Кузнец (ЛП). Страница 19

— Простите, миледи, я не расслышал… — он откашлялся. — Металл нагревается до нужного цвета.

— Цвета? — как увлекательно!

Видя ее интерес, Хакон был достаточно любезен, чтобы объяснить, как кузнецы следят, чтобы металл нагрелся до нужного цвета, чтобы определить, когда он достаточно нагрелся. Иногда им был нужен просто ярко-оранжевый, иногда желтый, такой яркий, что казался почти белым. Она восхищенно слушала его объяснения, пока он прикреплял деревянные ручки к рукояткам.

— И что ты имел в виду, когда ты… — она повторила жесты, которые он делал.

— Ох, — усмехнулся он, — язык жестов. Мы с бабушкой использовали его, когда мой дедушка работал молотом.

— Жесты означают определенные вещи?

— Да, они означают слова. Это полезно, когда трудно расслышать из-за шума кузницы.

— Действительно. Я бы с удовольствием выучила его, если бы ты помог мне.

Его брови удивленно приподнялись.

— Конечно, миледи. Возможно, тогда вы сможете объяснить мне свои многочисленные эйреанские идиомы.

Слишком скоро он закончил, и по свету, льющемуся в кузницу, Эйслинн поняла, что день клонится к закату. Еще так много предстояло сделать, и она была искренне удивлена и довольна, что никто не нашел ее, чтобы нарушить послеобеденный отдых.

Спрятаться с кузнецом было очень приятно, чего она никогда бы не сделала с угрюмым Фергасом.

Еще раз поблагодарив его за то, что он смилостивился над ней и объяснил его ремесло, Эйслинн встала.

— Значит, я могу вернуться за ножницами через несколько дней? — спросила она, уже считая часы до того, как сможет прийти снова.

— Завтра, если хотите. Я могу приступить к чему-нибудь другому, что вы пожелаете.

Эйслинн засияла от удовольствия, благодарная за возможность опустить голову, когда Вульф прижался к ней сбоку.

«Судьба, можно подумать, я никогда раньше не видела красивого лица», упрекнула она себя, напоследок погладив волкодава.

Не каждое красивое лицо способно дать тебе все, о чем ты мечтала, — да еще и предложить это самому.

Что ж, это было так. Что еще оставалось делать женщине с таким количеством обещаний?

Хотя на Эйслинн никогда особо не влияли обещания. Она держала свои собственные, но обещания мужчин редко согревали ее по ночам.

Она просто наслаждалась его обществом, вот и все. Эйслин могла восхищаться талантом Хакона, когда видела его, и тем лучше для нее, что он был готов поделиться своими талантами и навыками.

Тем не менее, она не смогла удержаться от вопроса:

— Увидимся ли мы с вами сегодня за ужином? Мы приглашаем весь персонал присоединиться к нам.

Эйслинн наблюдала за его широким горлом, когда он сглотнул. Эти карие глаза изучали ее, пока она стояла в ожидании, похлопывая Вульфа, чтобы чем-нибудь занять руки.

— Вульф не любит есть в одиночестве, но я постараюсь придти.

— Собаки тоже приглашены…, — она предостерегающе указала пальцем на Вульфа. — Хорошие, хорошо воспитанные собаки приглашены.

— Тогда мы присоединимся к вам. Спасибо, миледи.

— Хорошо. Что ж, тогда я пойду, и так отняла у тебя много времени. Хорошего дня, Хакон.

— Доброго дня, миледи. Ох!

Ее сердце странно затрепетало, когда она обернулась, чтобы посмотреть через плечо на его восклицание. Он снова сократил расстояние между ними, доставая что-то маленькое из кармана.

— Я закончил и подумал…

Заинтригованная, она протянула руку, чтобы взять безделушку, и радостно улыбнулась, обнаружив, что это:

— Роза? Ты уже закончил?

— Я отшлифовал ее для вас и подумал, что вам… она может понравиться.

И Эйслинн действительно понравилось, когда она провела большим пальцем по гладкой вощеной поверхности. Всегда чувствительная к текстурам, от еды до тканей, душа Эйслинн удовлетворенно гудела при виде плавных изгибов древесных лепестков, теплых от его кармана.

