Княжество Семиречье (СИ). Страница 21

Чиновники перевернули тело покойного мэра, забросали снегом тлеющую одежду, видимо, не отправленная в нас, плазма зажгла своего создателя, после чего принялись дружно бросать в сторону револьверы и шпаги, спокойно усаживаясь в снег. Больше пришлось возиться с приказчиками и прочими грузчиками. Угрюмые мужики упрямо сжимали ломы и топоры, хмуро глядя на частокол штыков моих «приставов», косились на своих работодателей и, мне кажется, планировали пойти не прорыв, а я не хотел лишней крови.

Конец спектаклю положила Гюлер, которой надоело мерзнуть на открытой площадке башни, и она заорала, что сейчас убьёт всех, кто не сдастся. Видимо, смерть от руки сумасшедшей девки была вещью более постыдной, чем плен и «ополченцы» принялись бросать своё дреколье.

Глава 11

Глава одиннадцатая.

И что мне со всем этим богатством теперь делать? Городской глава раскинул мозгами по снегу, городское чиновничество с философским видом стоят у вывороченного забора, прекрасно понимая, что их будущее вполне себе благополучно при любом развитии событий.

Они приказ выполняли, прямой приказ своего прямого начальника, что в этих пограничных землях делом было вполне обыденным. А то, что большой начальник схлестнулся в схватке с иностранным начальником и умудрился проиграть, ну что теперь делать? Не убиваться же теперь по этому поводу.

Я пошел вниз, судорожно пытаясь понять, что теперь делать? Что делают в подобных, да и любых других случаях? Правильно! Звонят в полицию!

— Вы кто таков будете, любезный? — я встал напротив одного из, наиболее солидно выглядевших, чиновников.

— Председатель уездного и городских судов Бобров Капица Родимович, надворный советник. — солидно представился чинуша.

— Весьма рад встречи, ваше высокоблагородие. — кивнул я и продолжил: — А не подскажите, есть ли в городе полиция?

— Ну как не быть…- даже возмутился судья: — У нас очень приличный город и все, что положено уложением имеется — и полиция, и суд, и даже дом предварительного заключения…

— Как замечательно. — восхитился я: — А как здесь можно полицию вызвать? В «ноль два позвонить»?

— Батенька, у нас ближайшая звонница в Бергеровке, где одни немцы живут и храм у них со жрецом имеется, но, до них сорок верст по степи ехать, а за полицией мы сейчас пошлем. — судья поманил пальцем мальчишку, замершего в первых рядах толпы любопытных, что, после окончания боя придвинулись практически вплотную к шеренге моих «приставов».

Мальчишка подбежал к судье, получил от того медную монетку и какое-то задания, после чего вьюном вклинился в плотную толпу, чтобы, через несколько мгновений выскочить из массы людей с противоположной стороны и побежать.

К моему удивлению пацан в потертой шапке из рыжей лисы не бросился вглубь улиц, а пробежав какие-то два десятка шагов, замер у крытого возка и что-то сказал сидящим под пологом пассажирам. А через пару секунд из возка вылезли и двинулись к нам высокий мужчина в черной полицейской форме, и чиновник в зеленом форменном пальто с со знаками служащего МВД в петлицах.

— Мичман Старыгин Овчина Душанович. — козырнул полицейский, представляясь: — Начальник Орловского полицейского участка с помощником. Рад знакомству, ваша светлость.

— Весьма рад… — пробормотал я, пытаясь сопоставить флотское звание Старыгина и полицейскую службу: — Вы, верно, только что приехали, господа?

— Отнюдь. — отрицательно мотнул головой начальник полиции: — Мы тут уже часа два обретаемся, промерзли до костей.

— Позвольте полюбопытствовать…- своими ответами полицейский вгонял меня в полнейшее недоумение: — Если вы здесь с самого начала…Какого лешего вы не пресекли всё это безобразие⁈ Ведь могли пострадать десятки невинных людей!

