Маша и Гром (СИ). Страница 42

— А я тогда с мамой только жил, — бесхитростно признался Гордей. — Папы с нами еще не было. Мне в Финляндии не очень нравилось...

Я повернулась к Гордею. Пацан тоже смотрел на меня, и я машинально ему улыбнулась. Болтал он, конечно, не думая. За десять минут беседы рассказал мне уже кучу всего, что потенциально может быть опасно. Вроде как за такое надо поругать. Нельзя же так перед посторонним человеком откровенничать.

Но, с другой стороны, получается пацан-то не запуган. Я думала, сын у Громова будет более... тихим что ли? Будет бояться лишнее слово сказать. А с Гордеем все совсем наоборот. Двоякая ситуация, в общем.

А вот с матерью Гордея и женой — женой ли? — Громова ничего не прояснилось. Если он жил раньше с ней в Финляндии без отца, то как так получилось? Папа в России кошмарит людей и зарабатывает бабки, а мама тратит их за границей?.. Но Гордей сказал, что папы с ними еще тогда не было... Совсем не было? А как появился? Или частично не было? В том плане, что бывал наездами...

Вопросы, вопросы, вопросы.

После второго квадрата мы все же зашли обратно в дом. Вроде недолго гуляли, но я замерзла и пыталась согреть руки в свитере. Охранники, кстати, с одеждой не подвели. Притащили мне вчера три теплых кофты, две пары штанов и черную болоньевую куртку.

— А ты стрелять умеешь? — Гордей остановился посреди коридора, ведущего в «парадную» часть дома, и посмотрел на меня с надеждой. — А то у нас тут тир есть... А папа мне одному не разрешает, а сам никогда со мной не соглашается пойти!

От обиды он забавно выпятил нижнюю губу, став похожим на нормального ребенка своего возраста, у которого из проблем то, что родители в парке сладкую вату не купили, а не то, что его пытались похитить и взорвать в машине.

— А ты думаешь, что со мной разрешит?

— Конечно, разрешит! — он пожал плечами и посмотрел меня с осуждением. — Он же тебя домой пригласил.

Если это был какой-то секретный пароль или код, то я его не поняла. В моем сознании факт временного проживания в доме, принадлежащем Громову, и факт совместной стрельбы с его сыном никак связаны не были.

— Гордей, вот ты где! — в другом конце коридора, в огромной гостиной показался и сам герой моих мыслей. — Охрана сказала, что вы гуляли на участке?.. — и он почему-то вопросительно на меня посмотрел.

Нам нельзя было? Гулять пацану не полагается? Я не должна оставаться с ним наедине? В чем конкретно заключалась претензия ко мне?!

Я пожала плечами, возвращая Громову его взгляд. Я чувствовала себя еще более некомфортно с ним, находясь в домашней обстановке. Дома мы все выглядим иначе. Мы становимся ранимыми, мы становимся уязвимыми. Домашняя одежда — спортивные штаны, широкая футболка — превращает тебя в другого человека. И вот уже передо мной не бандит, а словно мой старый знакомый, к которому я заглянула поболтать вечером после работы.

Спохватившись, я поспешно отвела от Громова взгляд. Подумает еще, что я татуировки и руки его рассматриваю...

— Привет, пап! — жизнерадостно поздоровался с ним Гордей, забыв, что еще минуту назад дулся на отца из-за тира.

— Привет, пацан, — он потрепал подбежавшего к нему мальчишку по волосам. — Где-то через час адвокат приедет, нужно обсудить пару вещей нам втроем.

Я кивнула, внутренне поежившись. Может, этот Денис Эдуардович действительно был очень хорошим адвокатом с кучей связей и контактов. И из камеры меня смог быстро вытащить. Но в этой его хорошести и заключалась основная проблема. Рано или поздно, он точно раскопает что-нибудь против меня...

— Позавтракаешь с нами?

Признаться, задумавшись об адвокате, я пропустила вопрос Громова мимо ушей. Вернее, я его услышала, но смысл как будто от меня ускользнул. Поэтому я ответила ему вежливой, дежурной улыбкой и покачала головой.

— Нет, спасибо, я с мамой на кухне поем.

— Как знаешь, — он пожал плечами, положил руку на плечо сына, увлекая Гордея на второй этаж.

