Римлянин. Финал (СИ). Страница 26

Это именно главный советник помог ему стать надсмотрщиком над Восемью знамёнами — глазами императора. После завершения похода нужно будет составить подробный отчёт обо всём увиденном и услышанном. Император доверяет не всем генералам, поэтому хочет знать, что они говорят и делают вдалеке от столицы…

Тем временем, солдаты закончили сбор будущих рабов. Пришёл офицер и начал придирчиво изучать «улов». Когда ему кто-то не нравился, он приказывал вывести неудачника из толпы и заколоть, предварительно сняв ленточку и отдав её владельцу.

Юну было плевать, что станет с этими варварами, но его трогало то, как испуганные дети жмутся к матерям и рыдают.

На фоне грохотали мушкеты — император закупает их у западных варваров, приходящих морем. Португальцы и голландцы привозят мушкеты сотнями тысяч — они, почему-то, сильно подешевели в последние семь-восемь лет…

Главный советник Лянь Хэй посоветовал императору закупать их централизованно и вооружать ими всех своих солдат. Император прислушался и теперь каждый солдат в его армии носит мушкет.

Однако сам же Лянь Хэй говорит, что эти мушкеты — это куриный помёт, который жалко даже топтать. Он утверждает, что его шпионы были в Европе и видели там по-настоящему мощное оружие, секрет которого ещё предстоит разгадать.

— Вот эту! — ткнул офицер в седую старуху и рассмотрел ленту на её шее. — Шуй, ты что, любишь мяско постарше и пожёстче?

— Да я хотел, чтобы по дому было кому… — начал один из солдат.

— У неё больные ноги, — перебил его офицер. — Она упадёт по пути, а мы потратим на неё провиант — убей её.

Солдат снял со старухи свою ленту, вывел её из толпы и заколол в спину.

— Мне уже это всё наскучило… — пожаловался Зэн. — Каждый день одно и то же… Когда можно будет присоединиться к основной армии?

— Что ты там вообще забыл? — спросил Юн. — Они сейчас носятся по всей Джунгарии и ищут разбойника Амурсану. Как найдут — прикончат. Это положит конец организованному сопротивлению, а остатки будут добиты без труда — это будет не сложнее, чем захват этого стойбища.

— Поскорее бы… — поджал губы Зэн. — Я скучаю по пекинским шлюхам…

Глава X

Имперский закон

//Курфюршество Шлезвиг, тренировочный лагерь «Нёр», 10 августа 1750 года//

— Подготовка хромает на одну ногу, — покачал головой Таргус, вытирая шею полотенцем. — Они здесь точно полгода?

— Да, Ваше Императорское Величество, — ответил генерал-легат Клаус Лютер, ответственный за подготовку легионеров в лагере «Нёр».

Здесь проходит подготовку XX-й легион «Гиперборея Ферокс», набранный из рекрутов, переданных Российской империей. Официально, легион ещё никак не называется и не является легионом, но название и номер, неофициально, он уже получил. Если так сложится, что он проиграет в первом сражении или утратит «заглушку», как называется временная аквила, то номер и название будут пропущены и больше их не используют.

Таргус лично проверил боевую подготовку пятерых легионеров, на предмет применения винтовки со штыком в ближнем бою. Видимо, инструкторы начали думать, что из-за повышения скорострельности винтовок ближний бой уйдёт на второй план…

Из-за этого Таргус вообще не ощутил даже тени конкурентности в поединке даже с пятью легионерами — они слабо представляли, как использовать численное преимущество, поэтому бились плохо.

— Выявить инструкторов, не соблюдающих программу — по пятнадцать плетей каждому, — приказал император. — Программа подготовки должна соблюдаться неукоснительно. Я буду присылать инспекцию в случайные даты весь следующий год — по итогам результатов проверок я буду делать выводы о твоём соответствии занимаемой должности.

— Я вас понял, Ваше Императорское Величество, — ответил генерал-легат Лютер. — Замечания будут устранены, а выявленные нарушители наказаны.

— Не сомневаюсь, — кивнул Таргус. — Что ж, я размялся и отдохнул — давай пять лучших гренадеров из набора.