— Ваша светлость…- как неразумному малышу, начал объяснять мне прописные истины мичман Старыгин: — Имея в своем распоряжении девять нижних чинов, двух делопроизводителей, писаря и помощника по части уголовного сыска, представляется совершеннейшим безумием пытаться пресечь действия двух вооруженных сил, с одной стороны в которой участвуют сто шесть господ военных и пятьдесят четыре обывателя, и семнадцать лиц из числа городских чиновников, а с другой стороны двести сорок шесть, так называемых, «судебных приставов».

— И в чем тогда, господин мичман вы видите функцию полиции в таких условиях?

— Фиксация и протоколирование. — начальник полиции назидательно поднял вверх палец: — Протоколирование и фиксация правонарушений…

— Очень интересно. В таком случае, прошу вас запротоколировать и зафиксировать совершенное в отношении меня и моего имущества нападение…

— Не извольте сомневаться, ваша светлость, уже всё делается. — Мичман показал мне большую амбарную книгу с надписью «Дневник наблюдений», где подробно, крупным почерком, почти поминутно, было зафиксировано все, что происходило в окрестностях моего дома: — Завтра с утра, будьте любезны, никуда не уходите из вашей резиденции, мы к вашей светлости подъедем, бланк протокола заявления подписать.

— Непременно буду. — заверил я полицейского: — … нужна какая-то от меня?

— Если ваши приставы сопроводят арестованных в дом предварительного заключения, это будет весьма любезно с вашей стороны, ваша светлость.

Странный полицейский аж руки потер, видимо очень любил свои работу.

— Я сейчас распоряжусь…- я сделал шаг, но в передумал и развернулся: — Подскажите, Овчина Душанович, а судью вы тоже арестуете?

— К сожалению, согласно уложения, нет у меня такой возможности…- аж зубами скрипнул служака: — Судью и окружного прокурора я арестовать без разрешения министерства юстиции не могу, хотя оба уже на пожизненную каторгу накуролесили…

— Ну, не буду мешать профессионалам. — я улыбнулся и пошёл искать командира сводного отряда, дабы передать его временно в распоряжения полицейского мичмана.

Резиденция Великого князя Семиречья.

Город Орлов — Южный.

— Итого, ваша светлость, под арестом находится шестнадцать лиц, имеющих гражданские чины, а также пятьдесят два лица мещанского сословия, среди них три лица, имеющих купеческие звания. — начальник полиции поднял от бумаг воспаленные глаза: — Все они дали признательные показания, указав, что выполняли распоряжения покойного Павлинова Светозара Богуславовича. На этом считаю расследование законченным и желал бы узнать дальнейшие ваши планы относительно судьбы арестованных?

— Дорогая. — я повернулся к жене, скромно сидящей у окна кабинета на небольшом пуфике. Слава богам, Гюлер на встречу с начальником полиции явилась без своей винтовки, хотя… Мне кажется, или действительно, из-за тяжелой портьеры выглядывает краешек ружейного ствола.

— Не распорядишься ли подать нам крепкого кофе, мне кажется, что Овчина Душанович, по крайней мере, сутки, без перерыва, работал.

Девушка встала, коротко кивнула мне, а через несколько минут явилась в сопровождении одной из своих служанок, которая ловко расставила на столе чашки, блюдца и всякие молочники.

— Угощайтесь, господин начальник полиции, и разъясните мне, бестолковому, почему я должен решать судьбу задержанных? Я, формально, иностранец, да и у Российской империи с моим княжеством отношения не самые лучшие.

— Я, ваша светлость, в первую очередь, полицейский…- приосанился мичман: — И должен строго придерживаться законов моей страны. А, согласно закону, с момента, как вы подняли над зданием флаг вашего княжества, здание оное становиться вашей резиденцией, обладающей правом экстерриториальности. Границы территории вашей резиденции были четко ограниченны забором, внутри которого поименованные мной арестанты и были задержаны вашими служащими. Соответственно, нападение на вас и ваше имущество имело место, формально, на территории вашего княжества, арест производился вашими приставами, поэтому вы имеете право подвергнуть задержанных своему, княжескому суду, либо направить в министерство юстиции отношение, что вы отказываетесь осуществлять правосудие над этими людьми, тогда суд над ними будет вершиться здесь, в Орлове — Южном, окружным судом.