Личный аптекарь императора (СИ). Страница 36

Раскрасневшийся Сорокин затолкал в рот салфетку, но правда так и рвалась из него, поэтому он выплюнул её и скороговоркой выпалил:

— Лекари усиливают страхи пациентов. Заставляют проходить различные ненужные обследования. Уверяют, что только наши артефакты могут помочь им справиться с болезнью.

Сорокин сообразил, что творится что-то ненормальное, поэтому потянул к своему телефону, но я выхватил его и отбросил в сторону. Тогда он отодвинулся от стола и попытался встать с кресла, но громоздкое тело не так-то легко поднять, а я между тем продолжал вытягивать из него информацию.

— Были ли случаи, когда ваши лекари нарочно вредили пациентам?

— Полно! — выпалил он, силясь подняться. — Неугодные моего роду люди часто умирали во время лечения. И это не случайность! Мы их убивали!

Сорокин ошарашенно уставился на меня от того, что сам наговорил и, наконец-то, смог оторвать от кресла свой толстый зад и, широко расставляя ноги, двинулся на меня. На этот случай я кое-что припас.

Одним движением я вытащил из кармана револьвер и направил на него. Сорокин остановился и процедил сквозь зубы:

— Щенок, ты угрожать мне вздумал?

— Да, — честно кивнул я. — У меня осталось только пара вопросов. Кого именно из пациентов вы убили?

Сорокин захлопнул рот и со всей силы сжал губы, но сыворотка правды и не таких заставляла заговорить. В прошлой жизни я никогда не использовал пытки, мои враги всегда всё выкладывали начистоту, благодаря этому чудесному эликсиру.

— Харитона Кривозубова, Агнессу Жилину, Юру Потапова, Кирилла Белохвостова…

Сорокин перечислял и перечислял. Я даже со счёту сбился, но около двадцати имён он произнёс, а я всё это записал. В этом мире было чудесное изобретение под названием видеокамера, которое могло записывать картинку со звуком. И в мой телефон она была встроена.

Так что теперь Сорокин был у меня в руках. В здешней полиции явно заинтересуются подобным, но даже если там, как говорил дед «у него всё схвачено», то думаю, что родные убитых удивятся, когда узнают такое! И тогда это будет не просто одно заявление Александра Филатова.

Хотя узнают они об этом только в том случае, если мы не договоримся.

Когда граф захлопнул рот, то схватил со стола позолоченную статуэтку быка и запустил мне в голову.

— Убью, паршивец! Подонок! Что ты со мной сделал?

Я же был начеку и ловко увернулся. Безделушка ударилась о стеклянную дверь одного из книжных шкафов. Стекло разлетелось вдребезги, а из-за двери послышался голос секретаря.

— Геннадий Борисович, с вами всё хорошо?

— Нет, дура! Вызывай охрану! Быстро! — рявкнул директор лечебницы.

Я понял, что нужно торопиться, поэтому выстрелил для острастки в потолок, отчего Сорокин испуганно вжал голову в плечи, и задал ему следующий вопрос:

— Почему вы против Филатовых? Зачем затеяли возню с подставой?

Брови Сорокина удивленно поползли вверх.

— Откуда ты знае…

— Отвечай! — перебил я его.

— Если род Филатовых снова поднимется, то количество больных в разы уменьшится. Я получил распоряжение от своего патриарха присматривать за вами и сделать всё, чтобы вы больше не занимались аптекарским делом, — отчеканил он.

— Ты знаешь, что сделали лекари, чтобы род Филатовых так сурово наказали?

— Нет. Мне об этом ничего не известно.

И это была правда. По всей видимости, старшие из рода Сорокиных предпочли не распространяться о том, что случилось в императорском дворце. Жаль, а я так надеялся узнать побольше.

Времени на дальнейшие расспросы не осталось — скоро здесь будет охрана. Поэтому я выключил телефон и сухо сказал Сорокину:

— Если ты, гнида, ещё раз настучишь на нас имперской службе или осуществишь ту подставу, что придумал, то это видео попадёт ко всем жителям Торжка. Если пострадаю я или кто-то из моих родных, то все твои откровения увидят не только жители и Коган, но и полиция. Уверен, видео быстро распространится по всей империи. Поднимется такой скандал, что все будут обходить стороной ваши лечебницы, и не только. Тогда к тебе придут не только родные убитых пациентов, но и твой патриарх. И тебе ой как не повезёт, — я вытащил из кармана жёлтую пилюлю и бросил в него. — А это тебе на десерт.

