Русь. Строительство империи 7 (СИ). Страница 54

Вернувшись на Русь, в Киев, который я решил сделать своей главной, имперской столицей (хотя Новгород и Тмутаракань тоже оставались важными центрами), и отпраздновав как следует нашу великую победу (пиры и гуляния продолжались, кажется, не одну неделю, и вся страна ликовала вместе с нами), я не стал, как говорится, почивать на лаврах и наслаждаться плодами своих ратных подвигов. Я прекрасно понимал, что военные успехи, сколь бы громкими и впечатляющими они ни были, — это только начало, только фундамент. Чтобы моя Империя стала действительно сильной, процветающей, жизнеспособной, чтобы она могла не только выживать в этом жестоком мире, но и развиваться, двигаться вперед, нужны были глубокие, коренные, масштабные реформы во всех сферах жизни — в управлении, в экономике, в армии, в праве, в культуре, в образовании. И теперь, когда я обладал непререкаемым авторитетом во всей стране, когда в моей казне было достаточно золота и серебра (спасибо византийской контрибуции и херсонесским трофеям), и, что немаловажно, когда я имел возможность использовать контролируемую, дозированную, но все же очень существенную помощь Вежи (в рамках наших «Законов Системы»), я с головой окунулся в этот титанический, но такой увлекательный труд — в строительство новой, великой Руси.

Первым делом я взялся за реформу государственного управления. Нужно было покончить с этой проклятой удельной раздробленностью, с этой вечной грызней между князьями, которая на протяжении веков ослабляла Русь и делала ее легкой добычей для врагов. Я решил создать единую, централизованную, вертикально интегрированную административную систему, которая должна была охватить всю территорию моей необъятной Империи. В ключевые земли и города — Новгород, Псков, Смоленск, Чернигов, Ростов, Галич, Владимир-Волынский, Тмутаракань, и даже в только что завоеванный Херсонес (который я переименовал в Корсунь, на русский манер) — были назначены мои царские наместники. Это были, как правило, мои самые доверенные и проверенные бояре или воеводы, которые подчинялись непосредственно мне и отвечали за все дела на своих территориях — за сбор налогов в имперскую казну, за поддержание порядка и законности, за исполнение моих царских указов, за набор рекрутов в армию, за строительство дорог и крепостей. Они имели широкие полномочия, но и несли персональную ответственность передо мной за все, что происходило в их вотчинах.

Одновременно с этим я приступил к разработке единого свода законов для всей Империи — своего рода «Русской Правды» имени Антона Первого. За основу я взял, конечно, старую «Русскую Правду» Ярослава Мудрого и его потомков, но значительно расширил и дополнил ее, учитывая новые реалии, новые потребности моей Империи, и, не скрою, некоторые свои представления о справедливости и здравом смысле, почерпнутые из моей прошлой, XXI-вековой жизни. Этот новый свод законов должен был действовать на всей территории Империи, от Карпат до Урала, от Белого моря до Черного, и обеспечивать, по крайней мере, формальное равенство перед законом для всех моих подданных — будь то боярин, купец, ремесленник или простой смерд (конечно, с учетом сословных различий и привилегий, которые в то время были еще очень сильны, и которые я не мог отменить одним махом, чтобы не вызвать всеобщего бунта). Главное, что я пытался заложить в эти законы, — это принципы справедливости, неотвратимости наказания за преступления (особенно за государственные — измену, бунт, казнокрадство), защиты частной собственности (что было очень важно для развития торговли и ремесел), и, по возможности, ограничения произвола местных властей.

