Год 1985. Ваше слово, товарищ Романов (СИ). Страница 10

Товарищи Брежнев, Романов-первый и Сталин заняли места на стороне советской делегации, как бы подчеркивая тот факт, что они не являются членами нашей команды. Так что получилось, что на «нашей» стороне стола сидели тридцать восемь человек, а на стороне советской делегации — шестнадцать. Будь у меня время разобраться, кто есть кто в советской верхушке, я бы уравновесил этот дисбаланс, а пока сойдет и так. И вот что еще мне бросилось в глаза, когда я посмотрел на собравшихся Истинным Взглядом. На «нашей» стороне стола все были благополучны, и даже Марксов, которые у меня совсем недавно, отпустил нервный страх ожидания катастрофы в случае болезни кого-то из близких, ведь денег на врачей и лекарства у них никогда не было. А вот на советской стороне, несмотря на максимально высокое положение в советской иерархии членов Политбюро, ощущением благополучия даже не пахнет, причем проблемы, опутывающие этих людей, носят многослойный характер.

Тут и трудности в советском народном хозяйстве, ибо косыгинская система заводит экономику в тупик. Тут и нехватка продовольствия, и дефицит промышленных товаров массового потребления, и противостояние с проклятым Западом — горящая вялотекущим мятежом Польша, Чехия, не забывшая* 1968 год, занудная, как зубная боль, война в Афганистане, постоянная напряженность на линии соприкосновения стран Варшавского Договора с НАТО. Тут и внутренние проблемы в партии, верхушка которой беременна фракцией младореформаторов, что заставляет вполне уважаемых людей пытаться маневрировать, чтобы встроиться в тренд. Им пока неизвестно, что в Основном Потоке все эти потуги были бессмысленны, ибо Горбачев должен был сожрать их всех, посеять по просторам Советского Союза семена гражданской войны, продать дяде Сэму за тридцать сребреников лагерь социализма — и все только для того, чтобы его съел еще более молодой реформатор Ельцин. А откуда-то снизу, с кухонь и пьяных посиделок, доносится глухое ворчание интеллигенции, недовольной серой советской действительностью. Время для яростного рева голодных народных масс еще впереди. Однако члены Политбюро знают, что если они не справятся с Продовольственной программой, такое время непременно придет.

Примечания авторов:

* чешские братушки не забыли нам операции «Дунай» и в двадцать первом веке, а потому являются самой ярко выраженной русофобской сволочью, козлы великопоповецкие.

Вот, наконец, торжественный обед подошел к концу, и остроухие официанточки собрали последнюю перемену посуды, оставив на столе только стаканы с живой водой. Сестренки хотели было тоже уйти, но я на правах старшего брата приказал им остаться, глаза и уши держать раскрытыми, рот закрытым, и говорить только в том случае, если их спросят. Потом я непременно поинтересуюсь у них, что они видели и слышали. Только так можно развить их еще весьма слабые способности наблюдать и делать выводы.

Когда обслуживающий персонал покинул помещение, пришло время разговаривать по существу.

— Итак, товарищи, — сказал я, — теперь, когда нужды телесные удовлетворены, пришло время поговорить о возвышенном. О том, почему я вообще оказался в вашем мире, и как вы теперь будете жить дальше.

— Имейте в виду, — катая в руке металлические шарики, сказала Кобра, — в счастливые и благополучные миры Батю не посылают. Там у вас еще немного, и все полетело бы в тартарары. Есть мнение, что уже в следующем мире нам придется разгребать обломки величайшей геополитической катастрофы.

— Батя — мой армейский позывной, — пояснил я. — Такое обращение дозволено только тем товарищам, которые загремели со мной в поход из родного мира. Возвращаясь к главной теме, должен сказать, что вы сами прекрасно знаете обо всех своих проблемах, месье Горбачев лишь усугубил их до полного краха системы. Теперь вопрос на засыпку к товарищу Громыко. Вы же знали, что продовольственная безопасность является одним из наиболее уязвимых мест советской системы в вашем исполнении, и все равно выдвинули в Генеральные секретари секретаря ЦК по сельскому хозяйству, несмотря на то, что его деятельность на прежнем посту не привела ни к каким плодотворным изменениям?

