Русь. Строительство империи 7 (СИ). Страница 57

Долголетие, дарованное мне, становилось одновременно и величайшим благом, и тяжелейшим бременем, почти проклятием. Я был как древний дуб, который пережил все бури и грозы, который видел смену времен года и поколений, но который остался один посреди выжженного поля, и которому не с кем было поделиться своей мудростью, своей печалью, своим одиночеством. И я все чаще задумывался о том, а не слишком ли дорогую цену я заплатил за это свое «величие» и «бессмертие»? И не пора ли мне, наконец, уйти на покой, пока я еще не окончательно превратился в бронзовый памятник самому себе?

Осознавая, что мое собственное правление, сколь бы долгим, успешным и, как казалось многим, почти вечным оно ни было, все же не может (да и не должно, наверное) длиться бесконечно, и не желая, чтобы моя с таким трудом созданная и выпестованная Империя погрузилась в хаос междоусобиц и борьбы за власть после моего ухода (а такой исход был более чем вероятен, учитывая размеры страны и амбиции моих многочисленных потомков и бояр), я, Царь Антон, в последние десятилетия своего правления уделил огромное, первостепенное внимание созданию устойчивой, эффективной и, главное, самодостаточной системы государственного управления. Системы, которая могла бы функционировать и без моего личного, постоянного, ежечасного вмешательства, которая могла бы пережить меня и обеспечить стабильность и процветание Империи на многие поколения вперед.

Я продолжил и углубил ту кодификацию законов, которую начал еще после возвращения из Царьграда. На основе моей «Русской Правды» был создан более полный, более детализированный, более совершенный свод имперского законодательства — своего рода «Уложение Царя Антона», — который регулировал практически все стороны жизни общества. От уголовного права (где я постарался ввести более четкие определения преступлений и более справедливые, хотя порой и очень суровые, наказания, искоренив такие пережитки прошлого, как кровная месть или судебные поединки) до торговых отношений (где были установлены единые правила, пошлины, меры и веса, что очень способствовало развитию как внутренней, так и внешней торговли). От земельной собственности (где я пытался найти баланс между интересами государства, бояр-землевладельцев и простых крестьян, вводя понятие «государевой земли» и ограничивая произвол помещиков) до семейного устройства (где я, не без влияния православной церкви, старался укрепить основы брака и семьи, но при этом защитить права женщин и детей).

В этот новый свод законов, в его секретной, не для всех доступной части, были имплементированы и основные принципы тех самых «Законов Системы», которые мы когда-то заключили с Вежей. Те законы, которые регулировали наше взаимодействие с этой могущественной, но потенциально опасной сущностью, и которые должны были обеспечить ее безопасное и контролируемое использование на благо Империи, а не во вред ей. Я понимал, что мои наследники должны знать об этом, должны понимать, с какой силой они имеют дело, и должны продолжать мою политику осторожного, но взаимовыгодного сотрудничества с Вежей, не допуская ее чрезмерного усиления или выхода из-под контроля.

Была окончательно сформирована и отлажена разветвленная, многоуровневая система центральных и местных органов государственной власти. В Киеве, моей столице, действовала Царская Дума — своего рода высший совещательный орган, состоящий из наиболее доверенных бояр, воевод, духовных лиц, — с которой я обсуждал наиболее важные государственные дела. Были созданы специальные «приказы» — прообразы будущих министерств, — каждый из которых отвечал за свою сферу деятельности: Посольский приказ — за внешнюю политику, Разрядный приказ — за армию и военные дела, Поместный приказ — за земельные вопросы, Казенный приказ — за финансы и налоги, и так далее. Во главе этих приказов стояли назначенные мной «дьяки» или «приказные судьи» — как правило, люди грамотные, опытные, преданные мне и государственным интересам.

