Развод. Предатели (СИ). Страница 36

— Какие еще ремонтники? — откровенно удивился Никита, — не надо никаких работников.

— Но…

— Я сам, со своими ребятами сделаю, — и тут же, пока я ничего не успела сказать, добавил, — безвозмездно!

Я даже растерялась:

— Никит, мне не удобно…ты время будешь тратить.

— Ерунда. Ты же на енота время потратила, теперь моя очередь.

— Можно подумать, я подвиг с этим енотом совершила, — почему-то щеки покраснели. И хотя меня никто не видел, я смутилась.

— Конечно! — его голос, наоборот, звучал крайне уверенно, — так что все, давай отбой всем своим ремонтникам. Встретимся вечером на объекте.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как согласиться, но разговор на этом не закончился.

— Дела-то как? — спросил Никита.

— Весь день смотрю строительные форумы, голова уже кругом, — честно призналась я.

— Бросай это скучное занятие, лучше сходи погуляй. Погода отличная.

За окном и правда было красиво: медленно падали крупные хлопья снега, сквозь светлые облака пробивались рассеянный солнечный свет, и было как-то по-особенному спокойно.

— Ну как же я брошу, ремонт… — начала было я.

— Без тебя с ремонтом разберемся. Отдыхай.

Это было очень странно и крайне непривычно, потому что прежде такие хлопоты были на мне. Когда мы делали ремонт в доме, Ланской придерживался строгой позиции: он все оплачивает, остальное — не его заботы. И за косяки потом спрашивал именно с меня, как будто у меня было образование архитектора, опыт работы на стройке, а еще корочки слесаря-сантехника, электрика, плотника, ну и уж дизайнера для полной кучи.

А уж услышать от Ланского «Иди гуляй, без тебя все сделаем» и вовсе было чем-то из разряда фантастики.

Я еще немного послонялась по дому, пребывая в растерянном состоянии, а потом действительно собралась и ушла в парк. Это была моя первая прогулка по незнакомым аллеям и вокруг небольшого пруда. Уже пару месяцев, как переехала, а еще ни разу обошла близлежащий территории, все чего-то ждала, откладывала, пряталась от мира за стальной дверью.

А сейчас вдруг поняла, что мир ничего не потеряет от моего отсутствия, а вот я в своем затворничестве потеряю многое. Жизнь продолжалась и надо было учиться чувствовать ее заново.

Поэтому я гуляла. Долго и с удовольствием, пока нос не покраснел от холода. Тогда взяла в небольшой, притаившейся на краю парка палатке стакан безалкогольного глинтвейна и, неспешно потягивая горячий, пряный напиток, пошла домой. Там на меня нахлынуло вдохновение, хотя еще утром я была уверена, что оно навсегда меня покинуло.

Впервые за долгое время мне захотелось приготовить что-нибудь вкусное. Обычно я обходилась чем-то элементарным – омлетом на завтрак, кастрюлей куриного супа на неделю и макаронами с сосиской на ужин, а тут просто прорвало. Сделала жаркое, салат, напекла пирогов, уложила все это в контейнеры и утащила «на объект».

А вечером, сидя в небольшой комнатке, за пластиковым столом, в компании с Никитой и его «ребятами», теми самыми балбесами, благодаря которым он побрился налысо, и слушая их истории из жизни, я улыбалась. Было странно, неправильно, и вообще не так, как должно было бы быть, и в то же время спокойно и тепло. Я будто заново научилась дышать и разговаривать с людьми, и то горькое одиночество, что сковало меня после предательства семьи, стало не таким отчаянным и страшным. Жизнь после развода и правда не заканчивалась. Она просто была другая, и возможно не такая уж безнадежная, как мне казалось прежде.

Ремонт мужики делали сами. Мне даже кисточку не дали, чтобы подкрашивать те места, которые подверглись переделке.

Я, конечно, ворчала, но больше для вида.

Потому что, во-первых, у них все получалось лучше. Вот чтобы ни говорили, а мужчина с прямыми руками, в которых все спорится – это великое дело. Все четко, ровно, без суеты и в то же время быстро.