Некоторое время Громыко молчал, будто собираясь с мыслями, потом произнес:

— Товарищ Горбачев был единственным членом Политбюро, которому не исполнилось шестидесяти лет. За последние два с небольшим года мы схоронили троих Генеральных секретарей, и не хотели, чтобы это вошло в традицию.

— И все? — деланно удивился я. — И вас не насторожил тот факт, что вся деятельность’товарища' Горбачева состояла из призывов к собственным гражданам «углубить» и «улучшить», а также пышных речей для иностранцев во время зарубежных поездок.

— Нет, не насторожил, — сказал Громыко, — наверное, потому, что длинные пышные речи — отличительная примета нашей эпохи.

— Пышные речи ни о чем — это плесень на лике нашей действительности и дымовая завеса, скрывающая истинные намерения, — сказал я. — Тут все оставшиеся — люди дела, один лишь Горбачев являлся артистом разговорного жанра. Продовольственный вопрос он предполагал решать расширением продажи на внешнем рынке нефти и газа, чтобы на вырученные свободно конвертируемые доллары купить пшеницы в Канаде. А это, во-первых, не решает саму продовольственную проблему, а лишь откладывает ее на потом, во-вторых, ставит Советский Союз в уязвимое положение перед западными державами. Они могут либо обрушить цену нефти, и арабские страны пойдут на это, так как злы на вас за Афганистан, либо вовсе объявить Советскому Союзу продовольственное эмбарго.

— Но у нас, товарищ Серегин, нет иного выхода, потому что свое собственное сельское хозяйство не в состоянии обеспечить продовольствием потребности Советского Союза, — проворчал предсовмина СССР Николай Тихонов.

— Да что вы говорите, Николай Александрович⁈ — удивился я, выслушав матерный комментарий энергооболочки. — Мне тут подсказывают, что при товарище Сталине Советский Союз был экспортером продовольствия. Сразу после войны, как только закончился процесс восстановления, в магазинах начали снижаться цены. Но стоило дорваться до государственного штурвала клоуну Никитке, как производство продовольствия стало стагнировать, а цены поползли вверх. На это явление Советский Союз ответил Целиной, и валовый сбор зерновых снова пошел вверх, но к началу семидесятых годов и этот эффект сошел на нет. И вот вы уже покупаете пшеницу в Канаде и включаете эти закупки в пятилетние планы. Скажу вам откровенно, в моем родном мире такое безобразие продолжалось вплоть до краха Советской власти, после чего, уже при капиталистах, положение с производством продовольствия сначала провалилось ниже плинтуса, а потом, при переходе от дикого к цивилизованному капитализму, при поддержке государства резко пошло вверх, и Россия снова стала его нетто-экспортером. И это при том, что внутри страны (в отличие от царских времен) никто не голодал. Но и это еще далеко не все. При нормальной системе хозяйствования Советскому Союзу, быть может, хватило бы и зерна собственного урожая, но у вас ведь плановая экономика, причем планируете вы не от готовой продукции, а от затрат на ее производство, а планы каждый год механически индексируются на три процента. В Америке, чья экономика находится на пике эффективности, на выращивание одного килограмма живого веса птицы расходуется два с половиной, максимум три килограмма кормов, а в Советском Союзе этот показатель составляет пять-шесть килограмм. Вот оно, ваше недостающее зерно, которое вы закупаете в Канаде, США и Аргентине. А если какой-то директор птицефабрики или председатель колхоза вздумает выпендриваться и вести свое хозяйство по науке, то его снимут с работы, посадят и, возможно, даже расстреляют за невыполнение плана. И так не только в сельском хозяйстве, но и везде в промышленности. Сначала дешевый ассортимент замещался более дорогим, а потом директора заводов и фабрик начали искать способы всеми правдами и неправдами поднять себестоимость своей продукции, а иначе у них горит план. Это и есть главная и основная причина вашей катастрофы: из-за неправильной схемы планирования экономика идет вразнос, а люди на самом верху, то есть вы, не имея желания ничего менять, лишь мажут прыщики зеленкой.