— Мне она нравится, — сказала она, — спасибо. Ты здесь всего две недели, а уже балуешь меня.

Слова вырвались прежде, чем она успела подумать, и жар прилил к ее щекам.

Он был безжалостен к ней, этот низкий рокочущий голос:

— Мне приятно доставлять вам удовольствие, миледи.

Эйслинн не могла встретиться с ним взглядом, ее глаза были прикованы к этому адски мужественному горлу, когда она прохрипела:

— Спасибо тебе, Хакон, — и убежала.

Она сунула вырезанную розу в карман, проведя большим пальцем по лепесткам. Это движение немного успокоило ее бешено колотящееся сердце, хотя она не могла отдышаться, пока не оказалась в безопасности своего кабинета.

Закрывая дверь, Эйслинн невольно посмеялась над собой.

Что я делаю? Флирт с красивым новым кузнецом ничего не даст.

Но, о, судьба, это было весело.

8



Хакон закрыл за собой дверь кузницы, оборвав ворчание Фергаса. Несколько дней назад он сказал мастеру-кузнецу, что собирается посетить деревню, но это не помешало старому человеку ворчать на о том, что его работа останется невыполненной.

Хакон, несомненно, опережал график, так что Фергасу действительно не о чем было беспокоиться. Ну, по крайней мере, кроме самого Фергаса.

Волнение застряло у него в горле от перспектив дня. Он получил известие от Орека, что еще один из их группы полукровок обзавелся фермой. Он и многие другие планировали навестить Варона и поздравить его, а также взглянуть на земли его новой фермы. Ходили слухи, что Дарроу, возможно, захотят расстаться и с другими землями, и Хакон захотел взглянуть на них сам.

Хотя он полностью наслаждался своим положением в замке — и служил некой блестящей наследнице — он понимал, насколько важна земля для людей. Когда-нибудь он захочет получить землю, чтобы предложить ее своей паре, построить для нее прекрасный дом и все, что она пожелает. Основание собственной кузницы тоже очень привлекало его.

Он спрятал несколько необработанных драгоценных камней, которые дала ему Сигиль, поглубже в карман, на случай, если они помогут ему сегодня.

День выдался ясным и светлым — самое время для прогулок.

Рядом с ним трусил Вульф, Хакон прошел через внутренний двор, окруженный кузницей и гончарными мастерскими с одной стороны, каменной лестницей, ведущей в сам замок, и южной крепостной стеной, и вышел в главный двор замка Дундуран. Пространство было создано для того, чтобы по нему было приятно гулять, и Хакон всегда здесь прогуливался.

Симметрично уложенная брусчатка из белого известняка и декоративные фонтаны, разбрызгивающие сверкающие капли, порадовали его художественный вкус. Аккуратно подстриженные деревья и кустарники тянулись с трех сторон, перемежаясь мраморными статуями и колоннами, создавая своего рода воздушную колоннаду из листвы, арок и каменной кладки. Цветочные клумбы добавили в атмосферу желтых, синих и зеленых оттенков и едва уловимый сладкий аромат.

Многие бродили по внутреннему двору в поисках досуга в течение дня; как стражники, так и слуги замка и ремесленники. Он наблюдал, как служанки сидели в тени тополиной рощи на ближней стороне, завтракали и сплетничали. Он видел, как рыцари тренировались на дальней стороне, возле сторожки у ворот, выполняя упражнения по бегу и спарринги.

Каким-то образом здесь было одновременно и безмятежно, и всегда шумно, суета замка немного замедлялась в широком внутреннем дворе.

Среди этой уникальной смеси звуков Хакону почудился звук голоса леди Эйслинн, когда он приближался к конюшням.

В самой большой из хозяйственных построек замка, расположенных внутри крепостной стены, находились конюшни, вмещающие более сотни лошадей: боевых коней для рыцарей, тягловых лошадей для перевозки тяжелых грузов и холеных белых каретных лошадей.

Он замедлил шаг, думая, что услышал ее голос.