Развод. Предатели (СИ). Страница 53

— Вот и правильно.

— Ладно, жди тут, я сейчас за сумкой сгоняю.

— А знаешь что? — сказал Ланской, наблюдая за тем, как сын бестолково и не с первого раза отстегнул ремень безопасности, — давай-ка я с тобой схожу.

Не то чтобы он не доверял своему среднему отпрыску, но мало ли… Вдруг начудит на хмельную-то голову? Что-то сломает, не запрет, а потом еще перед универом за него краснеть. Нет уж. Проще сходить.

— Зачем?! Я мигом! Туда и обратно!

Николай уже скептически относился к этим сыновьим «туда и обратно», поэтому демонстративно вытащил ключи из зажигания и вышел из машины.

— Идем.

Ланской-старший шел первым, а Артем плелся позади и бухтел, что он не маленький, что няньки ему не нужны, что он не тупорез какой-нибудь.

— Да-да, не тупорез. Давай живее.

Они зашли через задний ход сразу попав в коридор за спортивным залом. Внутри пахло потом и резиной, царил полумрак, едва разреженный дежурным освещением. Зато из-под дверей одной из раздевалок пробивался яркий свет. А еще раздавалась музыка. И характерные охи-вздохи.

Артем смутился:

— Кто-то из парней с девчонкой остался. Надо бы…

— Сумка там? — Николай жестко оборвал его невнятное блеяние, и получив кивок от сына, приказал, — Иди и забирай!

— Да ну. Стремно! Давай подождем…

— Вот делать мне больше не хрен, кроме как стоять в коридоре и ждать, как какой молокосос с девкой накувыркается! — окончательно разозлился Ланской.

Задев сына плечом, он подошел к раздевалке и небрежно толкнул дверь в эту обитель разврата. А там…

Глава 25

Если честно, никто из них сначала не понял, в чем дело.

Просто увидели крепкую, ритмично двигающуюся молочно-белую задницу и темные волосы, рассыпавшиеся по плечам.

Николаю было пофиг, зато Артем покраснел, как не целованный девственник, потому что узнал парня – Игнат Левшанов. Вечная заноза в заднице.

Он был так увлечен своей партнершей по физическим упражнениям, что не замечал ничего вокруг. Долбился с такой сосредоточенной рожей, будто не сексом занимался, а как минимум проводил настройку адронного коллайдера.

Артем уже хотел было кашлянуть, чтобы предупредить о том, что они не одни, но этого и не потребовалось. Увлекшихся любовников мазнуло прохладным порывом ветра, отвлекая от процесса. Синхронно вздрогнув, они недовольно обернулись…

В этот момент Ланскому-младшему показалось, что его с размаху огрели по голове пыльным мешком. А Старшему… Старшего почти парализовало.

Потому что черноволосой девкой, скачущей на этом молокососе, была никто иная, как его драгоценная, молодая жена, которая якобы осталась сегодня на съемках.

— Вероника, — прохрипел он, чувствуя вскипает кровь в венах, — как…какого черта?

Она тихо охнула, скатилась с парня, одновременно прихватив с лавки полотенце.

Выпучив глаза и не в силах ничего сказать, Николай наблюдал за тем, как она одновременно пыталась прикрыться полотенцем и натянуть трусы, как тряслась ее грудь, когда она неуклюже прыгала на одной ноге, не попадая в нужный разрез.

Она. Ему. Изменяла! С каким-то молодым оленем. Совокуплялась прямо на лавке, в мужской раздевалке, воняющей конским потом.

Воздуха не хватало. Ланскому, казалось, что еще миг и он спалит все вокруг, включая предательницу и ее любовника, который оказался гораздо проворнее.

Сходу оценив, что запахло жареным, он шустро прыгнул в штаны, не заморачиваясь с бельем и всем остальным, схватил рюкзак и проскочил к выходу, мимо окаменевших от шока Ланских.

На пороге обернулся и весело подмигнув Веронике, брякнул:

— На созвоне, детка.

— А ну иди сюда, сученыш, — Николай ринулся к нему, но парень уже выскочил за дверь и со словами:

— Э, нет, папаша, давай как-нибудь в следующий раз, — унесся прочь.

О том, чтобы догнать и речи не было. Ланскому и без того не хватало дыхания. Он только смог проорать след:

— Тебе, конец, слышишь? Конец!

В ответ хохот. Потом хлопнула входная дверь.

