Русь. Строительство империи 7 (СИ). Страница 32

Вежа, через Сокола, не просто предоставляла мне пассивную информацию. Иногда она давала мне и весьма ценные тактические подсказки, анализируя огромный массив данных и предлагая оптимальные, с ее точки зрения, решения для тех или иных проблем. Например, она могла указать на лучшее время и место для атаки на определенный участок стены, учитывая расписание смены караулов и расположение метательных машин. Или предложить наиболее эффективный способ нейтрализации «греческого огня» — возможно, создав специальные мокрые кожаные или асбестовые (если бы он тут был) покрытия для наших осадных машин и штурмовых лестниц. Или подсказать, как лучше организовать контр-подкопную борьбу.

Однако, как я уже говорил, Вежа ничего не делала бесплатно. За особо ценную информацию или тактическую подсказку она могла потребовать от меня выполнения каких-то, на первый взгляд, совершенно незначительных и бессмысленных действий для ее Сокола. Например, доставить его в определенную, строго указанную точку внутри осажденного города (что само по себе было крайне рискованной операцией) для «сканирования» какого-то древнего артефакта, храма или даже простого камня. Или принести ему какой-то специфический предмет из разграбленного византийского монастыря — старинную книгу, икону, обломок мозаики. Зачем ей это было нужно, я не понимал. Но, понимая ценность ее помощи и не имея возможности отказаться, я, скрепя сердце, шел на эти условия, хотя с каждым разом мое подозрение относительно истинных мотивов Вежи и ее пернатого аватара только росло. Мне все больше казалось, что я — не просто ее партнер или «проект», а марионетка в какой-то очень большой и непонятной мне игре, цели которой были скрыты от меня за семью печатями.

Осада Константинополя продолжалась, превращаясь в настоящую войну на истощение, испытывая на прочность волю, терпение и ресурсы обеих сторон. И я понимал, что кто первый дрогнет, тот и проиграет. И я очень не хотел, чтобы этим первым оказался я.

Глава 13

Осада Константинополя тянулась уже, кажется, целую вечность. Недели превращались в месяцы, а конца этому противостоянию все не было видно. Мои воины, конечно, держались молодцами, но и их терпение, и мои ресурсы были не безграничны. Болезни в лагере, хоть и не принимали характер эпидемии (спасибо Искре и ее знахарским талантам, да и Вежа нет-нет да и подкидывала через Сокола какие-то дельные советы по санитарии), все же уносили людей. Продовольствие и фураж приходилось подвозить издалека, что было долго, дорого и опасно — византийцы, хоть и сидели за стенами, нет-нет да и умудрялись устраивать вылазки, нападая на наши обозы. Боевой дух, поначалу очень высокий, начал потихоньку падать. Люди устали от этой нудной, изматывающей осадной войны, от постоянных обстрелов, от потерь, от ожидания. Им нужен был либо решительный штурм, либо снятие осады и возвращение домой. Третьего было не дано.

Я и сам понимал, что так дальше продолжаться не может. Мы либо возьмем этот проклятый город в ближайшее время, либо придется убираться восвояси, признав свое поражение, что было для меня совершенно неприемлемо. Но как его взять? Стены Феодосия, казалось, были построены самим дьяволом — такие прочные, такие высокие, такие неприступные. Наши камнеметы, хоть и работали без передышки, наносили им лишь косметический ущерб. Пробить в них брешь, достаточную для штурма, не представлялось возможным. А лезть на эти стены по штурмовым лестницам под градом камней, стрел и «греческого огня» — это было чистое самоубийство, на которое я не мог послать своих людей.

И вот, когда я уже начал впадать в отчаяние и всерьез подумывать о том, не пора ли нам «сматывать удочки», пока мы не потеряли здесь всю армию, судьба (или Вежа, что в моем случае часто было одним и тем же) подкинула мне шанс. Вернее, даже несколько шансов одновременно.

