Ты знаешь мой секрет? (СИ). Страница 35

Не хочу фиктивно, наполовину или частично. Мне требуется всё. Точнее весь. Он.

Отчетливо понимаю это, еще раз взглянув в уже практически родные глаза.

Не знаю, когда Алекс успел пробраться мне под кожу, став близким и таким нужным. Но это не пугает, как раньше. Да, до полного, безоговорочного доверия я еще не добралась, всё-таки слишком сильно потрепала в своё время судьба. Но и чужаком, к которым отношу всех без исключения особей мужского пола, его не воспринимаю.

А потому в этот самый момент даю себе мысленное обещание, что обязательно постараюсь не просто открыто принимать направленные в мою сторону шаги мужа, но и двигаться ему навстречу. Нельзя только забирать и стоять в отношениях на одном месте, нужно учиться дарить, открываться, доверять. Не знаю, сколько потребуется времени, чтобы перебороть страх и неуверенность, но я непременно буду работать над собой.

Перевожу взгляд на приготовленный именно для меня завтрак. Овсянка на молоке, посыпанная крупными сочными темно-красными ягодами малины в белоснежной фарфоровой тарелке, украшенной по краю легким золотистым узором. Запотевший стакан яблочного сока, небольшое блюдечко с пышными круассанами под темно-коричневой корочкой и миниатюрная чашечка кофе, где на пышной густой пенке изображена ухмыляющаяся рожица.

Прелесть.

Желудок тут же начинает урчать, требуя вкусняшку. И я, не задумываясь, выхватываю пальцами самую крупную приглянувшуюся ягоду и отправляю в рот. Спелая, сочная, на секунду прикрываю глаза, чтобы прочувствовать все нотки сладости. А распахнув их вновь, наталкиваюсь на потемневший голодный взгляд.

Мелькнувшее в глазах Гроссо недовольство вызывает недоумение и заставляет нахмуриться.

Он злится?

Но почему?

— Ты, как магнит, от которого нельзя оторваться. А я безбожно опаздываю на заседание комиссии по льготному кредитованию, будь оно неладно, — ворчит Алекс прежде, чем я успеваю надумать лишнего. — Безумно хочу остаться здесь. Дома, с тобой в постели…

Выдыхаю, понимая, что недовольство совершенно не связано со мной, а муж уже склоняется и еще раз целует, прикусив напоследок нижнюю губу.

— Приятного аппетита, милая.

— Спасибо, — киваю, чувствуя румянец, а мужчина скрывается в гардеробной.

Пять минут, и он одетый в привычную белоснежную рубашку и строгий костюм выходит, поправляя манжеты.

— Кстати, мама уже проснулась и горит желанием познакомиться с внучкой. Сонь, не прячься от нее, пожалуйста. Она, и правда, хочет помочь.

Киваю повторно, обещая выполнить просьбу, и практически сразу остаюсь одна. Муж уезжает на работу.

Неторопливо позавтракав, но и не растягивая это мероприятие, дабы успеть сделать всё, что задумала, соскакиваю с кровати и быстро выполняю необходимые утренние процедуры.

Немного подумав, привычно закалываю волосы на макушке в небрежный пучок, надеваю лосины и длинную футболку, беру радионяню, чтобы знать, когда проснется Надя, подхватываю поднос и морально готовлюсь спуститься вниз.

Прежде чем знакомить малышку с новыми людьми, пусть и родственниками, хочу сама их понять и разобраться, как действовать дальше.

Алекс сказал, что это теперь и мой дом тоже. Его бескомпромиссность внушает уверенность, но пресловутый страх и недоверие, вжившиеся в меня с детства, подталкивают лишний раз убедиться во всем самостоятельно.

Вот и посмотрим.

Может я требую слишком многого, но в собственном жилье хочу прежде всего чувствовать себя свободно, а не скованно ходить по линейке и постоянно ожидать удара в спину. Поэтому выбор одежды тоже не случаен, никаких платьев и туфель на каблуке, да и укладка волос в идеальную прическу подождет.

Естественность — вот чего я хочу. Никаких интриг и игр. В них я несильна, да и учиться нет желания. Вряд ли тихая серая мышка, какой я была всегда, одномоментно станет величественной и хитропопой рыжей лисой, эффектно подающей себя в высшем обществе.

— Удачи мне, — произношу мысленно и спускаюсь по лестнице.

