В огне (СИ). Страница 8

А разве Европа не та самая клетка? Мыши и крысы в клетке жмуться по углам и все только и ждут, как именно тигр одержит победу. Так что быть войне.

— Что ты знаешь о наших отношениях с Австрией и Англией? — спросил Султан.

— Великий, ты уже взял деньги у англичан, и это более трех миллионов фунтов. Австрийцы тоже предлагают тебе деньги, это полтора миллиона талеров. Франция даст тебе ещё два миллиона, — проявил осведомлённость французский тайный посланник.

Султан Селим рассмеялся. Это был смех человека, который уже устал сопротивляться неминуемому. Почти год султан выдерживает критику и только кормит обещаниями наиболее агрессивные реваншистские политические силы, что вот-вот и турецкая армия войдёт в Молдавию под надуманными предлогами, начнет своё наступление на Грузию, где только-только скончался царь Ираклий II, а его наследники начали грызню за трон.

— Француз, ты понимаешь, почему я смеюсь? — спросил падишах.

Себастьяни не знал, вернее не так, он догадывался, в чём причина истерического смеха султана, но не хотел озвучивать свои догадки.

— Вы все предлагаете мне деньги: Англия, Австрия, даже Испания… Но я спрашиваю вас, где мне покупать оружие? Может быть, у России? — восклицал правитель Османской империи. — До меня доходят сведения, что у русских появляется всё больше новых образцов интересного оружия, которые мне просто негде купить. Так, зачем мне серебро? Я буду его тратить на внутренние нужды своей страны, ибо не знаю у кого покупать оружие.

— Мой император сможет договориться с австрийцами, они продадут тебе оружия на те самые два миллиона франков, которые выделяет Франция. И это не последние деньги, — сказал Франсуа Себастьяни.

Вот сейчас султан посерьёзнел и задумался. Ему крайне не нравилось, что он является лишь фигурой на чужой шахматной доске. Он хотел, чтобы иные европейские государства были дискредитированы перед Россией. Султан подумал, что нужно сделать утечку информации, чтобы русским стало доподлинно известно, что их, пусть и не союзники, но явно не враги помогают Османской империи готовиться к войне с Россией. В таком случае страны рассорятся и можно будет даже рассчитывать на то, чтобы Австрия более деятельно помогала Османской империи. Например, Селим III был уже готов даже на то, чтобы австрийские войска вошли на территорию Валахии и Молдавии. Это позволит русским больше заниматься дипломатией по ряду направлений, которые могли бы вести на север Балкан.

— Через три месяца я начну войну. Но сделаю я это только в том случае, если у меня будет в достаточном количестве оружие, порох, провиант, фураж, и телег с конями. Если вы хотите, чтобы мои войны умирали за ваши интересы, оплачивайте каждую смерть соответственно… за дорого, — сказал Селим и брезгливо махнул рукой в сторону французского тайного посланника.

Два султанских телохранителя сразу же взяли под руки Орано Франсуа, тот дёрнулся и вырвался.

— Великий, я к тебе с полным почтением, но, если здесь и сейчас твои воины будут меня бить или унижать, то ты будешь бить и унижать самого императора Франции, — сказал Себастьяни и с гордо поднятой головой вышел прочь из комнаты, где происходила аудиенция.

Француз даже не сделал минимально положенных пять шагов вперёд спиной, а сразу же повернулся в сторону выхода, показывая султану свою спину. Но это были лишь мелочи, даже султан на это не обратил никакого внимания, так как он был полон мыслей о том, что и как нужно сделать прежде всего.

Через две недели ему придётся выступить перед нацией, вернее, перед османским духовенством и османскими военными. Они ждут ответа от султана, и вот эта помощь от Франции, как нельзя лучше. Не было бы даже её, всё равно пришлось бы султану объявлять о начале подготовки к войне. Впрочем, подготовка эта велась уже год, и все вокруг считали, что султан нерешительный.