И только когда они оба ушли, и я осталась в коридоре одна, я поняла, что именно спросил у меня Громов. В меня словно молния попала. Позавтракаешь? Он предложил мне присоединиться к ним с Гордеем за завтраком в этой помпезной, роскошной столовой-гостиной?

Но зачем?!

***

Меньше знаешь — крепче спишь. Замечательный девиз, который никогда меня не подводил. Не знаю, почему я решила пренебречь своим самым главным правилом в доме Громова. Сначала расспрашивала Гордея о вещах, которые меня не касаются. А сейчас же...

Со стороны кровати до меня доносилось ровное, спокойное дыхание спящей мамы. Я покосилась на нее, закрыла книгу и бесшумно поднялась с кресла. На цыпочках я прокралась мимо мамы и подошла к двери. Я осторожно приоткрыла ее и тихо выскользнула в коридор.

Вечером после ужина в загородный дом приехал Авера-Виктор. Стоя у окна на кухне, я наблюдала, как он шел по гравийной дорожке к главному входу в сопровождении трех здоровенных амбалов, у каждого из которых под расстегнутой курткой виднелась кобура. Они с Громовым что, в осадном положении?! Ничем другим такое количество охранников я объяснить не могла.

Любопытство сгубило кошку. Тоже хорошая пословица. Возможно, благоразумнее мне было бы остаться в комнате вместе с мамой и лечь спать. Благоразумнее безопаснее, это совершенно точно. Но я этого не сделала. Не просто же так вечером субботы к Громову приехал его друг.

К тому же Гордей нажаловался мне на отца, что тот не согласился пойти пострелять в тир, а ведь приехал «дядя Витя». И когда у них в гостях бывал «дядя Паша», то они всегда и в тир ходили, и по мишеням палили, и ужинали потом все вместе. А сейчас отец отправил Гордея в свою комнату и попросил не мешать, потому что им «с дядей Витей нужно поговорить о взрослых вещах».

Мне, конечно, повезло, что Гордей совершенно спокойно разбалтывал секреты своего отца. Но еще захотелось намекнуть Громову, чтобы он как-то с сыном поговорил, что ли. Пацан был удивительно наивным, учитывая обстановку и окружение, в которых он рос. А может, это я была излишне циничной и озлобленной? И с Гордеем все было в порядке, а мне стоило поработать над доверием?

В любом случае, неспроста Громов отказался пострелять с сыном в тире в субботу. Наверняка они будут обсуждать с Аверой дела. И мне лучше быть в курсе того, о чем они говорят — для собственной безопасности. В конце концов, Громов мог меня обманывать. Или не рассказывать какие-то вещи, исходя из своих соображений. Я не доверяла ему. Думаю, он тоже мне не доверял до конца — иногда я ловила на себе его пристальный, задумчивый взгляд.

На встрече сегодня днем его юрист сказал, что в моей комнате в коммуналке менты провели обыск, хотя дело в отношении меня все еще якобы не возбуждено. И все время, пока я выспрашивала у Эдуарда Денисовича подробности, я чувствовала, что Громов неотрывно на меня смотрит. Словно хочет что-то спросить. Или сказать? Но он молчал и просто пялился на меня все время, которое я провела в его кабинете.

Это ужасно нервировало.

Вдоль стены я прокралась по коридору, который соединял парадную часть дома с частью, где были подсобные помещения, кухня и несколько спален. Свет нигде не горел, так что я шла наощупь, почти в кромешной темноте. Главное было не налететь на какую-нибудь тумбу и ничего не уронить на пол. А еще переждать, пока мимо окон проходили охранники, обходившие дом снаружи по периметру.

Миновав гостиную-столовую, я оказалась перед лестницей, ведущей на второй и на цокольный этажи. Снизу слышался отдаленный гул голосов, и я видела небольшой просвет, рассеивающий темноту. Я так и думала, что после тира и бани они захотят поплавать в бассейне внизу. Опять же, спасибо общительному Гордею, который подробно рассказал мне, что его отец любит делать дома.

Прижавшись спиной к стене, я очень медленно и осторожно, шажок за шажком принялась спускаться по деревянной лестнице. Я замирала после каждого движения и внимательно прислушивалась к шуму снизу: я не собиралась попасться Громову на подслушивании. Он, наверное, сразу меня убьет, а уже потом будет разбираться, заблудилась я или нет. Достигнув последней ступеньки, все также вдоль стены я повернула налево.