Оборотень по объявлению. Подарок. Страница 6

У него какая-то всепоглощающая энергетика. Перебивает все вокруг. Невозможно смотреть больше ни на кого.

Она опутывает меня, приковывает, заставляет трепетать.

Я кожей чувствую силу и авторитет. И это ощущение, что стоит ему на меня косо посмотреть – родственники меня больше никогда не увидят и косточек не найдут, пугает.

Однако невозможно не заметить, какой он по-мужски притягательный. Я ни у кого не видела таких широких плеч. Длинные руки и ноги, высокий рост, мощное спортивное телосложение – все это производит на меня неизгладимое впечатление.

У него даже задница мускулистая.

Но сильнее всего бьет под коленки до подкошенных ног его взгляд.

Я начинаю понимать причину, почему девушки вешаются на него гроздями.

Но я не такая. У меня есть гордость. Ни за что и взглядом не покажу, что он кажется мне опасно-привлекательным.

Я пришла по деловому вопросу, несмотря на унизительный бант. И я не поддамся, не покажу, не буду тешить его самолюбие. Нам точно не по пути.

Когда Руданский дотрагивается до моих волос, я повторяю про себя: «Цветочный. Цветочный. Цветочный».

А когда до кожи, то моему терпению тут же приходит конец – я дергаюсь.

– Ты – мой подарок, – с нажимом говорит он.

И в голосе чувствуются стальные нотки.

У меня на язык приходит тут же сотня мест, куда я хочу его послать. Уникальные красоты юга, ему понравятся пешие прогулки.

Но я прикусываю язык.

Цветочный. Цветочный. Цветочный.

Руданский тянет за ленту банта, а у меня дыхание прерывается, потому что я ощущаю себя так, словно он с меня белье снимает.

Медленно наматывая на два пальца алую полосу, он изучает мое лицо. Я ощущаю взгляд на губах, груди, глазах. Оценивает, как товар на рынке. Слюну пускает.

Ага, сейчас.

«Поговорю и смотаюсь отсюда», – говорю я себе.

Но мне страшно, мозг говорит, что если он захочет, то я и пикнуть не смогу в сторону свободы. Тут я в его власти.

– Ведешь себя так, словно тебя отец мне за долги продал, – говорит он, неожиданно без колебаний берет меня за руку и ведет к низкому столику с диванами.

Так, сидя, можно держаться от него подальше.

Но он садится и дергает меня за руку на себя.

Совсем охренел!

Я едва не падаю на него – спасает только опора в виде спинки дивана. Осторожно сажусь рядом. Ерзаю, чтобы незаметно отодвинуться.

Он делает знак своим людям, и я сразу напрягаюсь. Но те отходят подальше, давая нам больше свободного от взглядов пространства.

Руданский подается вперед, поднимает длинную руку, и рубашка натягивается, обрисовывая рельеф мышц.

А он поворачивается ко мне и направляет мне в рот дольку персика на шпажке.

– В эту игру могут играть двое, – низким голосом с вибрирующими нотками говорит он.

И напирает сильнее. Я рефлекторно подаюсь назад, вжимаюсь в спинку дивана и отстраняюсь как можно дальше.

«Запихни ее себе знаешь куда, игрок чертов?!» – крутится у меня на языке.

Не успеваю я оценить, что для меня приятней – вернуть цветочный или таки послать его лесом, – как он вставляет шпажку с персиком мне в руки.

Отворачивается, откидывается на спинку дивана, зовет жестом официанта.

– Исполните желание девушки, – приказывает Руданский пареньку, который выглядит напряженным и собранным, словно представляет честь страны на олимпиаде.

В моих руках тут же оказывается меню, но я его даже не разворачиваю. Прикрываю ноги и говорю:

– Я хочу с вами поговорить.

Глава 9

Егор Руданский

Она поговорить хочет, а я только и смотрю на ее пухлые губы.

– Говори. – Опускаю взгляд ниже и вижу на ее шее круглый камень на тонкой цепочке.

Он лежит аккурат между ключиц и очень ей идет. Хочу поцеловать ее туда, подцепить кулон языком.

Мои мысли уходят совершенно в горизонтальную плоскость, когда я слышу:

– Вы по ошибке отобрали мой цветочный магазин.

И я тут же смотрю в ее глаза.

Что?

