Инопланетный мясной рынок (ЛП). Страница 26

Но на этот раз он не был расслаблен.

На этот раз у них была компания.

Бром свирепо посмотрел через стол на странное маленькое существо, которое присоединилось к ним за ужином. По крайней мере, теперь она была одета — к счастью — и Брому не нужно было смотреть на ее обнаженную плоть, как он был вынужден делать раньше. Не то чтобы плоть существа казалась ему отталкивающей. На самом деле, совсем наоборот. Ее тело было прекрасным, кожа упругой и гладкой, а от сочных округлостей на груди у Брома потекли слюнки от необъяснимого голода.

А потом у нее между ног появилась эта… эта штука. Бром не знал, как это назвать. Он никогда раньше не видел ничего подобного. Он знал только, что при виде этого предмет между его ног стал таким же твердым, как К'ладианские алмазы.

К сожалению, одежды было недостаточно, чтобы скрыть сводящие с ума формы человеческого тела. Она лежала на боку, как сейчас, шелк ее свободных брюк роскошно облегал изгиб ее полных бедер. И такая же туника, которую она накинула на верхнюю часть тела, была ей слишком велика. Время от времени она приоткрывалась, позволяя Брому увидеть соблазнительный сосок, твердый и розовый, как зееловская ягода.

А потом появился ее запах. Одежда совершенно не могла его скрыть. Живой аромат был таким свежим и интенсивным, что даже пересиливал насыщенный аромат угощения, приготовленного молодым Драмьеном.

Этот запах заполнял ноздри Брома. Он проникал в его легкие с каждым вдохом. Казалось, она прилипла к нему, проникла в самые поры и циркулировала по кровотоку, доводя до самой грани безумия.

Богиня, это была пытка. Настоящая кровавая пытка.

— Бром?

— Что? — Бром хмыкнул, внезапно выведенный из задумчивости голосом Аргата. — Э-э, в чем дело, сэр?

— Я спрашиваю, не мог бы ты передать мне блюдо с жареной лирилуной?

— Ах, да, сэр. Извините, сэр.

Он потянулся за блюдом и протянул его своему капитану.

— Не нужно формальностей, — сказал Аргат. — Не за ужином. Мы можем приберечь это для игры в бридж.

— Да, сэр.

Аргат приподнял бровь, глядя на него.

— Все в порядке, старый друг?

— Да, босс. Просто немного, э-э… отвлекся, вот и все.

Аргат больше ничего не сказал по этому поводу. Он просто понимающе кивнул Брому, как бы говоря: разве не все мы такие, старый друг, разве не все?

Бром бросил взгляд в сторону маленького человечка, чтобы проверить, слушала ли она. В данный момент ее внимание было занято Драмьеном, который изо всех сил пытался объяснить ей различные блюда, что это такое и как их готовят. Парень явно был без ума от их новой гостьи.

Бром едва ли мог винить его.

Человек была действительно прекрасным созданием. Даже название ее вида было приятным. Человек. Мягкое слово для мягкого маленького создания. Именно эта мягкость делала Брома таким чертовски жестким для нее.

Покрытый боевыми шрамами ракша сменил позу, чтобы скрыть массивную эрекцию, которую он демонстрировал под брюками.

Он быстро оглядел стол и заметил, что все его товарищи по команде тоже сидят или полулежат в неудобных позах. Без сомнения, по той же причине.

Бром попытался сосредоточиться на еде. На этот раз Драмьен действительно превзошел самого себя. Но его взгляд то и дело возвращался к человеческой женщине.

Соблазнительным было не только ее тело. Конечно, оно было первым, что заметил Бром. Но теперь, когда она была хотя бы частично прикрыта, он смог оторвать взгляд от ее изгибов и потратить некоторое время на изучение ее лица.

Он находил его таким же соблазнительным, как и тело. Может быть, даже больше.

Черты ее лица были хрупкими и элегантными. Первое, что он заметил, были ее темные глаза. Темные и глубокие, как цвет свежесваренной кивы. Они гармонировали с темными волосами, которые струились по ее плечам шелковым водопадом.

Но что действительно привлекло внимание Брома, так это ее рот. У нее были полные губы, мягкие и розовые от крови, и ровные маленькие зубки, белые, как дайтаурийский снег, когда она улыбалась.

