Телохранитель Генсека. Том 2 (СИ). Страница 38

Утро добрым не бывает? Интересно, какой дурак это сказал? Утро всегда доброе, светлое, и каждый раз, просыпаясь, человек будто рождается заново! Я соскочил с кровати с первыми нотами гимна. Убрал звук в радио, чтоб дать поспать остальным.

— Володя, я еще чуть-чуть… — Света села, не открывая глаз, подтянула к себе одеяло, замоталась в него. Потом снова рухнула на подушку. — Я посплю немного?

Я покачал головой. Вот нужна была ей эта работа? А все теща. Валентина Ивановна никак не могла отпустить тему предстоящей пенсии, для которой Светлане нужен был стаж. Она ежедневно поднимала тему работы на вредном производстве, тему раннего выхода на пенсию, и того, что в свое время не отдала Светочку на балет, благодаря чему та уже в сорок лет бы стала пенсионеркой. Вот что не так с мозгами у пожилых людей? Если бы не желание Светы быть среди людей и состояться профессионально, я бы никогда не отпустил ее на работу. Вот даже сейчас хочется сказать: «Спи, родная!», закутать ее в одеяла и никуда никогда не отпускать.

Натянул спортивный костюм, кроссовки и вышел на площадку. В подъезде было темно и тихо. На улице горели фонари, из окон уже лился свет. Люди готовились к новому дню. Я пробежал два круга на стадионе, сделал зарядку. Погода была приятной — легкий морозец, снегопад обещали только к вечеру.

Вернувшись в квартиру, застал всю семью на ногах. Девчонки плескались в ванной, теща ворчала на кухне, накрывая на стол, Света сидела в спальне возле зеркала, подкрашивая ресницы. Я посмотрел на черную коробочку туши «Ленинградская» и удивился: неужели Медведев не мог привезти супруги нормальную косметику из той же ГДР? Да, хотя бы, ленкомовскую купить, на худой конец? Эта жуть за сорок копеек продавалась на каждом углу, купить такую тушь можно было в любом киоске «Союзпечать». Я помню, как в моем детстве мать — моя мать, Гуляева Тамара Леонидовна — тоже пользовалась такой вот тушью. Он плевала в коробочку и возила в ней пластмассовой щеточкой, потом осторожно проводила по ресницам, стараясь, чтобы они не склеились. Для себя отметил, что надо будет провести ревизию в косметичке жены. Хотя бы для того, чтобы знать, что привезти ей в подарок. В принципе, можно съездить в ту же «Березку» и не обязательно ждать до восьмого марта.

Прошел на кухню, достал турку и большую жестяную банку с молотым кофе. Поставил на плиту. Теща сморщилась.

— Нет бы сначала позавтракать, только желудок портишь всякой дрянью, — проворчала она.

— Что вы понимаете, Валентина Ивановна, это божественный напиток, чистейшая амброзия! — возразил ей, вызвав еще одну недовольную гримасу на лице тещи.

— Твоей амброзией можно насекомых травить… — Валентина Ивановна открыла навесной шкафчик и достала круглую коричневую банку. — Вот! Пей! Специально для тебя купила отличный растворимый кофе. Индийский, между прочим! Знаешь, какая за ним очередь была?

И сунула банку мне в руки. Я повертел ее и поставил на место, в шкафчик. Стало и смешно, и грустно. Смотрел на тещу и вспоминал сказку про то, как муж подарил бедной женщине новую юбку. Мол, твоя старая вся в заплатках. А баба на радостях развернула обновку и говорит: «Надолго теперь хватит! Это ж сколько из нее заплаток выйдет⁈». Так вот и моя теща.

— Светлана, заканчивай свой макияж, пойдем завтракать! — позвал я жену.

— Чего кричишь? — возмутилась теща. — Что за это за такие уставные отношения у вас?

— Валентина Ивановна, если мне потребуется ваше мнение по поводу отношений с женой и воспитания дочерей, я его у вас обязательно спрошу. А сейчас кушайте, омлет стынет, — я взял чашку с кофе, сделал глоток и, игнорируя сердитые взгляды Валентины Ивановны, улыбнулся вошедшей жене.

Страшнее тещи зверя нет, как говорится в известном анекдоте. Конечно, я уважаю и ценю маму своей супруги, но помыкать собой не позволю.

Позавтракали омлетом, также на столе был обязательный хлеб с маслом, без которого у Валентины Ивановны завтрак просто немыслим. Кстати, как и ужин. Тут же стоял чайник, чашки, сахарница с кусочками рафинада. Девочки попытались выпросить конфеты, но теща положила перед ними по яблоку.