Во-вторых, их активность простимулировала, наконец, заняться бумажной волокитой и администрированием. Я прошла по всем инстанциям, получила все необходимые документы, лицензии и свидетельства. Занялась подготовкой рекламы – нашла прекрасную девушку-дизайнера, которая разработала макет вывески и корпоративное оформление. С ней же мы начали делать сайт клиники.

Нашла сотрудников. Прекрасного врача-хирурга, с которым мы познакомились еще во время волонтерства в приюте. Он как раз планировал сменить место работы, и я успела его перехватить до того, как как его заграбастает кто-то другой. Оттуда же пришла ассистентка. Еще двое откликнулись с сайта по подбору персонала. Мы побеседовали и остались весьма довольны друг другом. Миловидная девушка на должность администратора пришла по наводке одного из команды Никиты. Уборщица – жительница дома, в котором располагалась клиника. А завхозом я пригласила Любу. Подруга давно стонала, что на прежней работе из нее все соки выпили, но уйти некуда, потому что возраст. И стоило только заикнуться о том, что мне нужен сотрудник, как прискакала, теряя тапки. Опыта у нее было хоть отбавляй, ответственности и энтузиазма тоже, так что за хозяйственную часть я не переживала.

В-третьих, это было просто приятно. Всю жизнь быть ответственной за быт, дом, хозяйство и вдруг, пусть и ненадолго, ощутить себя хрупкой девочкой. Это было не просто приятно, это было странно и волнительно.

Я невольно ловила себя на том, что, отправляясь в клинику обязательно подкрашивала ресницы и делала легкий, практически незаметный макияж. Как-то по-особому укладывала волосы. Еще хотелось принарядиться, чтобы выглядеть чуточку моложе и легче.

И вот этот ощущение легкости – оно было странным, непривычным и по-особому пьянящим.

Да, у меня в душе по-прежнему кровоточило после предательства. Но если сначала казалось, что с такими ранами не живут, то теперь вдруг стало очевидно, что не так. Можно жить, общаться, вкусно кушать и заниматься интересными делами. Даже смеяться можно! Если, конечно, не запрещать это самой себе, не принуждать к страданиям, специально загоняя себя в лабиринт воспоминаний, сожалений и мучительных размышлений о том, что сделала не так.

— Запомни, Вер, к себе надо относиться бережно. В мире и так полно тех, кто готов обесценить и сделать больно. Не будь одной из них, — повторяла Люба и ее слова потихоньку, медленно, пробивались сквозь бесконечную череду «надо», «должна» и «мир развалится, если я не сделаю».

Время не стояло на месте.

С момента развода прошло уже больше трех месяцев и на пороге стояла весна. Меня по-прежнему убивала холодность и предательство детей, а по ночам часто снился кошмар – я приезжала домой, подходила к воротам и не могла отпереть замок, и в какой-то момент вспоминала, что это больше не мой дом. В этот момент неизменно наступало пробуждение, и я подскакивала на кровати в холодном поту и с отчаянно трепещущим сердцем. По-прежнему накатывала тоска по счастливому прошлому, но что-то уже менялось. Какие-то запчасти, крайне необходимые в прежней жизни, отваливались за ненадобностью, уступая место чему-то новому.

Первой начала умирать ревность. Я вдруг поняла, что чувства к бывшему мужу стали другими. Обесцветились что ли, поблекли. Если раньше я была уверена, что они навсегда, то теперь все чаще попросту забывала о них. Если он смог так легко отказаться, то почему я должна за них цепляться? Не должна и не буду.

Постепенно из единственного и любимого, Ланской превращался в чужого. Во внушительный эпизод прошлого. Очень внушительный, но оставшийся позади. Меня уже практически не ранило то, что сейчас он был с другой. Молодой, яркой и «более подходящей». Что уж теперь… Это его выбор.

И если вдруг он когда-нибудь разочаруется в нем, это будут только его проблемы. Обратно я не приму. Никогда.

Стоило только осознать, что ни при каких обстоятельствах не вернусь к этому человеку, как стало легче. Когда перестаешь цепляться за прошлое, прекращаешь грезить о том, как бы все вернуть обратно – это прошлое начинает отступать.