Вчерашней экскурсии хватает, чтобы сейчас двигаться в нужном направлении и не путаться в хитросплетениях особняка Гроссо. Да и сложно ошибиться. Во-первых, несмотря на то, что уже позавтракала, сладковато-ванильный аромат выпечки будоражит вкусовые рецепторы, заставляя сглатывать и двигаться в правильном направлении. Во-вторых, со стороны кухни пусть и негромко, но слышны женские голоса.

— Доброе утро, — замечает меня первой Анна.

Когда я появляюсь в широком арочном проеме, она как раз поворачивается от раковины, держа в руках большое блюдо с поблескивающими прозрачными каплями воды овощами и зеленью.

— Доброе, — отзеркаливаю улыбку, которой она меня встречает.

Это происходит так естественно, что я на некоторое мгновение зависаю, удивляясь своей реакции. Открытость к совершенно постороннему человеку мне не свойственна, а значит, в последнее время я действительно меняюсь.

Не сомневаюсь, что без влияния со стороны Алекса тут не обходится. Кажется, его уверенность и сила потихоньку передаются и мне, позволяя быть спокойнее и не зажиматься.

Вот и хорошо, хвалю себя мысленно и поворачиваюсь в сторону свекрови.

За секунду в голове проскакивает сотня вариантов ее приветствия. Начиная с того, что сейчас мне сделают замечание по поводу внешнего вида, до предположения о полном игнорировании моей персоны со стороны хозяйки дома.

Но то, что я вижу и слышу, моментально сбивает с толку.

— Здравствуй, Сонечка. А я тут блинчики решила испечь, чтобы тебя побаловать. Надеюсь, любишь их? — Елена Валентиновна в совершенно обычном ситцевом фартуке, завязанном поверх белой футболки и песочного цвета бриджей, с лопаточкой в одной руке и прихваткой в другой улыбается мне, развернувшись от плиты, где на сковороде дожаривается румяное «солнышко».

Образ вчерашней дивы из высшего общества совсем не вяжется с тем, что я вижу перед глазами. Пару раз даже моргаю, ожидая, что это всего лишь глюк мозга, и сейчас картинка изменится.

Но нет. Всё остается по-прежнему.

— Люблю, — киваю чуть заторможено, потому что от меня, чуть ли не затаив дыхание, ждут ответа обе женщины.

— Вот и отлично, — улыбка Елены Валентиновны становится еще шире.

А меня накрывает понимание, что мать Алекса и сама чувствует себя слегка неловко, получив от сына скорее всего минимум информации. Что ж, кажется, мы с ней находимся в равных условиях, и это придает уверенности.

— Тогда, девочки, — лучится энтузиазмом моя свекровь, — наливайте чай и давайте завтракать. Думаю, Наденька скоро проснется.

Да, теперь я отлично вижу, что сын и мать Гроссо очень похожи. И тот, и другая идеально умеют организовывать работу и задавать темп всему, за что берутся. Только Алекс в этом плане действует более жестко и прямолинейно, а Елена Валентиновна мягче и аккуратнее. Хотя и это еще под вопросом, потому как целеустремленность из обоих бьет ключом.

Сгрузив поднос поближе к мойке, помогаю Анне накрыть на стол, пока хозяйка дома дожаривает последние блины, и даже ни слова не говорю о том, что уже успела позавтракать. Не хочу обижать женщину, решившую первой сделать шаг мне навстречу.

Почему-то я четко уверена в том, что ее действия — это не хитрый ход, чтобы проявить себя с лучшей стороны, порадовав сына, показать власть или обмануть меня, дабы достигнуть какой-то цели, а действительно забота и желание наладить отношения с невесткой.

И это вдвойне приятно, хоть и удивительно.

— Тебе может показаться наше с Анютой поведение странным, — Елена Валентиновна словно читает мои мысли, вспыхивающие в голове, пока мы втроем неспешно завтракаем, — но всё довольно легко объясняется.

Переглянувшись с домработницей и словно обменявшись с ней мнением, и на что-то решившись, хозяйка дома вновь сосредотачивается на мне:

— Я потеряла младшего сына и даже не успела познакомиться с его женой, твоей сестрой, Соня. Из-за болезни и собственной беспечности не узнала, как он был счастлив, чем жил последнее время, к чему стремился. И это будет моим крестом и болью на всю оставшуюся жизнь. И теперь я ни в коем случае не хочу повторения ситуации в отношении тебя и Алекса. Пожалуйста, постарайся меня не ненавидеть за прошлое, позволь стать частью вашей семьи и общаться с Надей.