Избить пятерых гренадеров не было проблемой, но он здесь не для испытания своих сил, а для проверки качества подготовки.

Гренадеры показали себя лучше, но это было связано с их более высоким ростом и большей физической силой. Это никак не повлияло на итог, потому что они не использовали групповую тактику и дрались, по сути, поодиночке.

Разгромив группу гренадеров, Таргус разочарованно покачал головой. Раньше было лучше.

— Мне пора, — сказал он Клаусу Лютеру. — Стрельбы и тактическую подготовку посмотрим завтра. Сегодня я слишком разочарован вами.

Инструкторы даже не понимают, насколько важен ближний бой — он будет актуален ещё долго, вплоть до появления танков, а они появятся очень нескоро.

В ближайшем будущем всем станет ясно, что эпоха генеральных сражений осталась позади, а ей на смену пришла эпоха огневого давления. И там, где всё решают не правильно выстроенные линии пехоты, а интенсивность огня пехоты и артиллерии, всё, рано или поздно, сведётся к полевым укреплениям. А это траншеи и неизбежный тупик.

Единственным очевидным выходом будут людские волны, огромные потери в ходе массированных наступлений, бои в траншеях и прочие «прелести» Первой мировой войны…

Но до этого армиям мира ещё нужно эволюционировать, поэтому пока идёт их эволюция, штыковые атаки будут продолжать случаться.

«Да и тренировка ближнего боя прекрасно развивает легионеров, поэтому нужна», — подумал Таргус, запрыгивая на коня.

Он доехал до железнодорожной станции и сел на свой поезд.

Три императорских вагона, буквально, кричали, что здесь едет владыка минимум двух империй — внутри золото, мрамор и чёрное дерево, мебель от итальянских мастеров, панорамные окна из трёхслойного закалённого стекла, панели из броневой стали внутри стен, электрическое освещение, санузлы в каждом вагоне и прочие элементы роскоши.

Из всего этого, будь его воля, он бы оставил только закалённые стёкла, броневые плиты и санузлы, а всё остальное — это бремя императорского статуса. Ему всё это было не нужно, но подданные просто не поймут, если император будет ездить, как какой-то средней руки бюргер. Изначально просто сложилось так, из-за его «отца», Карла Фридриха I, что двор шлезвигского курфюрста у всех ассоциируется с невероятным богатством и роскошью…

Поезд поехал прямым рейсом в Эгиду, где у Таргуса есть государственные дела, с перерывом на время с Марией Терезией и детьми.

Через полтора часа пути, которые он потратил на сон на двуспальной кровати, его встретила Эгида.

В городе проходил фестиваль в честь Дня Святого Лаврентия — свободный от рабочих смен народ высыпал на улицы и пьянствовал в заведениях, наливающих сегодня по скидке.

Возле здания театра был особый ажиотаж, так как премьера очередной постановки — «Фронтир Америки». Она, как и ожидалось, о легионерах, сражавшихся, при поддержке союзных индейцев, против минитменов и британских солдат. Финал этой войны всем хорошо известен, поэтому все заведомо знают, что «наши победят», но желающих посмотреть «как именно победят наши» от этого меньше не стало.

Таргус считал эту пьесу самой слабой у Дэвида Гаррика, потому что он писал её по политическому заказу и в жанре эпической трагедии. Всё хорошее, что он написал, написано в жанре комедии из жизни простых горожан и отмирающих аристократов, но устоявшаяся слава автора жанра эпической трагедии, увы, держит его в заложниках и он вынужден выдавать толпе то, чего она от него ждёт.

Комедия жителям Эгиды не нужна, они хотят как можно больше крови и действия с фехтованием, перестрелками и политическими интригами. Толпа пресыщена и живёт слишком хорошо, чтобы испытывать потребность в комедии. Этот жанр становится по-настоящему популярным только в период войны или каких-либо потрясений…

Празднование Таргуса не интересовало, поэтому он проехал на экипаже к своему дворцу.

У кабинета его уже ожидали учёные и инженеры, у которых накопились вопросы и запросы.