Княжество Семиречье (СИ). Страница 49

Британский фрегат дал полный ход, пытаясь развернуться к противнику другим бортом, но в это время из-за поворота реки появился, спешащий к месту стычки, «Аскольд», отчего джентльмены решили не пытать сегодня счастья, а бросив на произвол судьбы, беззащитную против пушек, факторию, двинулся на север, выходя из-под обстрела.

— Надеюсь, факторию не обстреливали? — встревожился я, пытаясь вспомнить, в каком виде стояли стены британского форпоста, когда я проходил мимо, и стояли ли вообще.

— Как можно, Олег Александрович! — возмутились офицеры: — Мы что, варвары какие-то!

Британские «варвары» на своем, подбитом, судне болтались севернее, в фарватере Обской губы, видимо спешно латая повреждения. Попытка неизвестных типов подойти на лодке к месту утопления новейшего морского орудия, была вчера вечером пресечена грозным окриком и выстрелом, стоящего на берегу, часового, после чего никаких приключений не случилось.

Капитан «Рюрика», чей корабль сегодня снялся с позиции и ушел на отдых, сидел в штабной палатке, как просватанный, купаясь в лучах всеобщего восхищения.

Пообещав награды по итогам компании, я дал команду нарисовать на борту «Рюрика» перечеркнутое изображение кораблика, чем вызвал гордость команды флагмана и жгучую зависть экипажей двух других кораблей. Ну а что? Врага в открытом и неравном бою победили? В бегство обратили? А то, что британский фрегат до сих пор не затонул, так в этом нет государственного интереса. Надо было бы — утопили.

За этими праздничными новостями я совсем забыл о неприятной новости, а именно о наличии ультиматума, время на ответ по которому, как оказалось –заканчивалось.

Неизвестный мне барон Уолфиш Георг Падингтон, в первых строках своего письма угрожал мне (ну, не мне, конечно, а некому командиру банды разбойников) различными судебными и внесудебными карами, после чего требовал выдать ему на расправу десяток моряков экипажа Рюрика', за нападение на корабль Его Величества, снятия сухопутной блокады, а также выплаты компенсации в размере пятидесяти тысяч рублей серебром.

Я задумался над несуразностью суммы — не уверен, что в моей столице, Покровске, единовременно, в моей казне находится такая сумма.

Странный какой-то тип — его главная боевая единица болтается в паре миль севернее, очевидно, не рискуя приблизиться к моим крейсерам, а он еще грозится. Да я ему…

Тут я вспомнил, что представляют собой упрямые британцы и понял, что дело тут нечисто. Не были просвещённые мореплаватели ни трусами, ни глупцами. Да и слишком самоценными назвать их трудно. Гонор, конечно, был, но не глупый, а расчётливый.

В это время на границе лагеря прозвучал звук рожка, а через минуту полог палатки откинулся в сторону и на пороге замер испуганный часовой:

— Ваша светлость, там эти прибыли! Парле…

— Спасибо, возвращайся на пост. — кивнул я вояке и обратился к командиру полка Коробову: — Святослав Авдеевич, не сочтите за труд. Выйдите и сообщите этим, что великий князь Олег Александрович… изволит удить рыбу, и до завтрашнего полудня, даже ради британцев, беспокоить его никто не будет.

— Что, так и сказать? — засмущался офицер: — Неудобно как-то…Европейцы, все-таки…

— Ладно, Святослав Авдеевич, уговорил. — я поднялся с табурета: — Пойдем, пообщаемся с европейцами.

На границе лагеря, с любопытством оглядываясь по сторонам, стоял молодой человек в полувоенной форме, в сопровождении горниста и мужика с белым флагом.

Увидев меня, молодой человек приосанился, и нацепил на вытянутое, как у коня, лицо маску крайнего высокомерия.

— У вас готов ответ на письмо барона Уолфиша? — спросил он на неплохом русском.

— Юноша, а вы со своим бароном Уолфишем вообще кто такие будете? Под кем ходите, кого тут знаете?

— What? What did you say? — сбился посланец на родную мову.

— Я говорю, кто ваш шеф? Только не говорите, что вы состоите на службе его величества, короля, я вас умоляю. У него таких вороватых офицеров нет…- подольстил я их величествам, на знаю, правда, оценит ли.