Открыв дверь, я выбежал из приёмной и ринулся к лестнице. На табло над лифтом светилась цифра четыре. Значит, лифт уже был на четвёртом этаже, а в нём — я был почти уверен, поднималась охрана.

Быстро спустившись на первый этаж, я выбежал из лечебницы, поймал на дороге машину и попросил отвезти меня к лавке. Водитель узнал меня и сказал, что ему очень помог наш сбор от язвы желудка, поэтому довёз до лавки и денег с меня не взял.

Как только я зашёл в лавку, подозвал деда в подсобку и показал видео, что удалось снять.

— Шурик, это же… — изумлённо выдавил старик, подбирая слова. — Компромат. Если об этом кто-то узнает, то мало Сорокиным не покажется.

— Я знаю. Поэтому всё это и затеял, — кивнул я.

— Но как у тебя получилось заставить его всё выложить?

— Сыворотка правды помогла, — ответил я.

— Всё шутишь? — хмыкнул старик. — Сказок начитался?

— Ты прав. Помог револьвер, — я понял, что в это он больше поверит.

— Ой, что-то страшно мне стало за тебя, — поёжился он. — Сорокин так просто тебе такое не спустит.

— Мы ещё посмотрим, кто кого, — усмехнулся я.

Граф Сорокин был вне себя от ярости. Мало того, что этот сосунок Филатов каким-то непонятным образом вытянул из него столько компрометирующей информации, так ещё и посмел угрожать револьвером. Если бы его поймали в лечебнице, то живым бы он отсюда не вышел, но паршивцу удалось сбежать.

Ещё этот зуд! Хорошо, что артефакт от кожных болезней помог, а то до сих пор бы чесался.

— Вот же скотина! Тварь! — Соколов грузно метался по кабинету, а его юрист сидел в кресле и спокойно пил кофе. — Это филатовской отродье записало всё на камеру! А если он кому-то покажет? Например, тому же Когану. Этот ушлый еврей не упустит шанса насолить мне.

— Я так и не понял, почему вы ему всё рассказали? — спросил юрист, обмакивая сушку в кофе с молоком.

— Я откуда знаю! — взревел он. — Просто вывалил всё, что знал. Будто был сам не свой был.

— Странно всё это. Очень странно, — кивнул юрист. — Даже если вы испугались револьвера, то можно было как-то по-другому ответить. Или хотя бы имён убитых не называть.

— Ты меня слушал вообще⁈ Я же говорю, сам не знаю, что со мной было. Я даже подумать не успевал, а рот уже шпарит. Я и салфетку в рот пихал, и язык пытался прикусить — бесполезно.

— Хм, а может он вам что-нибудь подсыпал?

— Как? Он даже не подходил ко мне. Хотя… точно! — он звонко ударил себя по лбу. — Мне же в это время из соседнего ресторана обед привезли. Вот же тварь! Ублюдок малолетний!

— Нужно сделать так, чтобы это видео никто не увидел, — сказал юрист и допил кофе. Он был само спокойствие в противовес разъяренному клиенту.

— Ты прав, — кивнул Сорокин, вытащил из кармана телефон и набрал чей-то номер. — Алло, это ты?.. Слушай меня внимательно. Планы изменились… Нужно избавиться от щенка Филатова… Подъезжай, обговорим.

Вечером к нам в гости заглянул Ваня. Он притащил с собой ящик пива и целый пакет мелкой сушёной солёной рыбки. Мы расселись втроём с дедом в гостиной и включили телевизор, который, исходя из памяти Шурика, последний год не работал из-за неоплаты, но сегодня дед заплатил, как раз к началу чемпионата Российской империи по игре под названием «футбол».

Я не находил ничего интересного в этом, но старательно изображал, что, как и они, болею за спортсменов с гербом империи на красных футболках.

— Послезавтра с отрядом дяди снова иду в анобласть, — сказал Ваня, откупорил вторую бутылку пива и налил в глиняную кружку.

— Возьми меня с собой! — оживился я.

— Ты же знаешь, что тебя никто не пропустит, — покачал он головой.