Мало того, верный визирь утверждал, что ещё месяц, максимум два, и может случиться даже не бунт, а целое восстание не только в регионах, но и в Стамбуле. Османскую Империю скреплять может не образование, а сила и активная внешняя политика. И как же хотел Селим, чтобы именно образование и просвещение вело его страну в будущее. Но не так, под звон стальных клинков, зарождалась Османская империя, так она вынуждена существовать и сейчас, но уже под грохот пушек.

Глава 4

Петербург

12 мая 1800 года

Сегодня я проводил расширенное заседание военного комитета. В соответствии с уставом комитета министров, военный совет являлся органом, который должен создаваться во время боевых действий, масштабных конфликтов войн.

Да, оказалось, что пока никаких конфликтов и нет. Россия спокойно и постепенно развивается, не спеша, вывозя при этом немало ценного, победоносное войско возвращается из Швеции на свои квартиры, к своим семьям, к нормальному питанию. Однако я, и все люди, сидящие за столом у меня в кабинете, не должны летать в облаках и думать, что теперь настали благоденственные времена, когда и войн вовсе не должно случиться.

Напротив, нас ожидают крайне сложные времена, такие вызовы, с которыми Россия уже давно не сталкивалась.

С военными в этом отношении разговаривать легко. Они всегда ждут каких-либо войн и не представляют своё существования без готовки к войне, либо без непосредственного участия в войнах. Так что сегодня я не ждал каких-либо серьёзных препятствий в виде скабрезных шуточек на грани приличия или одергивания меня, утверждая, что я человек, который дует на воду.

— Александр Васильевич, как ваше самочувствие? — спросил я у фельдмаршала.

Несмотря на то, что Суворов выглядел вполне живо, он явно сдавал. Как мне сообщал министр здравоохранения Зиневич, наш прославленный фельдмаршал уже того и гляди, станет пенсионером. Я и сейчас не знал, стоит ли посылать Суворова петь его «лебединую песню» на предстоящих театрах военных действий.

— Если ты, Михаил Михайлович, решишь воевать без меня… Не друг ты мне будешь! Не обижай старика. Я не хочу долго и упорно умирать в своей постели, — отвечал мне светлейший князь, поняв, к чему я клоню.

— Я понял, светлейший князь, — с улыбкой отвечал я. — Дружба с вами — это то, чем я очень дорожу.

Да, это я внёс государю на рассмотрение вопрос, чтобы Суворова назвать Светлейшим князем. А кому еще так именоваться, как не Александру Васильевичу? Потёмкину можно было, Меньшикову, но заслуги фельдмаршала Суворова точно не меньше, чем у названых деятелей. Разве же Александр Васильевич не заслужил того, чтобы на склоне своих лет быть человеком, титул которого уступал лишь только венценосным особам?.

— Господа, приступим, — сказал я и пригласил к кафедре с докладом Барклая Де Толли, заместителя-товарища министра военных дел.

Именно этому, относительно молодому офицеру, было поручено разработать план возможного противодействия наступлению французов. Причём, я ставил такую задачу, в ходе которой Россия не сможет в пограничных сражениях разбить французскую армию.

— Господа, та задача, которая была поставлена мне, поэтапно решается. Ещё нет ни одного пункта плана, который не был бы реализован в срок. В самом начале своего доклада я хотел бы высказать огромную благодарность вам, ваше высокопревосходительство, — обратился Де Толли к Суворову. — К вам, господин канцлер, к вам, господин военный министр. Я не только не встречал препятствий в своей работе, но получал всяческое одобрение и поддержку.

Де Толли назвал не всех людей, кто был на этом совещании. Кроме перечисленных персон, здесь же присутствовали министр морских дел адмирал Синявин, советник министра морских дел адмирал Ушаков, генерал Каменский, ставший главой Генерального Штаба и ещё пятеро иных лиц, в том числе Пётр Багратион. Багратион отвечал за реорганизацию егерей в то, что я назвал «стрелками».

То есть, в каждом плутонге егерей сейчас должны были присутствовать два стрелка. Слово «снайпер» мало того, что было еще не известно, так и в моду не вошло убийство птичек бекасов [англ. snipe].