Княжество Семиречье (СИ). Страница 10
Сразу за воротами меня ждали.
— Ну где ты ходишь, горе мое? — на дикой смеси русского и тюркского шептала мне молодая жена, широко улыбаясь и натягивая на меня шубу и приглаживая взлохмаченные волосы: — Люди уже пятнадцать минут ждут…
— Дорогая, начальство не опаздывает…- буркнул я, вдевая ногу в стремя подведенного коня черного цвета. Ну да, заработался, некому было остановить и сказать, мол ваша светлость, время, время вас не ждет!
Перед строем войск мы с женой проскакали верхом, в сопровождении вестового. Конечно, по сравнению со мной, гордая степнячка сидела на лошади гораздо изящнее…
Гордая степнячка? Я бросил внимательный взгляд на жену — Гюлер не выглядела гордой дочерью степного князя. Лицо девушки как-то осунулось, она постоянно кусала губы, как будто у нее что-то болело.
— Дорогая, с тобой все в порядке? — я сдержал коня, идущего вперед на полкорпуса, поравнялся с женой, ухватившись за узду.
— Да, Олег, все хорошо…
— Или ты сейчас мне скажешь правду, или я прекращаю церемонию и везу тебя во дворец, сразу к доктору…
— Муж мой, все эти люди…- Гюлер задумалась, подбирая слова: — Все эти люди меня сильно –сильно не любят, а я это чувствую…
— Ну, это вполне объяснимо…- я улыбнулся, глядя вперед: — Они и меня не особо обожают. Значит, будем воспитывать в них любовь к тебе и ко мне. Улыбайся, не давай им повод.
Первым в построении войск замер кавалерийский полк. В противовес традиции, моя верховая пехота на площадь прибыла на своих двоих, оставив в казармах как, законсервированные до весны велосипеды, так и лошадей в конюшнях.
Командир полка штабс-капитан Галкин Иван Лукич, единственный из полка был сегодня верхом, он выехал мне навстречу и отдал рапорт, после чего, пристроился сбоку от нашей группы.
— Братцы. — я привстал на стременах: — В тяжелый час судьба свела нас вместе, и я каждую минуту благодарен ей за то, что позволила мне встретиться с вами — лучшими воинами на расстоянии в тысячи и тысячи верст во все стороны света. Мы через многое прошли вместе с вами, было трудно и больно, не все наши товарищи сумели пройти этот путь, но каждый бой, каждый переход делал из вас воинов из самой лучшей, самой упругой стали. И как я вам обещал, служите верно, да и воздастся вам. С сего дня именуется ваш полк конногвардейским со всеми вытекающими из слова «гвардия» привилегиями, а именно, присвоение следующего звания со всеми выплатами и содержанием…
Строй радостно вздохнул… Хотя и стальная монета, но больше её будет выплачиваться примерно на десятину.
— Капитан гвардии Галкин, спешится.
Иван Лукич, пребывая в полном недоумении, спустился с седла и повинуясь моему жесту встал передо мной, то же самое сделали и Гюлер с вестовым, но встали они сбоку от моего коня.
— Капитан гвардии Галкин, за то, что из ничего, фактически, на пустом месте, создали один из лучших полков мира, награждаетесь орденом «Феникса» с мечами.
Пока капитан пучил в изумлении глаза, Гюлер шагнула вперед и повесила на шею командиру полка серебристую звезду с изображением бессмертной птицы, продетую через черную ленту.
— Старший унтер –офицер Медовиков, ко мне…
Из строя вышел, старательно изображая строевой шаг, высокий унтер, которому Гюлер, встав на цыпочки повесила орден «Степного волка» третьей степени.
После небольшой заминки, с моей подсказки, свежеиспеченный кавалер подхватил под уздцы коней Гюлер и Галкина, которых и увел за строй полка, а я продолжил свою программу воспитания любви к правящей фамилии:
— Прежде чем мы вернемся к приятной процедуре награждения героев, хочу добавить, что по традиции у любого гвардейского полка, кроме отца командира, есть еще и земной покровитель, а именно шеф полка, назначаемый из числа лиц правящей династии. Так как шеф гвардейской кавалерии не может сидеть в седле, как собака на заборе, то я с болью в сердце вынужден отказаться от этой высокой чести. (Как писалось когда-то в советских газетах «смех в зале»).