— А ты что стоишь, как хрен на горе? — прогремел Николай, накинувшись на сына, который стоял в углу, и по-идиотски хлопал глазами, — ты должен был его остановить!

— Я…я… — начал было Артем, но так и не смог сказать ничего вразумительного. Только таращился то на отца, то на Веронику, подбирающую с пола одежду.

— Пошел вон.

— Мне…это…сумку…бы…

— Пошел вон! Бездарь! — гаркнул Николай и схватив сына за шкирку, вышвырнул из раздевалки словно котенка.

Захлопнул дверь, так что весь институт содрогнулся до самого основания. И развернулся к жене:

— Ты…ты… — никак не удавалось найти нужных слов. Весь словарный запас мигом испарился из головы, оставив вместо себя лишь междометия. Сжимая кулаки, он приблизился к ней и пророкотал, — потаскуха!

Вот уж никогда не думал, что под сраку лет окажется рогоносцем. Вообще никогда об этом не думал! Жены не могут изменять! У них нет на это никакого морального права! Они должны быть верными! Это их прямая обязанность! Предназначение!

— Как ты посмела?

Вероника уже пришла в себя после столь неожиданного появления супруга и перестала суетиться. Поправила юбку, застегнула пуговки на блузке и небрежно сдула с раскрасневшегося лица прядь волос:

— Коль, давай только без истерик, пожалуйста.

Ланской обалдел от такой наглости:

— Я поймал тебя верхом на каком-то ушлепке, а ты еще смеешь права качать.

Она пожала плечами и спокойно произнесла:

— Почему бы и нет. Можно подумать что-то страшное случилось.

Он смотрел на нее во все глаза и не узнавал. На этом он женился? На потаскухе, которая после того, как ее поймали с поличным, невозмутимо говорит, что ничего страшного не случилось?

— Ты мне изменила!

Она подняла к потолку сокрушенный взгляд и со вздохом сказала:

— Подумаешь, немного развлеклась. Что такого?

Ланскому на миг показалось, что он спит. Спит и видит какой-то лютый бредовый кошмар с его молодой женой в главной роли, потому что не могла она на полном серьезе говорить такие вещи. Это что-то за гранью фантастики.

Немного развлеклась? Что такого?!

А самое главное – Николай не видел в ней ни сожаления, ни раскаяния, только досаду. Ника была смущена, сконфужена, откровенно обескуражена его внезапным появлением, но не более того. И уж точно не собиралась падать на колени и вымаливать прощение.

— Ты, словно какая-то дешевая девка, зажимаешься по вонючим раздевалкам с никчёмным молокососом, а потом спрашиваешь, а что такого? — рычал он, надвигаясь на свою молодую жену.

— Ну все, заканчивай пыхтеть, — раздраженно сказала Вероника, подбирая с лавки шелковый шарфик, — я уже поняла, что ты злишься. Давай без спецэффектов.

Николай никогда не поднимал руку на женщин, но сейчас захотелось. Схватить ее встряхнуть, так чтобы зубы клацнули, отвесить пощечину.

Внутри бурлили доселе неведомые чувства – убийственный коктейль из ревности, отвращения и непонятной боли. Оказывается, это очень неприятно, когда тебя предают.

— Дрянь!

— Нам пора. Иначе придет охранник и будут проблемы. Мы с тобой при всем желании за студентов не сойдем, — она попыталась его обойти, но Ланской схватил ее за руку и откинул обратно, так что впечалась спиной в ящички для переодевания.

— Эй! Что ты себе позволяешь?

Ему сейчас было плевать и на охранников, и на все остальное. Он кипел, и его ярость требовала выхода. Казалось, еще чуть-чуть и не удержится – схватит за тонкую шею и свернет ее ко всем чертям.

— Ты мне изменила! — рявкнул так, что Ника вздрогнула, — словно шлюха скакала на каком-то…

— Давай-ка без оскорблений.

— А ну заткнулась! Живо! Я тебя подобрал, сделал своей женой, а ты вот так мне отплатила?

Ника удивленно вскинула брови:

— Подобрал? Ты? Меня? Я тебе деревенская простушка что ли?

— А кто ты? Посредственная актрисулька второго плана? — впервые с момента знакомства Ланской прошелся по ее работе. Ему всегда было плевать, чем она там занималась. Изображала звезду и ладно, но тут захлестнуло, — может, тебе в фильмах для взрослых удачи попытать? Глядишь, хоть там добьешься чего-нибудь значимого.