Мама для подкидышей, или Ненужная истинная дракона (СИ). Страница 27

Я моргнула. По правде говоря, понятия не имела. О свечах я имела весьма смутное представление и знала, что их следует зажигать в романтические моменты — таких у меня в жизни не случалось уже лет… десять как минимум.

Но в этом мире все было по-другому: свечи были основным способом освещения для тех, у кого не хватало денег на световые артефакты. То есть — для большинства людей.

— Да с кем я разговариваю, — махнул рукой доктор, неверно истолковав мое молчание. — Свечи, говорю! — Он показал руками что-то вертикальное. — Све-чи! Собираюсь их купить.

Похоже, об уме Элис он был невысокого мнения.

— Ай! — махнул он рукой и, развернувшись, пошел прочь. Я услышала его бормотание: — Вот же, глупая, как полено. Только детей и сумела нагулять.

А вам какое дело до моих детей, позвольте узнать? Тем более, как я выяснила, для Элис малыши не родные.

— Стойте! — возмутилась я, бросившись вслед и придерживая нелепого кота, чтобы не выпал из корзинки. — Стойте, мне нужна… помощь! Там у Миры — перелом! Я…

Фразу «Я заплачу» я благоразумно решила придержать при себе. Дойдем еще до цены, пускай он первый предложит.

— Кто? — обернувшись, поморщился доктор. — Мира? Это еще кто?

Я замешкалась, должно быть, действительно выглядя недалекой.

— Она живет за деревней.

— Ведьма что ли? Перелом — и что?

— Ей нужна помощь.

— При чем здесь я?

— Вы ведь доктор.

— И что? Где написано, что я должен лечить эту старую клячу за спасибо? Или, может, ты мне заплатишь? — он засмеялся. — Да и осталось ей все равно недолго.

* * *

Я дернулась, потому что на какое-то время мне показалось: он вправду что-то знает о здоровье Миры. Она серьезно больна, счет идет на дни или даже на часы, а сделать — ничего нельзя. Даже в моем мире оставались еще такие болезни, а уж в этом, где, я не уверена была, существуют ли антибиотики…

В голове успело промелькнуть больше десятка пугающих картинок и вариантов выхода из ситуации, итолько спустя несколько секунд я сообразила: доктор не знал и не мог знать ничего о здоровье Миры, потому что лечить ее считал ниже своего достоинства.

Он просто полагал, что раз Мира старуха — то и осталось ей недолго, и лечить все равно нет смысла. Моя свободная рука, та, что не сжимала корзинку с нелепым безухим котом, сжалась в кулак. Сколько я видела таких врачей? Которые, заглянув в мою медицинскую карту, могли только развести руками и сказать: «Ну что вы хотите, возраст!»

Многого я хочу, несмотря на возраст!

Именно из-за халатности одного из них, который проморгал рак, я и оказалась прикованной к кровати. Дочь потом смогла добиться того, чтобы его уволили и отдали под суд, но для меня уже было поздно.

По-своему истолковав мое молчание, доктор Хлыщ закатил глаза.

— Ох, богиня, я совсем с ума сошел, уже разговариваю с Дурочкой Элис. — Махнув рукой, он отвернулся, а потом посмотрел на меня через плечо. — Я думал, ты сгинула. Ты где была вообще последние месяцы?

Сгинула? Я открыла рот, качнула головой, считая про себя до десяти, чтобы не сказать доктору Хлыщу, куда ему идти.

— Совсем сдурела, — пробормотал он себе под нос и зашагал вперед, в сторону «торговой улицы», как я ее про себя назвала: там было больше всего лавок и магазинчиков, которые пока были закрыты.

— Стойте! — возмутилась я. Если он думает, что от меня так просто получится избавиться, то он ошибается. — Подождите, пожалуйста! Доктор…

Как его там? Не хлыщом же называть? Да, он, судя по всему, мудак, каких поискать, но мне нужна его помощь — так что я должна сделать все, чтобы ее получить. Даже если для этого придется засунуть свое мнение о докторе, как о человеке, куда подальше. Вернее, поглубже.

— Доктор! — снова позвала я и перегородила ему дорогу. В сонной утренней тишине мой голос казался слишком громким, так что я продолжила уже тише: — Там травма, нога, скорее всего, сломана, и нужно…

Я старательно следила за тем, чтобы звучать вежливо, и чтобы на лице не промелькнуло ни тени неприязни. И все равно — глаза доктора Хлыща сузились.

