Газлайтер. Том 28 (СИ). Страница 11

— Король Данила позволил мне ездить на воронёном спринте… — леди смущённо покраснела, будто стесняясь просить.

— Так вы о Брусничке? — Лакомка улыбнулась уголком губ. — Да, Данила предупреждал, что вы можете прийти. Пойдёмте, я проведу к вашей любимице.

Они вышли из шатра, миновав ряды котлов с закипающими настойками и бочки, где бродила смородиновая брага для затягивающих мазей для коры. Помощники Лакомки трудились над лекарствами для деревьев. Лечение симптомов тоже важно, даже когда Даниле удастся убрать первопричину ослабления Сада.

Вскоре перед ними раскинулась площадка, обнесённая всего-навсего невысоким частоколом. Никаких ворот, лишь расчищенная просека. Спринты неспешно пересекали границу загона. Гуляли свободно туда-сюда: пепельно-серые, черногривые, гнедые. У корыта с овсом стояла Брусничка и уминала за обе щеки лакомство.

— Вы не держите табун взаперти, Ваше Высочество? — удивилась Гюрза, подходя к лошади и доставая из поясной сумки морковь, которую прихватила для любимицы.

— Король Данила запретил седла, сбрую и конюшни, — ответила Лакомка, присматриваясь к тому, как Брусничка уминает морковку. — Есть только ограждённая зона, чтобы спринты не ходили в лагерь и не растоптали наши шатры. Но, признаться, спринты далеко не отходят от кормушки — овёс лучшее приворотное зелье.

Гюрза невольно сравнила картину с порядками лорда-губернатора Химериэля, державшего даже любимого носорога в четырёх стенах и не жалевшего кнута на прочих зверей. Лорд-губернатор не отличался добрым нравом и многих диких зверей травмировал во время ментальной дрессировки.

«Не верится, какая между ним и королём Данилой большая разница», — подумала леди-дроу, проводя пальцами по гладкой шее спринта.

Лакомка повела взглядом по табуну и заметила:

— У Данилы свой подход, он ставит доверие выше цепей. Увидите сами снова, когда вы с Брусничкой разгонитесь.

Гюрза всмотрелась в табун спринтов. Мускулистые звери свободно переминались, щипали овёс, время от времени обнюхивали друг друга, не проявляя ни малейших признаков страха или подавленности. Всё это шло вразрез с её представлениями о дрессировке. Она даже ощущала внутреннее раздражение от того, насколько это выглядело… неправильно. Зверь должен служить и быть покорным! Если он испытывает неудобство и при этом служит добротно, то это лучший показатель отменной ментальной дрессировки. Уж кто-кто, а Гюрза как менталист это понимала прекрасно!

— Значит, именно благодаря такому, хм, гуманному методу король Данила сумел приручить Серебряного Луча? — предположила леди осторожно.

Лакомка коротко засмеялась:

— Методу? Скажете тоже. Даниле попросту незачем мучить зверей.

Она хотела добавить что-то ещё, но их разговор оборвал резкий, хлёсткий звук. Спринты резко застыли, вскинув головы, уши повернулись в сторону источника шума, ноздри задрожали. Один из жеребцов даже отбросил назад голову и резко фыркнул.

Гюрза почти на автомате сформировала пси-копьё, но Лакомка махнула рукой с таким видом, будто перед ними всего лишь испуганная куропатка, а не возможная угроза:

— Не волнуйтесь, это моя «сестра».

Дроу рассформировала псионику, но только ещё больше удивилась. Но когда через пару минут из-за деревьев появилась королева Анастасия, напряжение сменилось озадаченностью.

Хрупкая девушка в простой теннисной майке и потрёпанных шортах не выглядела ни воительницей, ни колдуньей. Но на её плечах покоилась туша кабана, такого огромного, что рядом с ним сама Анастасия казалась тонкой лозой. И тем не менее шла она с лёгкой походкой, словно несла не кабана, а гелевый шарик.

Лакомка качнула головой:

— Настя, давай обходиться возле лагеря, пожалуйста, без звуковых атак. А то не только спринты, но и сканеры могут встревожиться и поднять весь гарнизон.

Анастасия усмехнулась, пожала плечами так, что под тушей кабан было почти незаметно:

— Хорошо, но кабан выскочил прямо на тропу у лагеря. Я, ну, не удержалась.