Бром представил, как вытворяет невыразимые вещи внутри этого рта.

Это никак не улучшило ситуацию с его брюками.

На мгновение человек оторвала взгляд от своей трапезы, и их взгляды встретились. И это мгновение, казалось, растянулось, как во время прыжка. У Брома было впечатление, что эти темные глаза смотрят прямо сквозь него, проникают в самые потаенные уголки его разума, становясь свидетелями всех ужасных вещей, которые он воображал.

Затем чары рассеялись, и маленький человечек быстро отвела взгляд.

Бром почувствовал, как его захлестывает волна вины.

Он не должен был думать о человеке в таком ключе. Во-первых, она даже не принадлежала к его виду. Спаривание с ней было бы межвидовым смешением. К тому же, было вовсе не ясно, возможно ли это вообще. Производят ли самки её вида брачные шарики? Если да, то они, должно быть, невероятно малы.

Но чувство вины Брома было вызвано не этим, а его женой.

Микурой.

Трудно было поверить, что прошло целых пятнадцать циклов с тех пор, как ее забрала чума. Бром не только потерял свою пару из-за этой проклятой болезни; он потерял и двух своих прекрасных дочерей. Они были одними из первых, кто подхватил болезнь. Времени на криогенную заморозку не оставалось.

Наверное, это было к лучшему. Там, на их родине, сотни тысяч женщин-ракшей, старых и молодых, все еще были живы, но спали, их неодушевленные тела хранились в криогробницах из мучительного льда.

С точки зрения Брома, эти женщины были все равно что мертвы. Криоконсервация только давала их мужчинам и отцам надежду на то, что однажды будет найдено лекарство.

Бром знал, что этого не случится. Надежда была опасной штукой. Чудовище, гораздо более коварное, чем горе, печаль или боль. Надежда была худшим монстром из всех.

К счастью для Брома, он давным-давно потерял всякую надежду.

Он похоронил ее вместе со своей супругой и дочерьми.

Вот почему Бром чувствовал вину за свое влечение к человеческой женщине. Он дал клятву своей паре Микуре. Конечно, в дни, предшествовавшие чуме, для ракшей было обычным делом в конце концов заводить новую пару, если их женщина умирала, но после пятнадцати циклов Бром не был готов к этому. На самом деле, учитывая то, что случилось со всеми женщинами его расы, он никогда не думал, что до этого дойдет.

Воин хмыкнул.

Он растопырил когти на двух указательных пальцах, отломил кусок жареной лирилуны и отправил его в рот, пережевывая нежное и пикантное мясо.

Бром тихонько усмехнулся про себя. Он был дураком, раз вообще заботился о таких вещах. Что заставило его подумать, что такое мягкое маленькое создание, как человеческая самка, заинтересуется таким грубым, старым, покрытым боевыми шрамами болваном, как он?

Пока остальные шумно болтали, Бром съел еще один кусок лирилуны и запил его порцией т'лона. Огненный вкус обжёг горло, когда ликёр скользнул вниз.

Возвращение в Рак предстояло долгим. Пройдет еще один ракийский дневной цикл, прежде чем они достигнут своей следующей остановки — космической станции Ковенанта, вращающейся вокруг Ионы. Затем еще одна остановка в П!рай, прежде чем они совершат последний прыжок в Рак.

Как он собирался так долго находиться рядом с человеком?

Это было бы невыносимо.

Бром был закаленным в боях воином. До того, как присоединиться к экипажу «Процветания», он был солдатом в злополучных дионисийских кампаниях, а затем попал в плен. Он перенес боевые ранения. Он перенес пытки. Он перенес голод и холод в продуваемых всеми ветрами тундрах Дионы.

Но единственное, чего он не мог вынести, — это сложности.

И его чувства к этому человеку были, мягко говоря, сложными.

Бром знал, что ему нужно делать. Корабль был достаточно велик. Он сделает все, что в его силах, чтобы держаться подальше от человеческой женщины до конца их долгого путешествия обратно в Рак.

Приняв решение, Бром уже начал чувствовать себя лучше. Он налил себе еще чашку т'лона и откинулся назад, наслаждаясь видами и звуками ракшанского леса, проецируемого на стены вокруг них.