Телохранитель Генсека. Том 2 (СИ). Страница 37

— Я приму это к сведению, — Удилов кивнул, соглашаясь.

Явившиеся снова ребята в штатском взяли Григоренко под руки с обеих сторон и увели прочь.

— А теперь пойдемте посмотрим, как там наши высоколобые. Он ведь мог их отравить. Хотя вряд ли, тогда бы не закрывал дверь снаружи… — Удилов приготовил недавно отобранные у Григоренко ключи от номера, в котором остановились ученые.

Мы вышли из кабинета, прошли по коридору к гостиничному номеру. Удилов отворил дверь ключом…

Как оказалось, ученые и вовсе не заметили, что Григоренко, уходя, закрыл их в номере. Более того, никак не отреагировали на то, что мы вошли и преспокойно расселись на свободных стульях, стоявших у входа. Научная дискуссия была в самом разгаре — остальное их не тревожило. Кроме Бусленко в комнате находились еще двое.

— … да вы поймите, поймите же! — кричал Бусленко, размахивая руками, — вот эти гробы, которые вы собираетесь связать в единую сеть, они давным-давно уже устарели! Еще тогда, когда мы их запускали в серию. ЕС ЭВМ — это что? Это то, что нам спихнула IBM! Самим не стыдно за американцами объедки подбирать? И это когда у нас есть уникальные наработки⁈

— Да вы поймите, Николай Пантелеймонович, нам не важно, что связывать, нам важна сама связь вычислительных машин! — перебил Бусленко оппонент, судя по скрипучему голосу, академик Хохлов. Третий, присутствующий в комнате ученый в спор не вступал, он сидел на кровати, с блаженной улыбкой на лице и потягивал шампанское из стеклянного фужера.

— И чем вы будете связывать эти машины? — ехидно спросил Бусленко.

— Телефонными линиями, — подал голос ученый с бокалом шампанского.

— Да бог с вами, какие телефонные линии? — Бусленко взвился, обернулся к нему. — Люди годами стоят в очереди, чтобы обыкновенный телефон в квартиру поставить! На предприятиях ведомственные АТС стоят. И как будет эта ведомственная АТС соединять ЭВМ с другой ЭВМ?

— Ну вы загнули, люди годами стоят. При чем тут обычные люди? У людей что, ЭВМ в квартире будет стоять? — возразил Хохлов.

— А вот надо, чтобы стояла! Надо! И не просто стояла, а работала. И чтобы каждый желающий разбирался в ней, умел программировать, мог работать с данными!

— Вы сейчас, Николай Пантелеймонович договоритесь до того, что у каждого школьника должен быть свой ЭВМ!

— А почему нет? — воодушевление Бусленко и его идеи мне тоже очень нравились. — Вы видели новую разработку новосибирчан? Это же прорыв!

— Да что там Новосибирск! У нас вон Наири-К, ереванская разработка! Она вот примерно, как вот этот стол величиной.

— А новосибирский Кронос еще меньше — как чемодан величиной! — как ребенок, спорящий о размерах чего-либо, Бусленко изобразил руками размеры экспериментальной машины. — А американские разработки вы видели? Эпл, например? Или Альтаир? В США уже есть специальные компьютерные клубы для всех желающих. Плати за вход — и пользуйся. А вы что, думаете, ваша идея связать ЭВМ сетью так и останется вашей? Идеи, знаете ли, носятся в воздухе! Взять хотя бы ту же лампочку. Вот мы сидим под нею! Кто изобрел? Русские, Ладыгин и Яблочков! А запатентовал кто⁈ Американец, Эдисон! Но это не значит, что он украл идею, просто пришел к ней своим путем. А мы что? Мы уже отстаем. Я признаю вашу тему по единой сети ЭВМ. Но нам нужны свои компактные машины, которые можно поставить на стол и пользоваться без помощи лаборанта и стойки питания. Потому что если ваша сеть не будет общедоступной, то можете забыть про нее. Все это сделают американцы. А мы, как это часто бывает у нашей науки, будем глотать пыль идущих впереди.

— Я достаточно услышал, — сказал Удилов, поднимаясь со стула.

— А вы кто? — наконец-то спохватился один из ученых. — Вас что, Григоренко из ресторана прислал? А где же сам Петр?

— У него появились неотложные дела, — Удилов слегка улыбнулся. — А вина вам сейчас принесут, я распоряжусь. Вижу, что оно вам необходимо.

— А вы что, товарищ майор из анекдота?

— Да нет, я не товарищ майор, я товарищ генерал-майор, — Удилов улыбнулся уже по-настоящему широко. — Товарищ Бусленко, боюсь, что придется прервать вашу интереснейшую дискуссию с коллегами из Киева, но нам надо сопроводить вас домой.

Бусленко сначала растерялся, потом в лоб спросил:

— Я что, арестован?

— Да вы что, Николай Пантелеймонович⁈ Просто теперь вам положена личная охрана, как секретоносителю. Вы работаете в непростом НИИ, в оборонном НИИ, прямо скажем.

Бусленко, прижав ладонь к груди, обратился к коллегам:

— Дискуссия была очень интересная, спасибо. Думаю, мы ее еще продолжим, а сейчас мне, видимо, действительно пора…

Мы вместе вышли из номера. К Бусленко тут же пристроились двое в штатском и проводили его к лифту.

— Ребята, принесите ученым что они попросят, — распорядился Удилов, обратившись к оставшимся сотрудникам. — Только за качеством напитков проследите, пожалуйста. И до утра не терять бдительность.

Мы спустились вниз. Стрелки часов показывали половину одиннадцатого ночи. В моей реальности в это время в гостинице «Россия» уже бушевал пожар. Люди гибли в огне, задыхались в дыму на лестничных клетках, выпрыгивали из окон. Пожарные боролись с огнем. А сейчас кругом тихо и спокойно — дремлет за стойкой дежурная, народу совсем немного, только на входе двое наших внимательно следят за входом в ресторан, где засиделись поздние гости.

Удилов попрощался со мной, пожал руку и сказал:

— Завтра обязательно встретимся, подведем итоги и наметим планы на дальнейшее сотрудничество. А сейчас отдыхайте. Вечер выдался напряженным.

Когда он направился к своей черной «Волге», я еще провожал его взглядом. Уже подойдя к машине, генерал-майор подумал: «К Медведеву стоит присмотреться. Такой потенциал не увидели вовремя, поставили в охрану. Его бы ко мне в команду, но, боюсь, уже поздно. Птица высокого полета — если крылья не обломают, далеко пойдет».

Я сначала удивился, что удалось прочесть его мысли — они же раньше ускользали от меня. А потом подумал, что я не поспевал за процессом, когда Удилов активно размышлял. Теперь же он расслабился, может быть устал немножко — мысли текут медленнее и спокойнее. Потому и у меня получилось их «подловить».

По пути домой в Кретово я вспоминал, что я еще знаю о терактах в СССР? В голову лезли только захваты посольств Эфиопии, Того и захват посла Гайаны. Но это их внутренние разборки, которые горячие африканские и южноамериканские товарищи перенесли на территорию Союза. И на историю СССР эти инциденты никак особо не повлияют. Что еще? Немало попыток захватов самолетов: в Грозном, в Риге, в Симферополе, в Анадыре, в Петрозаводске. А вот в семьдесят девятом году захват американского посольства прогремит на весь мир. Но здесь мне даже не стоит вмешиваться — Удилов сам разрулит ситуацию, причем с блеском. До Олимпиады больше никаких эксцессов внутри страны не произойдет. Олимпиада тоже пройдет на удивление спокойно. Хотя, чему удивляться? Ведь во время проведения Олимпиады-80 были приняты просто беспрецедентные меры безопасности.

До декабря семьдесят девятого в стране будет относительно спокойно. А в декабре произойдет ввод советских войск в Афганистан. Это будет стоить жизни пятнадцати тысячам человек. Еще пятьдесят три тысячи советских солдат и офицеров будут ранены. На фоне военных и межнациональных конфликтов, которые случатся после распада СССР, цифра казалась совсем небольшой. Но… попробуй сказать это матерям, которые будут носить цветы на аллеи афганцев на кладбищах?

Но до этого еще почти два года, а пока нужно сосредоточиться на текущих проблемах. Главными «текущими проблемами» для меня были Гвишиани, человек со шрамом и те, кто за ним стоит. Надеюсь, обещание Удилова «завтра встретиться и подвести итоги» будет посвящено именно этим вопросам.

Глава 18

Домой вошел буквально на цыпочках, чтобы не разбудить своих женщин. Надо бы поужинать, но аппетита не было. Я тихо разделся и лег в кровать. Света что-то пробормотала во сне, прижалась ко мне и засопела. Я улыбнулся, обнял жену. День был сложным. Но мне удалось предотвратить гибель людей. И, пожалуй, гибель ключевой фигуры советского будущего — академика Бусленко. Что ж, запишу это себе в плюс, а теперь спать…