Гюрза застыла, не сводя взгляда с девушки и её неожиданного трофея. Это же клык-бородовик! Чудовищной силы зверь! И эта рыжая девчонка убила его с одного удара, судя по звуку! Какого же ранга она⁈

А Лакомка лишь качнула головой, как родительница, снисходительно смотрящая на расшалившегося ребёнка.

Гюрза вдруг почувствовала, как что-то тяжёлое и липкое прокатывается в груди. Зависть. Чистая, острая, неприятная. Она, дочь уважаемого рода дроу, менталистка-воительница, привыкшая смотреть на людишек сверху вниз, вдруг завидует этим замужним девушкам. Их вольной походке. Их смеху. Их свободе. Ладно, королева Люминария — могущественной альве не унизительно завидовать. А вот этой рыжей человеческой девушке, которой, поди, нет и жалкой полсотни лет, как-то стремно.

Гюрза отвела взгляд, но уже знала — в её сердце заболела старая трещина под названием Гагер. Рядом с этим садистом у Гюрзы не будет таких улыбок, как у жён Данилы. С таким мужем брачная жизнь превратится в ад.

К Паскевичам, да и в Охарнку я собрался идти на следующий день. Вечер же решил не тратить зря — занялся с Гепарой медитацией. Девушке полезно тренироваться в функционале «ментального якоря», но для этого нужен телепат рядом, а то кого же ей удерживать в Астрале?

Мы с мутанткой устроились на матах, сели в позу лотоса. Ноги крест-накрест, спина прямая, да тут Красивая, как обычно, бесцеремонно вторглась к нам и устроилась у меня на коленях. Будто не тигрица, а пушинка, ещё и мурчит, требуя почесать за ушком. Но жаловаться я не стал, чай, не сломаюсь, чесать и медитировать тоже можно. Красивую тоже можно понять — редко она может застать меня в неподвижной позе, чтобы навалиться, и медитация — как раз из таких моментов.

Я оставил Гепару на втором уровне Астрала — как всегда, техника безопасности на первом месте. Сам же, на свой страх и риск, заглянул сразу на шестой. Но, к моему облегчению, Демона Горы там сегодня не было. Да только надолго ли это?

Вернувшись сознанием обратно, снова ушёл в медитацию с Гепарой, только поверхностную, без погружения в Астрал, но мозг зудел. Внутри сидел гвоздь, и знал я, что надо его выдернуть. Тут вспомнил о Шельме. И почему я её раньше не спрашивал о Горе? А ведь демонесса всегда под рукой.

Ментальным щупом стучусь в браслет к Гротескной Шельме. Демонесса появляется, как всегда, — в виде полуголой девицы с ленивой усмешкой на губах.

— Слушай, сударыня, — начинаю я, стараясь говорить нейтрально, будто просто интересуюсь погодой в Аду, — а ты вообще в курсе про Демона Гору?

Шельма хмурится, усевшись в моём сознании в развратной позе.

— Ну, есть такой бог Астрала. Это первое, что приходит в голову. Вообще-то его и зовут Гора. Но это бог Астрала, понимаешь? Он никогда не пересекал границу с миром людей. А откуда ты о нём узнал? Кто из Демонов проболтался?

Я пожимаю плечами:

— Никто. Я его лично видел.

Глаза у Шельмы делаются круглыми, как два шара.

— Ты видел Гору? — Демонесса даже заикается. — Большинство Демонов его не видели. Даже я его не видела!

— Ага, вот так вот, — хмыкаю я. — Поэтому и спрашиваю: что, чёрт возьми, значит его появление на шестом уровне Астрала?

Шельма замолкает и делает бесстрастное лицо, но по её виду видно — тревога точит изнутри.

— Да откуда я знаю, дорогой! Удивительно, что он так близко к поверхности спустился… — наконец говорит она тихо. — Это совсем не похоже на богов Астрала. Они никогда-никогда не спускаются так низко.

Она замолкает, а потом добавляет глухо:

— Что-то страшное назревает.

Я только усмехаюсь:

— Шельма, я и без тебя это знаю.

Ночь провожу один. В принципе я не против был побыть и с Гепарой, но и настаивать не собираюсь. С Гепарой у нас отношения сложноватые, одним словом. Мы, конечно, и близки, в то же время она ещё не готова перейти черту. А я не тот, кто станет давить. Пусть всё идёт своим чередом.

Светка дрыхнет у себя — беременная, сопит в подушку, накормленная до сыта. Камила — вообще у родителей, в который раз. Так что мне выдался сон в одиночестве.