Доктор Крюк 3 (СИ). Страница 35

— Не твое дело, — ответил я. — Поговорим о Хоббсе. Где его найти?

Джон указал на переулок за рынком.

— Его контора там, — сказал он.

— Не суйся туда без меня. Я разберусь. Покажи, где твой отец жил. Может, там что-то осталось.

Джон кивнул, хоть и без радости. Он повел меня через рынок, мимо телег с фруктами и рыбой, к окраине города. Пальмы бросали тени, воздух пах морем и пылью. Мы остановились у ветхого дома, больше похожего на сарай. Дверь висела на одной петле, окна заколочены. Джон толкнул дверь, и она скрипнула, как старая кляча.

— Здесь он жил, — сказал он. — После Лондона. Ничего не осталось, я проверял. Сам тут не могу находиться, могут с меня душу вытрясти требуя долги отца.

Я вошел, оглядывая комнату. Пусто, только стол да пара стульев, покрытых пылью. На полу валялись битые бутылки. Я прошелся, проверяя половицы — иногда люди прячут вещи под досками. Но ничего. Только паутина да запах плесени. Джон стоял у входа, глядя в сторону.

Я проследил за его взглядом, где среди травы торчал покосившийся крест. Надпись на нем стерлась, но я разобрал «Томас Блэквуд» и даты. Могила выглядела так, будто ее не касались годами.

— Здесь он, — сказал Джон, глядя на крест. — Все, что от него осталось.

Я подошел ближе, присел, разглядывая камень. На краю, почти стертая, виднелась надпись: «В глазах Святого Бернара». Рядом кто-то нацарапал корову с пером в зубах. Я хмыкнул — пьяная шутка, не иначе. Встал, отряхнув пыль с колен.

— Зря пришли, — буркнул он. — Я же сказал, пусто.

— Проверить стоило, — сказал я, выходя. — Ладно, Джон. Сегодня у меня еще пара дел, а завтра займемся твоими проблемам. Так что завтра на рынке, в то же время.

Мы вышли к рынку. Он кивнул и ушел, растворившись в толпе. Я вернулся к таверне, обдумывая его слова. Хоббс, Лондон, карта. Слишком много кусков, и ни один не складывается. Надо было найти этого ростовщика, но сначала — держать Джона на коротком поводке.

Я вернулся в «Рыжий Кот» с пустыми руками, но с головой, полной мыслей. Дом Томаса Блэквуда оказался дырой, где даже крысы не задержались бы, а Джон, похоже, знал больше, чем говорил. Парень был ниточкой к Дрейку и рвать ее сейчас было глупо. Таверна встретила меня запахом рома и рыбы, команда слонялась у столов, будто ждала приказа грабить порт. Пит чистил нож о штаны, а Морган, сидя в углу, точил шпагу.

— Ну что, Крюк? — спросил он, не отрываясь от клинка. — Нашел своего щенка?

— Нашел, — ответил я, садясь рядом. — Но он скользкий, как угорь. Говорит про ростовщика Хоббса, который за ним таскается. Следи за Филиппом — он на Джона зуб точит.

— Филипп? — Морган хмыкнул. — Да он скорее себя зарежет, чем кого другого. Ладно, прослежу.

Пит стоял у стойки, точил нож хозяйской ложкой, пока хозяин, красный, как вареный рак, орал на него, размахивая тряпкой.

— Ты что творишь, щенок? — ревел он. — Это ложка, а не оселок! Верни, или я тебе ее в корму засуну!

Пит, не моргнув, сунул ложку за пояс и выдал:

— Для красоты, хозяин! Капитану стараюсь, вдруг он суп захочет!

Я хмыкнул.

Дверь таверны хлопнула, и ввалился Филипп. Лицо его было красным, будто он пробежал милю под солнцем, а глаза метали искры. Он плюхнулся на скамью напротив, чуть не опрокинув мою кружку, и выдохнул, как загнанный конь.

— Ну? — спросил я. — Что там?

Филипп вытер пот со лба и наклонился ближе, понизив голос, хотя в таверне и так никто не слушал — все были заняты либо ромом, либо руганью.

— Следил я за ним, как ты сказал, — начал он. — Джон болтался по рынку, потом к порту подался. Ни с кем не говорил, Крюк. Ни слова. Только озирался, будто за ним черти гонятся. Дерганый, как юнга перед штормом.

— Может, Хоббс его достает, — сказал я, вспоминая рассказ Джона про ростовщика. — Долги — та еще петля.