— Можете съесть сейчас, можете забрать с собой в школу. Конфеты с утра есть вредно! — отрезала она.

— А шоколад полезен для работы мозга, — попыталась поспорить Таня.

— И после него всегда хорошее настроение! — поддержала сестру Леночка.

Проигнорировав сердитый взгляд тещи, я достал из шкафа вазочку с конфетами и скомандовал:

— Разбираем конфеты — и одеваться! Довезу вас до школы.

В коридоре вдруг затрезвонил телефон. Я подошел и снял трубку.

— Владимир Тимофеевич, — послышался спокойный, мягкий голос Удилова, — сегодня в десять утра у Андропова состоится совещание. Я бы хотел, чтобы вы на нем присутствовали.

В моей реальности в это утро все были на пожаре. И Андропов, и Устинов с Черненко. А первому секретарю Московского горкома Гришину присутствие на пожаре едва не стоило жизни. Виктор Васильевич кинулся руководить пожарными, и чуть не попал под обрушившуюся оконную раму.

Что ж, рад что все обошлось вчера без жертв, но мне очень интересно, что будут говорить на совещании? Учитывая, что генерал-майор Удилов лично позаботился пригласить меня.

В половине восьмого подогнал копейку к подъезду. Света с девочками вышли не скоро, я ждал минут десять и уже хотел за ними подняться, когда открылась дверь подъезда и они, громко смеясь, вышли на улицу. Ну, наконец-то! Подвез дочек до школы, потом поехал к заводу «Серп и Молот». Недалеко от проходной остановил машину.

— Свет, слушай, а давай твою маме замуж отдадим? — вдруг сказал я и сам удивился своим словам.

Светлана расхохоталась.

— Её туда никаким пряником не заманишь! — она внимательно посмотрела на меня и спросила:

— Обычно тебя ее ворчание не задевает, она сегодня что-то обидное сказала?

— Нет, не в этом дело. Просто смотрю на нее — по сути же еще молодая женщина, красивая, умная. Ей бы немного внимания со стороны мужчин, чтоб оттаяла. Просто хочу, чтобы Валентина Ивановна стала чуть-чуть счастливее.

— Володечка, я так тебя люблю! Ну все, бежать надо, до вечера! — Света чмокнула меня в щеку и ладонью стерла оставшийся след помады. — Прости, замарала немного. Представь, придешь в Кремль, а у тебя помада на лице?

— Не поймут, там люди серьезные работают, — усмехнулся я.

Она выпорхнула из салона. Я немного посидел в машине, дожидаясь, пока Светлана дойдет до проходной, проводил ее взглядом. Она остановилась, будто почувствовав, обернулась и помахала мне рукой. Я помахал в ответ, дождался, пока она войдет в открытые двери и только потом поехал на Лубянку.

Поднялся на второй этаж. В коридоре меня окликнул Иванов, секретарь Андропова.

— Владимир Тимофеевич, до совещания всего пять минут осталось. Поторопитесь, — посоветовал он и, обогнав меня, быстрым шагом вошел в приемную. Не останавливаясь, сразу прошел в кабинет Андропова.

Первым, кого я встретил в приемной Андропова, был Рябенко. Он сидел в кресле, положив на колени генеральскую папаху. Я поздоровался и присел рядом.

— Ну что, сновидец, опять отличился? — по-своему поприветствовал он меня.

— Так получилось, Александр Яковлевич, — улыбнулся я в ответ.

— Все время у тебя что-то получается, — Рябенко вздохнул. — Но пока, к счастью, получается хорошо. Удилов уже прицелился тебя во Второе Главное управление перетянуть.Своим замом. Хорошо, что Леонид Ильич не согласился, а то бы сейчас уже перевод оформляли. И я рад, что ты у меня остаешься. Но поубавь активность, Володя. Не доведет до добра. Тебя уже и так многие бояться стали. Сам понимаешь, прикрепленный — фигура незаменимая, но незаметная. Фактически, тень Генсека. А ты слишком уж ярко светиться начал в последнее время. Сейчас одни к тебе с дружбой лезть начнут, а другие, напротив, анонимки строчить. Так что сбавь обороты. Не пугай людей.

— Учту ваш совет, товарищ генерал.

— Не учту, а приму к исполнению, — проворчал Рябенко. — Тоже мне, учетчик нашелся.