– Еще раз, – говорю и чувствую, как по мышцам разливается напряжение.

– Случилось недоразумение. Понимаете, срезанные цветы нельзя есть. Они обрабатываются химикатами и еще черт знает чем для более длительной сохранности. Привозят их сюда самолетом из-за границы, они сначала стоят на оптовом складе и только потом попадают в частные магазины… – начинает она, голос дрожит от волнения.

– Стой. – Я кладу руку на спинку дивана за ней, поворачиваюсь к девушке всем корпусом.

А потом перевожу взгляд на Федю. Он точно знает, когда я недоволен, и готов ловить трындюля.

– Да, глава? – Федя тут же появляется рядом.

– Откуда эта крошка?

Она оскорбляется, что я говорю о ней вот так в ее присутствии, это видно. Но я всегда фильтрую окружение и доверяю своей чуйке. И сейчас я четко понимаю, что что-то не так.

Это не девчонка с улицы или сайта эскорт-услуг. Не влюбленная фанатка, ожидающая хотя бы одной ночи со мной.

Федя совершенно нетипично для себя мнется, отводит взгляд, а потом говорит всего два слова:

– «Доборотень», глава.

И отступает на два шага назад, опустив голову. И все ребята моей стаи замирают, опускают головы, понимая, что сейчас они у них полетят.

– Что ты сказал? – обманчиво спокойным тоном спрашиваю я.

– Глава, ваш дед… – не глядя мне в глаза, начинает он.

И я поднимаю руку, делая знак, чтобы он заткнулся.

Значит, дед подсуетился.

Если подумать, то он один мог попросить ребят действовать, а они решились только из-за долбаной веры в то, что «Доборотень» подобрал мне идеальную пару. Просто я сам еще не осознал своего счастья.

Я делаю знак Феде убраться, а сам поворачиваюсь и смотрю на незнакомку другими глазами.

Вот, значит, как выглядят 99,9 % совместимости?

Убираю меню с ее ног, специально окидываю ее с макушки до пят медленным внимательным взглядом.

Она вся словно каменеет от напряжения, и мне это не нравится. Хочется, чтобы она призывно заглядывала в глаза, открыто смеялась, вела себя как другие.

А она что сказала? Пришла поговорить о цветочном?

– Как тебя зовут? – спрашиваю я, чувствуя непонятную злость.

Так и знал, что все эти совпадения – дерьмо собачье.

– Валерия, – говорит она, обхватив себя руками.

– Лера, значит, – пробую на язык ее имя.

Ей подходит. Имена с буквой «р» сильные.

Но где мы идеальная пара? Да, она привлекательная настолько, что мой зверь в стойку встал. Но она-то здесь явно не из-за симпатии ко мне бантом перевязалась.

Сейчас и узнаю, в чем дело.

– Мне нужно представиться? – интересуюсь я.

И она отрицательно качает головой. Даже это она делает очаровательно.

– Так что там с цветочным? – спрашиваю я.

Моя рука лежит на спинке дивана за спиной девушки, и пальцы так и тянутся к коже ее спины. Я вовремя себя ловлю на этом и замираю.

Лера ничего не замечает. Серьезно, словно выступает в доме культуры, говорит:

– Как я уже сказала, случилось недоразумение. Цветы нельзя съесть, а ваша сестра украсила ими торт и попала в больницу.

Так вот она о чем!

Было такое дело. Быстро разобрались.

– И? – спрашиваю я.

Она возмущенно зыркает на меня.

Ха! На меня так только дед смотреть смеет, и то когда игнорирую приглашенную им на совместный ужин барышню.

– И нашу сеть магазинов разгромили и закрыли! – возмущенно повышает она голос.

Мои парни удивленно оборачиваются, но тут же делают вид, что не имеют ушей.

Еще бы, посмела голос на альфу повысить. Другая бы уже летела отсюда, как пыль, сметенная веником.

Но за красоту и в честь моего дня рождения я ей это прощу. Расплатится за свой язык телом.

Я веду челюстью, чуть сужаю глаза, давая понять, что со мной так не стоит, и она тут же сжимает плечи, опускает взгляд.

Не удерживаюсь и все-таки дотрагиваюсь до ее плеча, провожу пальцем по коже, не обращая внимания на то, что она вздрагивает. А когда она уводит плечо от прикосновения и пытается отсесть подальше, я говорю: