Повторение пройденного (СИ). Страница 17

— В гаубичном полку у тебя трехдюймовки? На три дивизиона? Плюс отдельный дивизион? Тогда делаем так — в полк отдаю два дивизиона МЛ-20, этого вполне хватит. Завтра подойдут, твоя дивизия будет ими серьезно усилена. А вот после боев отдашь лишние трехдюймовки, кроме штатных трех дюжин, в другие дивизии. Одну 122 мм гаубицу оставь себе, еще три передам, чтобы хоть одна полная батарея была. И станковые пулеметы получите, обещаю, но по сокращенным штатам. Штук сорок изыщем, у пограничников имеются, из дивизии отдам еще столько же, но половину СВТ заберу. Ну как, надеюсь, мы, Василий Фомич пришли к консенсусу, что означает согласие?

— Так точно, товарищ маршал Советского Союза, — на лице генерала расплылась улыбка. Еще бы — за здорово живешь получить две дюжины корпусных гаубиц-пушек. Вот только зря радуется — после боев у него этот полк изымут, не положены стрелковой дивизии такие внушительные калибры. И сделает это он сам, получив четвертый корпусной полк для своей армии. И ничего личного — тут «отжать» дело святое и нужное.

— Орудия взяли с эшелона и колонны, их просто бросили, товарищ маршал Советского Союза. Свои гаубицы мы в окружении оставили, вывести их по забитой дороге в «котле» было невозможно. А тут какая-никакая, но замена, тем более, когда в наступление идти.

— Как получишь завтра шестидюймовки, оставь их в полку, а три своих дивизиона с людьми и пушками отдашь пограничникам и горным стрелкам, хотя тех впору «болотными» именовать. Война идет, нам заедино всем держаться нужно, и если у соседа нет артиллерии, то поддержать. А танковый батальон с твоими танкетками и броневиками заберу — нам сейчас бронетехнику понапрасну терять нельзя, каждая единица на счету. Ладно, ведите дивизию, комдив, и торопите людей — утром вы в бой вступаете, нужно хорошенько к атаке подготовиться.

Генерал четко приложил руку к фуражке — на малиновых петлицах блеснули две маленькие звездочки, и вышел из подвальной комнаты, которую маршал определил себе как временное пристанище. Григорий Иванович уселся за стол, тяжело вздохнув — решил все же к полуночи поехать в Келколово, чтобы наблюдать за ходом ночного сражения, которое его изрядно если не пугало, то настораживало.

— Все время на одни и те же грабли наступаем. Никаких выводов не делаем. Вместо того чтобы концентрировать все силы, как манную кашу размазывают по тарелке, растягивают по фронту. И там где не нужно, тоже.

Маршал еще раз тяжело вздохнул, насупился — слишком многое он увидел в первый день. Дивизия Конькова одна могла Мгу удержать, если бы сразу по мосту переправилась, а не охраняла берег от противника, которому в тот момент было не до переправы. Три стрелковых и два артиллерийских полка, полтораста орудий на четырнадцать тысяч человек, полсотни единиц бронетехники, пулеметов достаточно, снаряды на три дня боя. В бой нужно было уже вчера с утра бросать дивизию, тогда бы немцев из Мги вышибли. Ладно бы — но почему через Кузьминский мост Коньков хотя бы полк не перевел, до последнего на берегу оставался, и никакой помощи не оказывал, пассивно взирая как пограничники сражаются⁈

— Нас ведь так и будут бить по частям каждый раз, то одну дивизию, то другую. И я бы так подставился, эти трое суток немцам бы на пользу пошли — если мы удержали за собой синявинские высоты, то у них бы осталась Мга — а такой баш на баш не подходит. И сейчас мы будем бросать в бой войска пачками, но и они тоже пачечно воевать. Сил не так много, всего две дивизии горловину держат, две дивизии, против моей армии. Есть шансы, есть…

Посмотрел на карту — до Ивановского, с плацдармом на правом берегу Тосны, занятом 3-й дивизией народного ополчения всего восемь километров. Именно потому наступление должно пойти вдоль реки, необходимо пробить достаточно широкий коридор вдоль железнодорожного полотна и отбросить немцев от берегов Невы, загнать в болото. Для полнокровной дивизии генерала Конькова один серьезный удар всеми силами.

Навстречу пытаются прорваться ополченцы, но 4-я ДНО обескровлена, в ней от силы четыре тысячи бойцов, по сути, бригада. У немцев в «трапеции» крутятся две дивизии, причем 122-я пехотная действуют полками и группами, лишь 20-я моторизованная почти целиком дерется к северу, в основном вдоль реки Мги. Но она связана пограничниками, которые сейчас получили серьезное подкрепление. А дальше все будет зависеть от ввода в сражение новых соединений, у немцев имеется 12-я танковая, 18-я моторизованная и 121-я пехотная, плюс восточнее по железной дороге бригада «Томашки» из четырех надерганных из разных полков батальонов. И это все — но даже такие резервы, и то частью, появятся у Мги через сутки, никак не раньше, тут целый «слоеный пирог» на фронте, и не просто вывести части из боя. Он же может рассчитывать на куда большее, как минимум еще на четыре дивизии и две бригады, а там смогут подойти и другие…

В 1943 году на фронте появились первые самоходные установки на базе КВ, вооруженные укороченным вариантом мощной гаубицы-пушки МЛ-20. Для любых вражеских танков попадание тяжелых снарядов было губительно — тут главное в них попасть…

Глава 19

— Отдаю должное, полковник — пограничники умеют воевать ночью. Такого я еще не видел, хотя повидал в жизни всякое. Отлично дерутся, только больше в бой вот так я вас посылать никогда не стану — вам нужна другая война. Именно так, совсем иная война.

Похвала маршала Кулика пришлась по душе — все же не тот уровень у полковника Донского, чтобы быть вот так отмеченным. Но какая-то странность присутствовала — командующий говорил без всякой патетики, просто констатируя факт, и не более того. И о чем-то явно не договаривал, не раскрывал свои планы, а они имелись, иначе бы вот так не говорил с недомолвками. Находились они на НП, с высоты, небольшой горки, что была рядом с селением, в бинокли было прекрасно видно, что происходит впереди на достаточно протяженном участке, от Мги и до самой Невы. А в центре Горы — селение, из которого сейчас три батальона пограничников вышибали вражескую мотопехоту. Мга вообще представляла яркое освещенное зрелище — по станции был открыт чудовищной силы огонь, подобного Донсков не видел с «зимней» войны', когда проламывали линию Маннергейма. Причем станцию долбили перекрестным огнем — со стороны Волховстроя подошел бронепоезд №82 НКВД, именно его поддержка, как и переданный горным стрелкам дивизион полковых пушек из 115-й стрелковой дивизии, позволил своим огнем крепко насесть на противника с двух сторон.

— Так на границе вся служба ночная, товарищ маршал Советского Союза, наряды и секреты всегда для действий в темноте обучаются. К тому же в дивизии много тех, кто с финнами воевал, знают, как действовать.

Семен Иванович старался отвечать спокойно, хотя всей душой рвался в бой, к своим пограничникам. Ночью ведь опытный глаз многое увидит, особенно когда в небо посылают сразу пару разноцветных ракет — сигналы были давно отработаны, и командиры прекрасно знали, что в тот или иной момент надлежит делать. К тому же удалось выяснить все места, где группировались силы противника, и не только по речке Мга, но и по Неве — недаром майор Карлов отправил своих лучших разведчиков, что к полуночи доставили важную информацию, причем две группы не вернулись. Зато теперь по всем отметкам отрабатывала артиллерия, причем не только полевая, но и корабельная. От Невдубстроя стреляли канонерки Ладожской флотилии, за порогами открыли огонь крейсер и два эсминца, которые с утра потревожили противника огневым налетом. Подумали, что отряд уйдет, но нет — видимо моряки получили приказ, и теперь вели огонь исключительно по указанным целям. А калибр у пушек серьезный — 180 мм на крейсере и 130 мм на эсминцах, и снарядов не жалели, стреляли порой полными залпами — орудийный рев и гром разрывов разносился на многие километры.