Филипп хмыкнул.

— Не думаю. Он не просто боится, Крюк. Он что-то вынюхивает. Я видел, как он у верфи крутился, близ «Принцессы», тьфу, «Ворона». Стоял в тени, смотрел на корабль, будто прикидывал, как на него забраться. А потом ушел, быстро так, будто спохватился.

Я нахмурился. Мысль, что Джон вокруг него шныряет, мне не нравилась. Но Филипп явно видел в этом больше, чем просто любопытство.

— Выкладывай, — сказал я, постукивая пальцами по столу. — Что ты думаешь?

Он сжал кулаки, будто хотел врезать по доскам.

— Этот щенок не так прост, как прикидывается. Говорит, что за себя, что Хоббс его травит, но я ему не верю. Он слишком шустрый, слишком злой. И эта его байка про моего отца… — Филипп осекся, голос дрогнул. — Не знаю, Крюк, но чую, он нас водит за нос. Может, он с кем-то снюхался.

Я прищурился. Филипп пожал плечами, его глаза забегали.

— Не знаю. Но Джон не похож на того, кто просто мстит за отца. Он что-то задумал.

Я откинулся на скамью, обдумывая его слова. Филипп был на взводе, это ясно, но чутье у него было. Джон и правда вел себя странно: то бежать, то говорить, то молчать, как рыба.

Если он крутился у «Ворона», это уже не просто любопытство.

Но на кого он работает?

Глава 18

Утро на Барбадосе встретило меня тяжелым, влажным теплом и запахом гниющей органики, который не могли перебить даже ароматы специй и жареной рыбы, доносившиеся с рынка. Я выбрался из койки в «Рыжем Коте», чувствуя, как ноет старая рана от дуэли с Педро. Марго, конечно, постаралась на славу, штопая меня, но тело помнило сталь. Да и возраст, пусть и скинутый Вежей до вполне боеспособных тридцати с небольшим, иногда напоминал о себе фантомными болями семидесятилетнего старика, которым я был еще совсем недавно.

Голова была относительно ясной, несмотря на вчерашние возлияния команды.

Первым делом — инструменты. Лечить пиратов подручными средствами — дело неблагодарное и рискованное. Оружейник из «Стального Когтя», у которого я вчера прикупил отличную шпагу и мушкет, упомянул некоего Пьера. Туда и лежал мой путь.

Улочки Бриджтауна — это лабиринт. Узкие, кривые, мощеные грубым камнем, заваленные мусором. Между домами, построенными кое-как из дерева и глины, тянулись веревки с сохнущим бельем. Я шел, стараясь не выделяться, хотя мой камзол все же отличался от рубищ портовой бедноты. Мысли текли своим чередом, возвращаясь к Джону Блэквуду. Парень вчера следил за нами, потом попался, рассказал свою слезливую историю про долги отца и ростовщика Хоббса. Верить ему или нет? Филипп ему не доверял ни на грош, его можно было понять. Но что, если парень говорит правду? Держать его на коротком поводке, под присмотром Филиппа, и разобраться с этим Хоббсом. Закрыть долг — невелика цена, семьдесят один дублон, судя по рассказу Джона. Это снимет с него петлю и, возможно, сделает его обязанным мне. А обязанный человек в этом мире иногда полезнее друга.

Мастерскую Пьера я нашел в неприметном переулке, зажатом между складом и какой-то грязной харчевней. Небольшая вывеска с изображением молота и наковальни едва виднелась под слоем пыли. Внутри было темно, пахло угольной пылью. Сам Пьер — седой, жилистый француз лет шестидесяти, с обветренным лицом и сильно обожженной левой рукой, которую он держал чуть отстранено, — склонился над верстаком, сосредоточенно чиня явно дорогой кинжал с инкрустированной рукоятью.

— Месье Пьер? — я шагнул внутрь.

Он поднял голову и его внимательные глаза быстро меня просканировали.

— Слушаю вас. Чем могу быть полезен?

— Мне порекомендовали вас в «Стальном когте». Нужны инструменты. Медицинские. Скальпели, зажимы, иглы для шитья ран, пинцеты. Все самое лучшее, что вы можете сделать. — Я перечислил основной набор, необходимый для полевой хирургии.

Пьер отложил кинжал и вытер руки ветошью. Его взгляд стал еще более пристальным.

— Вы лекарь, месье?

— Вроде того, — уклончиво ответил я. — Иногда приходится латать людей. Сами понимаете, жизнь на Карибах полна неожиданностей.