Князь тьмы по призванию! Том 2 (СИ). Страница 39

— Говорят, Ялта бойню устроила. — Стоя на стене, выглядывая сотника, что за подобные изречения мог выпороть, обращается к старому товарищу стражник.

— Хм… говорят… — Хмыкнул тот, прихватив зубами длинный ус. — Сам видел, как она голову того аристократа снесла!

— Да ладно!

— Прохладно… — Вновь хмыкнул мужик, а после, как и его друг, через плечо оглянулся, проверяя, далеко ли сотник. — Я ж во время мятежа дома был, первый отгул за три месяца. И тут такое… Прибегает десятник, в двери колотит, кричит: «Ялта головой двинулась, мол, с мечом кинулась на Хорна, тревога!»

Второй страж, стянув с головы свой шлем-котялок, выпучив глаза, протянул:

— Да ладно… Того самого Хорна⁈ Который Грегор, лорд, метивший…

— Да-да, его; и тише ты, а то услышат. — Шикнул старик, в очередной раз оглянувшись. — Изрубила его, наложниц, жёнку новую, сыновей, объявила их «дьяволопоклонниками», а у самой глаза красные-красные, как у Руини!

— Брешешь, ей богу, брешешь! — Выпалил молодой страж. — Руини околдовали Ялту — это ладно, а зачем им Хорн?

— А за тем… — Приобняв пацанёнка, голову его пододвинул к рту и усам старик. — Затем, что этот выродок Хорн являлся отцом Арии Блекберри, той самой, что пробудила легендарного одушевленного фамильяра Люциуса. Того самого, за кого борются Тау, Руини, Марлини, Коронеты и все, кто только мог. Сам знаешь, каким хером Грегор был… ещё и убил деда Арии, Альберта Справедливого. Вот и решили Руини примазаться.

Солдатик смолк; сказанное стариком хорошо складывалось в его недалёком мозгу.

— Ладно, Хорн, а король? — Спросил мужичёк.

— А короля Марлини загасили. — Шикнул старик. — Сам посуди, Руини, Тау, Марлини — эта ж силища, да такая, что весь материк подмять может. А на пути их, разделяла всех, только магическая цитадель Бавония с населяющими её гениями и внезапно появившимся чудо-оружием, фамильяром по силе равным сильнейшим из существующих!

— Если бы Бавония заполучила этого фамильяра… — Мужичёк перешёл на шёпот.

— То Союзу трёх никогда бы не удалось объединиться, — говорит старик. — С таким оружием Латимор стал бы ещё сильнее. Потому и решили короля убить, город и страну погрузить в хаос, поднять восстания, разделить, а после на месте наших с тобой домов устроить поле боя.

Понимая, чем это всё грозит, солдат вздрогнул.

— Дядь, а как же Адамантиты? Разве они не защитят нас, разве…

— Князя тьмы и его пешек уже как лет шестьдесят никто не видел. Ялта — дитя Зарберга, идущая ей на помощь Инга, принцесса, носящая фамилию Марлини. Единственные, кто мог бы помешать самосуду Зарберга и их соотечественникам, — король да Лефесто, что по злому року судьбы прозван Бесчестным. Все, кто мог защитить Бавонию от глаза Марлини, мертвы, а за единственными, теми, кто не сдался им на поруки, объявлена охота. Ты ж слышал о принцессе Софии?

Из рук солдата чуть копьё не выпало. Напарник прав — София под стражей, в город идёт войско Инги Разящей, Блекберри и сам Люциус в розыске. Всех, кто был с ними связан, ищут, допрашивают, убивают. В городе черти что: знать режет знать, торговцы торговцев, а крестьяне сбиваются в банды, пытаются выжить под давлением захватившей улицы преступности и самосуда.

— Мы обречены… — Подняв взгляд и увидев знамёна Инги Разящей, проговорил верный Бавонии стражник.

— Просто откроем ворота, — пожевывая ус, понимая, что их страны более не существует, отвечает стражник. — Короли — они все одинаковые. Сегодня одни, завтра другие. Ты меня только держись, малой, вдвоём выгребем.

Знамёна Адамантитового отряда Инги Разящей трепал ветер. Отряд, числом минимум в двое меньше того, что ожидалось увидеть у стен Бавонии, медленно и верно приближался к вратам. Во главе войска, как и положено смелому Адамантиту, на белом коне в ярких одеждах двигалась Инга Марлини. За ней приближенные: убийца, самурай, несколько магов. Кого-то явно в их отряде не хватало, но сотник, ожидавший прибытия отряда, не посмел открыть рот, спросить о том, что должен.