Первым с хорошими новостями (или, по крайней мере, с надеждой на них) примчалась Веслава. Моя неутомимая разведчица, которая вместе со своими лучшими лазутчиками буквально излазила все окрестности Константинополя и, кажется, знала там каждый куст и каждую тропинку, после многих недель безуспешных поисков и рискованных вылазок, наконец, сумела найти то, что мы так долго искали — слабое звено в обороне противника. Оказалось, что на одном из наименее защищенных участков морских стен, со стороны Золотого Рога, там, где к воде примыкал какой-то заброшенный и полуразрушенный квартал, населенный в основном рыбаками и портовой беднотой, существовал старый, давно не используемый канализационный коллектор. Он был довольно широким, чтобы по нему мог проползти человек, и, что самое главное, он выходил за пределы городских стен, впадая в залив в каком-то укромном, заросшем камышом месте. Византийцы, видимо, считали его непроходимым или просто забыли о его существовании, так как вход в него со стороны города был лишь слегка завален мусором и почти не охранялся. Веслава со своими ребятами, рискуя задохнуться от миазмов или нарваться на крыс размером с кошку, умудрились пробраться по этому коллектору на несколько сот метров вглубь города и убедиться, что он действительно может служить тайным ходом. Это был шанс! Шанс проникнуть в город незамеченными, устроить диверсию, открыть ворота изнутри.

Почти одновременно с этим, мой Ручной Сокол, который ежедневно совершал облеты над городом, передал мне через интерфейс Вежи еще одну крайне важную информацию. Во время одного из таких облетов он обнаружил критическую уязвимость в одном из секторов сухопутных стен Феодосия, причем не на внешней, а на главной, внутренней стене! Оказалось, что недавний, довольно сильный подземный толчок, который мы все ощутили несколько дней назад (а этот регион, как я уже говорил, был сейсмически активным), вызвал появление нескольких глубоких, хоть и не очень широких, трещин в кладке одной из больших башен и примыкающего к ней участка стены. С земли эти трещины были почти незаметны, но Сокол, с его «орлиным» (или, скорее, системным) зрением, сумел их разглядеть. Кроме того, он зафиксировал, что именно на этом участке стены оборона была почему-то ослаблена — там было меньше часовых, реже ходили патрули. Возможно, византийцы, не видя явных повреждений, просто не придали этому значения, или же они перебросили часть гарнизона с этого участка на какой-то другой, который им казался более угрожаемым. Как бы то ни было, это был еще один шанс для нас! Если бы нам удалось расширить эти трещины и обрушить башню или часть стены, это открыло бы нам прямой путь в город.

И, наконец, третья хорошая новость пришла от Степана. Мой гениальный инженер, который все эти долгие месяцы осады не сидел сложа руки, а постоянно экспериментировал с осадными машинами, пытаясь увеличить их дальнобойность и разрушительную силу, наконец, добился своего. Он сумел создать или, вернее, усовершенствовать один из наших самых больших требушетов (мы называли его «Царь-птица» за его размеры и характерный скрип при выстреле) таким образом, что тот теперь мог метать огромные, специально отесанные каменные ядра весом чуть ли не в полтонны на расстояние, достаточное для того, чтобы достать до главной стены Феодосия. И не просто достать, а, по расчетам Степана, нанести ей серьезные повреждения, особенно если бить прицельно в одно и то же место, используя информацию Сокола о тех самых трещинах.

Сложив все эти три фактора воедино — тайный ход Веславы, уязвимый участок стены, обнаруженный Соколом, и сверхмощный требушет Степана, — я понял, что это он. Тот самый момент, то самое «окно возможностей», которое мы так долго ждали. Медлить было нельзя. Нужно было действовать быстро, решительно, пока византийцы не очухались, не заделали трещины, не усилили охрану или не обнаружили наш тайный ход.

Я немедленно собрал военный совет. Илья Муромец, Ратибор, Такшонь, Степан, Веслава — все мои главные воеводы и советники были в сборе. Я изложил им свой план, который родился у меня в голове буквально за несколько минут, пока я слушал их доклады. План был дерзким, рискованным, но, как мне казалось, единственно возможным в сложившейся ситуации. Мы должны были нанести одновременный удар с нескольких направлений. Отряд Веславы и Ратибора должен был под покровом ночи проникнуть в город через канализационный коллектор, добраться до одних из ворот (желательно, тех, что выходили на наиболее слабый участок нашей осадной линии), перебить охрану и открыть их для наших штурмовых отрядов. Одновременно с этим, требушет Степана («Царь-птица») и все остальные наши камнеметы должны были сосредоточить огонь на поврежденной башне и участке стены, пытаясь обрушить их и создать еще одну брешь. А наш флот под командованием Такшоня должен был устроить демонстративную атаку на морские стены со стороны Золотого Рога, чтобы отвлечь на себя часть сил гарнизона. И как только ворота будут открыты или в стене появится пролом, основные наши силы под командованием Ильи Муромца и моим личным руководством должны были ринуться на генеральный штурм.