— Ты, мало того что ничего не соображаешь, еще и оглохла? Уйди с дороги!

Вот ведь! Это не доктор Хлыщ, это доктор Козел!

— У меня есть деньги. Я смогу запла…

Доктор оттолкнул меня, и я, не устояв на ногах, упала на брусчатку, пребольно ударившись ладонями — только в последний момент успела выставить их вперед, чтобы не придавить кота.

Тот с очередным звонким и протяжным «мия-я-яу» выпрыгнул из корзины и бросился наперерез доктору Хлыщу.

— Тьфу! А ну пошел отсюда!

Он пнул кота, так что бедняга отлетел на пару шагов. Вот же… Убила бы! Да в этом коте и так душа — на честном слове держится.

Сжав зубы, я перевела взгляд на доктора Хлыща, и тут услышала за спиной тяжелый мужской голос:

— Что здесь происходит?

Запрокинув голову, я увидела человека в одежде, напоминающей форму полицейского или военного. Нет, все-таки полицейского, решила я, оглядывая темно-синий камзол, латунные пуговицы и белые перчатки. Полицейский выглядел немного помятым, как будто не спал всю ночь или выпил накануне.

Решив не делать поспешных выводов, я встала. Стоит замять недоразумение: при других обстоятельствах я с большим удовольствием бы написала на доктора Хлыща заявление, договорилась с полицией, дала бы взятку — или какой там порядок приструнения хамов в этом мире?

Но сейчас мне, мать его, необходим был доктор! Не было времени на всю эту возню.

Поморщившись, я посмотрела на кровоточащие ладони, которые я поцарапала о камень, когда падала.

— Добрый день, — произнесла я. — Ничего. Дело…

— Это сумасшедшая увязалась за мной, — перебил доктор Хлыщ. — Совсем из ума выжила.

Полицейский обернулся ко мне и окинул брезгливым взглядом.

— Ты кто такая?

— Я…

— Да это ж Дурочка Элис, — ответил доктор Хлыщ. — Не узнал ее, что ли? Ну та, которая двоих детей нагуляла неизвестно от кого, а потом пропала. Ну сирота! Дочка гончара старого. Ты откуда взялась тут? Где твои подкидыши?

Захотелось нос ему разбить.

— Оставь ее, она блаженная, — отмахнулся доктор Хлыщ. — Только и умеет, что глазами хлопать. Свечной уже открылся, ты не видел?

— Откроем. — Полицейский окинул меня сальным взглядом. — Не скажи, кое-что она все-таки умеет.

Он стоял довольно близко ко мне, так что уже спустя секунду его рука сжала меня пониже спины. Вздрогнув, я залепила полицейскому пощечину.

— Ах ты! В тюрьму захотела?

Его лицо побагровело, я почувствовала, что под кожей как будто заклубилась сила — ощущалось это как кровь, которая вдруг решила течь не в ту сторону, образуя водовороты. Плохо дело: сейчас устрою посреди улицы световое шоу с молниями.

Я отступила, но тут вмешался доктор Хлыщ.

— Не трогай ее, ты что, забыл, что ее Черный себе приметил?

Полицейский осекся и побледнел.

— Черный?

Голос его звучал хрипло.

— Ты последние мозги пропил? — наклонившись к уху полицейского, доктор Хлыщ коротко что-то объяснил, а потом отстранился и поморщился. — Да ты посмотри на нее — охота тебе мараться об дурочку? Пойдем.

— Еще раз руку на меня поднимешь — поплатишься, — бросил напоследок полицейский и зашагал вперед по улице, вслед за доктором Хлыщом.

Я осталась стоять, не зная, бросаться им вслед или… Нет. Грамотный человек всегда знает, когда переговоры закончены, и в этот раз — они закончены. Меня никто не будет слушать, даже если я предложу все золото, что у меня есть — где гарантия того, что у меня просто не отберут деньги, обвинив в том, что я их украла?

Справедливости ради, я в самом деле их украла, но сейчас не об этом.

Вся моя интуиция, взращенная годами управления бизнесом и переговоров, вопила: лучше не попадаться на глаза ни доктору, ни полицейскому. И уж точно не привлекать их внимание к моим деньгам.

За свою достаточно долгую жизнь я успела столкнуться с множеством трудностей и никогда не пасовала — но сейчас совершенно не знала, как быть.