— Но…- я благосклонно разрешил бойцам посмеяться, после чего продолжил:
— Но я нашёл вам не менее достойного шефа, из правящей семьи, но исконного кавалериста. Итак, прошу любить и жаловать — шеф конногвардейского полка великая княгиня Гюлер…
Тишина повисла над площадью. Кавалеристы тупо таращились на нас, моя жена досадливо кусала губы. Положение спас мой вестовой. Старший унтер –офицер Полянкин. Крас Людинович шагнул вперед, выразительно тряхнул зажатым в руке мешком с неврученными орденами и гаркнул во все горло:
— Матушке великой княгине ура!
— Уррра! Урра! Ура! — завопил полк, инстинктивно поняв самую правильную линию поведения.
Полянкин вручил командиру полка мешок с орденами, а я жене — список награждаемых, и мы с вестовым поскакали в сторону заждавшегося пехотного полка, который сегодня внезапно тоже стал гвардейским, и шефом которого я назначил себя.
После того, как процедура награждений была закончена и полки под марш «Прощание славянки» прошли мимо нас с женой и публикой торжественным маршем, я обратился к обывателям и прочим, «лучшим людям» города.
— Господа! Братья и сёстры! Сегодня мы чествовали и награждали лучших воинов нашего княжества. Воинов действительно лучших на десятки дней езды на паровозе в любую сторону света. Мы с ними за последний два месяца победили многократно превосходящих нас в численности врагов, захватили и включили в состав наших земель четыре города, множество пушек и пленных. Кони и повозки, металлургические печи и паровозы — все это теперь трудится для благоденствия нашего молодого государства и вас, моего народа. У нас появился военный флот, что утвердит наше право на многочисленные озера и реки и их богатства. Наделы вокруг города Верный впервые позволили нашему народу не беспокоиться относительно запасов продовольствия. Линии телеграфа скоро свяжут все наши поселения, а затем туда придет и железная дорога. Наше государство с каждым днем становится все сильнее и богаче. И тем больнее мне слушать о трусливых шепотках, что раздаются по темным углам, что мы скоро все умрем, что придут бесчисленные орды с Севера, разгонят наше потешное войско, меня казнят, а вас всех отправят на каторгу. Так вот, я хочу сказать, что все эти разговоры ведут враги нашего государства и нашего народа. Нет на севере бесчисленных орд, а если и явятся сюда какие-то отряды, то обратно они не вернутся. Все останутся здесь. Кто-то непогребённым, лежать в степи, на поживу лисам и волкам, кто-то в безымянных могилах, а остальные, те, кто останется жив, будут ударным трудом в шахтах искупать свою вину перед нашим Великим Княжеством. Я не боюсь гостей с Севера, и, чтобы вам всем стало это понятно, я приглашаю всех желающих на открытие нового торгового центра, что мы, с нашим главным негоциантом Пяткиным Татомиром Забожановичем, на паях, открыли в пятистах саженях от южной заставы города Орлова — Южного. Отправление состава через час, сегодня проезд туда-обратно бесплатный.
Ну, всех желающих, как оказалось, наш состав вместить не смог. Наряду с почётными гостями, оркестром и ротой охраны, на станцию набежало великое множество любопытствующих, которые в вагоны вместиться не смогли. Пришлось, после разговора с нашим главным железнодорожником, изрядно заматеревшим Даниловым Велимиром Изославовичем, пообещать верноподданным, что через два часа будет ещё один рейс, после чего первый за сегодня состав, дав гудок, неторопливо отошёл от перрона.
Что я сегодня открывал сразу за околицей самого ближнего имперского городка? Торговый центр. Хотя, наверное, это слишком громко сказано. Пожалуй, моё предприятие больше соответствовало понятию «Продуктовый магазин».
Огромное помещение, заполненное множеством стеллажей, в которые уложены аккуратные конопляные мешочки с крупами и зерном, а также сетки с овощами. В отдельном помещении — бочки с солёной, и ящики с вяленой рыбой. Рыба — из Верного, с озера Зайсан, в котором она обитала в огромном количестве. Вопрос доставкой живой рыбы пока прорабатывается, возможно, следующей весной, когда закончим тянуть через княжество железную дорогу, и поедут через степь специальные охлаждаемые цистерны с живыми осетрами. Зимой планировали снабжать магазин мороженной рыбой, благо уже сейчас часть выловленной в озере рыбы пересаживали в большие огороженные заводи у берега, откуда ее извлекут при первых морозах. Мясо и колбаса здесь продавались в ограниченном количестве, и только из самого лучшего сырья, с множеством специй, что были изъяты мной в торговой фактории британцев. Но колбасой в степи никого не удивишь, а вот на рыбу я всерьёз рассчитывал.