Огромное внимание я уделял и экономическому развитию моей Империи. Ведь сильное государство — это прежде всего сильная экономика. Я приказал начать строительство новых торговых путей — как сухопутных, так и речных, — которые должны были связать воедино различные регионы моей огромной страны и облегчить торговлю как внутри Империи, так и с нашими соседями. Особое внимание уделялось знаменитому пути «из варяг в греки», который теперь, после нашего захвата Константинополя (или, по крайней мере, установления там нашего протектората), приобретал для нас совершенно новое значение. Я поощрял развитие ремесел, предоставляя льготы и привилегии лучшим мастерам, приглашая иноземных специалистов (если они были готовы служить мне верой и правдой). Я стимулировал освоение новых, еще не заселенных земель на юге и востоке, раздавая их моим верным дружинникам и боярам в качестве поместий, но с условием, что они будут их защищать и развивать. Я приказал начать разведку и добычу полезных ископаемых — железа, меди, соли, — которые были так необходимы для нашей промышленности и армии. И, конечно же, я окончательно ввел на всей территории Империи единую денежную систему, основанную на серебряной гривне и моих знаменитых железных жетонах (которые теперь, правда, чеканились не только в Березовке, но и в Киеве, и в Новгороде, и были уже не просто железными, а с добавлением серебра и с моим царским клеймом — соколом). Это должно было способствовать стабилизации экономики, упрощению торговых операций и укреплению моей центральной власти.

Ну и, само собой, я не забывал о нашей армии и флоте. Ведь именно они были главной опорой моей власти, главным инструментом моей политики. Я продолжал строительство мощной, профессиональной, хорошо вооруженной и дисциплинированной армии, которая должна была не только защищать наши необъятные границы, но и быть готовой в любой момент выполнить любой мой приказ, отправиться в любой поход, сокрушить любого врага. Создавались новые оружейные мастерские, где под руководством Степана и с использованием тех знаний, которые мы получали от Вежи, производилось самое современное по тем временам оружие — улучшенные самострелы, легкие и прочные доспехи, новые типы мечей и копий, более совершенные осадные машины. Строились новые верфи на Черном, Азовском и Балтийском морях, где спускались на воду новые боевые и транспортные корабли. Создавались специальные учебные центры — своего рода военные академии, — где готовили не только простых воинов и моряков, но и командиров, способных мыслить тактически и стратегически.

Во всех этих моих грандиозных начинаниях — в реформе управления, в экономическом развитии, в строительстве армии и флота, в создании новых законов — я активно, хоть и очень осторожно, использовал те уникальные возможности, которые предоставляла мне Вежа в рамках наших «Законов Системы». Это могла быть помощь в планировании и логистике каких-то особо сложных и масштабных строительных проектов (например, при прокладке дорог через непроходимые леса или болота). Это могло быть предоставление какой-то ценной информации о наиболее эффективных методах ведения сельского хозяйства в тех или иных климатических условиях, или о новых технологиях в ремесленном производстве (например, в металлургии или ткачестве). Это мог быть анализ огромных массивов данных (которые собирал мой Ручной Сокол и другие, создаваемые нами интерфейсы) для принятия наиболее оптимальных управленческих или экономических решений. Это мог быть даже доступ к некоторым ограниченным технологическим знаниям из других, более развитых миров или эпох, которые могли бы ускорить развитие моей Империи, но только при условии, что это не будет нарушать Первый и Второй Законы (то есть, не будет нести прямой угрозы человечеству и не потребует использования био-носителей).

Вежа, теперь работающая в этом новом, контролируемом режиме, становилась для меня своего рода «суперкомпьютером», «мозговым центром», «научно-исследовательским институтом» на службе у русского Царя. Она уже не могла мной манипулировать, не могла меня принуждать, не могла выкачивать из меня «энергию влияния». Но она все еще обладала колоссальными знаниями и аналитическими способностями, которые я мог использовать на благо своей страны. И я этим пользовался. Аккуратно, дозированно, с постоянной оглядкой на возможные риски и побочные эффекты. Но пользовался. Потому что я понимал, что это — мой шанс. Шанс построить не просто сильную, а по-настоящему великую, процветающую, просвещенную Русь. Русь, которая могла бы стать примером для всего остального мира. И я не собирался этот шанс упускать.