тем, как Драмьен прервал тебя, ты что-то говорила. Ты говорил, что я… что?

Чтобы освежить ее память, он покрутил бедрами, прижимаясь пульсирующей эрекцией к ее пояснице.

Женщина плотно сжала губы и отвернула лицо, отказываясь говорить то, о чем, как знал Чейл, она думала. Нежно, но твердо он взял ее пальцами за маленький изящный подбородок и снова повернул лицом к себе.

— Скажи мне, — тихо прорычал он. — Скажи это. Я что?

Она встретила его взгляд с вызовом. Ее глаза были влажными, и они сверкали, как драгоценные камни из темного янтаря, но Чейл чувствовал огонь, бушующий прямо под их темной поверхностью. Было нетрудно представить ее ракшей с горящими оранжевыми глазами.