На местах, в ключевых землях и городах, продолжали действовать мои царские наместники и воеводы, но их полномочия были теперь более четко определены, а их деятельность — более строго контролируема из центра. Была создана система регулярной отчетности, инспекций, а также специальный «Сыскной приказ», который занимался расследованием злоупотреблений и преступлений со стороны чиновников (да-да, коррупция и казнокрадство, к сожалению, были неистребимы даже в моей «идеальной» империи, и с ними приходилось бороться самыми жесткими методами). Я старался подбирать и обучать на государственную службу людей не только знатных или богатых, но и, в первую очередь, грамотных, честных, способных, преданных делу. Это было нелегко, но постепенно мне удалось создать целый слой профессиональных управленцев, которые и должны были стать опорой моей имперской власти на местах.

Особое, самое пристальное внимание я, конечно же, уделял подготовке своих преемников. У меня, как я уже говорил, было несколько сыновей от разных жен (я был женат не один раз за свою долгую жизнь), а также несколько дочерей, которых я, вопреки вековым традициям, также старался привлекать к государственным делам, давая им образование и доверяя ответственные поручения (например, управление каким-нибудь городом или областью, или участие в дипломатических миссиях). Я не хотел, чтобы мои дочери были просто разменной монетой в династических браках. Я видел в них умных, способных, энергичных женщин, которые могли бы принести большую пользу Империи.

Всех своих детей я с самых ранних лет готовил к тому, что им, возможно, придется когда-нибудь встать во главе этого огромного, сложного государства. Я обучал их не только грамоте, истории, иностранным языкам (греческому, латыни, а некоторые из них знали даже половецкий и немецкий), но и искусству политики, военному делу, дипломатии, экономике. Я брал их с собой в военные походы, на заседания Царской Думы, на переговоры с иностранными послами. Я давал им возможность проявить себя, доверяя им самостоятельные, ответственные задания, и внимательно следил за тем, как они с ними справляются.

Я не выделял кого-то одного из них как «наследника престола». Я не хотел повторять ошибок своих предшественников, которые часто назначали своим преемником старшего сына, независимо от его способностей, что нередко приводило к смутам и междоусобицам. Я стремился создать не просто династию, которая будет править по праву рождения, а систему, при которой на трон восходил бы не обязательно самый знатный или самый старший, а самый достойный, самый способный, самый подготовленный из моих потомков. Тот, кто сможет не только удержать в своих руках эту огромную, созданную мной Империю, но и повести ее дальше, к новым вершинам, к новому расцвету.

Я хотел, чтобы мое наследие жило не только в камне построенных мной городов и крепостей, не только в блеске золота моей казны, не только в силе моей армии и флота. Я хотел, чтобы оно жило прежде всего в мудрых законах, в сильном, справедливом государстве, в просвещенном, свободном (насколько это было возможно в то время) и счастливом народе. И я верил, что если мне удастся создать такую систему, если мне удастся подготовить таких преемников, то моя Русская Империя будет жить вечно. Или, по крайней мере, очень, очень долго.

Глава 22

Шли десятилетия, и моя Империя Русь, скрепленная кровью, потом и моими «Законами Системы», не только выстояла, но и расцвела пышным цветом. А что же Вежа? Всемогущая, всеведущая и, как мне когда-то казалось, всепоглощающая сущность, с которой мы заключили этот невероятный, почти фантастический договор? Она никуда не делась. Она продолжала существовать и функционировать в рамках моей Империи, но ее роль, ее методы, ее самоощущение, если можно так выразиться, кардинально изменились. Она больше не была тем тайным, зловещим кукловодом, который дергал за ниточки «носителей», питаясь их энергией и разжигая войны ради своего непонятного «развития». Теперь Вежа превратилась… ну, скажем так, в своего рода глобальный, высокоинтеллектуальный, но при этом абсолютно подконтрольный (по крайней мере, я на это очень надеялся) информационно-аналитический инструмент. Инструмент, интегрированный в саму инфраструктуру моей Империи и служащий ее развитию, ее процветанию, ее безопасности.