— Открыть врата нашим героям! — Крикнул он, и все солдаты послушно принялись исполнять приказ старшего. Все и каждый знали, что это захват, идут узурпаторы, агрессоры, те, кого они должны остановить. Но как? Простой солдат против Адамантита не выйдет, не выстоит и пары секунд. Все силы Бавонии заняты погоней на ведьм, на стенах остались лишь те, кто ничего не может, ничего не значит. Солдаты чувствовали — их жизни, как травинки, на пути той, кого прозвали Разящей.

Без сопротивления, под скупые овации отдельных солдат, отряд входит в город. Сорок четыре солдата, сорок три из которых и вправду герои, а один — нет.

Бросив оружие, кинувшись в сторону от отряда, в сторону спустившегося приветствовать Ингу сотника, один из напуганных, верных цверкве солдат крикнул:

— Стража, здесь!.. — Клинок ассасина, верного князю тьмы Дьябло, прошил горло предателя. Мгновенной смерти не наступило. Сделав ещё несколько шагов, тот припал к броне испугавшегося сотника. Старый воин вздрогнул, оглянулся на своих солдат, что, как и он, были напуганы. «Что я могу…» — глядя в глаза солдату, из чьего рта хлынула кровь, старался сохранить спокойствие, а с ним и жизни своих солдат сотник. Воин, тот, который пытался о чём-то предупредить, держа сотника за нагрудник, падает на колени. Все, включая пришлый отряд, ждут реакции сотника, и тот проявил её. Пинком он оттолкнул от себя умирающего, вытащил из ножен клинок, а после, чтобы тот не мучился, в одно движение снял ему голову с плеч.

Инга улыбнулась. Сотник и все его воины на стенах облегченно выдохнули.

— Рады видеть Розящую героиню Ингу, а также её спутников в городе Бавония.

— А как я рада видеть столь рассудительных, мудрых мужчин! — Оглядев стражу, ещё шире улыбнулась воительница. — Воины, говорят, в Бавонии поселилось зло, и я, герой Зарберга, искореню его, можете спать спокойно! — Крикнула Инга, направив коня обратно в строй. Следом, тенью, что вырвалась из тени самого сотника, за ней проследовала и та, кого воин так и не смог рассмотреть. Сотник чувствовал, с первой секунды, как он увидел Ингу, нечто темное, скрытное уже держало клинок у его горла. И лишь когда он сделал то, что считал должным, это «Нечто» безмолвно отступило. Несколько десятников тотчас спустились со стен, окружив командира и поддержали его решение.

— Ты всё сделал правильно, Удо, ты всё сделал правильно… — Утешали его они.

Со всех сторон города, перед отрядом Инги, в сторону королевского дворца, наступая на трупы, падая, поднимаясь и снова падая, шли мертвецы. Армия трупов, олицетворяя скверну и порчу, вселяла в тела живых, наблюдавших из заколоченных окон, людей ужас. Трупы их близких, родных оживали. Вставали, кидались на тех, кто становился на пути, пожирали, а после продолжали свой путь. Демоны захватили Бавонию, а за ними, как предводитель, как властелин тьмы, как зачинщик и виновник всех бед шла она, адамантитовая героиня Инга!

Злоба раздувалась в сердцах жителей, проклятия сыпались из рта, но никто не осмелился выступить против. Более того, за отрядом её, присмыкаясь и принимая новую власть, выходили жаждущие власти, силы, денег личности. Преступники, отказавшиеся сражаться с нечестью, стража, и даже те, кто был призван остановить нечисть ценой всего, святые служители церкви. Беспрепятственно армия живых и мертвых добралась до Т-образного перекрестка, свернула в сторону академии, где местные, верные религии, ученики, не сумевшие покинуть город, уже приготовились дать нечисти первый бой. Но нечисть не пошла на их баррикады, не кинулась в бездумную атаку, что могла поднять мораль защитников. Нет, мертвые души остановились, раступились, пропустили вперед тех, кто никак не мог считаться демоном, ту, кто была призвана победить нечисть, пришла на зов…

— Ради всего святого, Инга, что всё это значит⁈ — Кричал занимавший первую линию обороны паладин — ящер, взявший себе имя Василиск.

— То и значит, Василиск, — ответила со своего белого коня Инга. — Бавония не способна себя защитить. Именем Марлини я объявляю себя её защитницей, той, кто наведёт порядки и!..