— Судя по вашему мундиру, вы на службе британской короны не состоите. Почему тогда над этими сараями…- я ткнул рукой в сторону фактории: — Висит британский флаг?

— Мы представляем Норд-Индскую британскую компанию…- гордо процедил британец.

— Почему тогда флага вашей, неизвестной никому компании я не вижу? Получается, что вы, прикрываясь государственной службой, грабите местное население, воруете налоги, нападаете на служащих местной правительницы. — я загибал пальцы на руке: — Да вы, господа просто пираты. Я думаю, что не будет особого ущерба для взаимоотношений с Британией, если я возьму штурмом ваш гадючник, всех убью, а вашему королю пришлю ваши головы, знамена и объяснения, что вы самозванцы и грабители, а казнив вас мы просто экономим деньги британской казны.

— Вы что такое говорите? — молодой человек попятился, заставив заволноваться своих спутников, которые, очевидно, кроме «млеко» и «яйки», по-русски не понимали ничего.

— Я говорю, что время вам до завтрашнего утра — вернуть все налоги, что обманом собрали или получили вы в наших поселках. Только после этого будем о чем-то говорить. А теперь свободны. Идите подобру, поздорову.

К моему удивлению, британцы не стали ждать до утра, а прислали ответ через три часа. В письме барон Уолфиш, в самых изысканных выражениях, уверял меня в полнейшей лояльности, обещая, что завтра, в десять часов, он и его сотрудники выйдут из фактории, отдадут нам все, что было собрано, по доверенности от князя Строганова, после чего, все служащие Норд-Индской британской компании покинут наши пределы, погрузившись на фрегат компании, дабы, цитирую, «избежать взаимного недопонимания».

Вы верите в честных мальчиков –зайчиков, с далеких островов? Я нет, поэтому, попытался представить, что может произойти, предугадать действия противника. Честно говоря, вероятных сценариев было немного.

Наглость и самоуверенность британцев я не оценил адекватно. Честно говоря, я ожидал нападения с тыла, поэтому большую часть стрелков направил на скрытые пикеты, окружавшие наш лагерь.

В десять часов утра ворота фактории распахнулись настежь, и оттуда стала выходить и строиться, разномастно одетая, публика, поголовно вооруженная. Выносились какие-то тюки, ящики и мешки и складывались в кучи, после чего британцы строились напротив моего трона…

Ну как –трона? Скорее, небольшого кресла с высокой спинкой, по бокам от которого стоял идол моей божественной покровительницы и знаменосцы с флагами Великого княжества Семиречья и княжества Строгановых.

На башне фактории стал спускаться британский флаг, а из ворот, в сопровождении свиты, вышел богато одетый молодой человек и двинулся в мою сторону.

— Господа, как вы думаете…- я повернулся к офицерам, столпившимся за моим крестом: — Если британцы собрались сегодня уплывать на фрегате, почему их судно, до сих пор, болтается в нескольких милях отсюда…

Я не успел закончить фразу, когда события полетели вскачь.

Глаза идола богини Макоши полыхнули багровым и мое кресло, без моего соизволения, стало заваливаться набок, а молодой предводитель британцев, протянул руку за спину и из задних рядов ему кто-то вложил в руку винтовку с очень толстым стволом, которую он и направил в мою сторону. Выстрел громыхнул в тот момент, когда я выпрыгивал с падающего вбок кресла. Кто-то закричал, кресло рассыпалось в клочья, разнесенное в упор какой-то особо мощной пулей, а британцы, выставив вперед ружья со примкнутыми штыками, бросились в атаку.

От поголовного уничтожения спасла нас случайность.

Не верьте в рассказы, что только русский солдат великий мастер штыкового боя. «Служащие торговой компании» и прочие «торговые представители», умело орудуя штыками, навалились на два наших взвода, успешно давили нас с такой яростью, что казалось, еще мгновение, и мы побежим. Немногочисленные господа офицеры, что сопровождали меня на переговорах, выстроившись за спинами солдат, стреляли из револьверов, выбивая, упрямо рвущихся к нам саксов, но их было слишком мало.