Доктор Крюк 3 (СИ). Страница 27

— Ну и дела, — буркнул он. — Значит, ты теперь ходячая угроза для Кромвеля. Что еще там?

Я опустил глаза на пергамент, читал дальше. Де Лонвийе упоминал, что Кромвель собрал флот, что Рид и Кокс рыщут по Карибскому морю, подкупая пиратов, губернаторов, всех, кто продается. Они верят, что я — ключ к их планам. Пальцы сжали бумагу, чуть не порвав ее. Эльдорадо. Это слово выскочило снова. Губернатор писал: «Они не остановятся, пока не найдут тебя или пока ты не найдешь Эльдорадо».

Палуба под ногами качалась. Я сложил письмо. Посмотрел на море. Волны поднимались, пена белела в темноте. Кромвель хочет власти, которой у него нет, и думает, что Дрейк оставил ее где-то здесь, в этих водах. А я стал для него камнем на пути. Я вспомнил книжицу из гроба — «река, что течет на закате», «камень, что смотрит в небо». Загадка, а не карта. Но для Кромвеля это не важно. Он видит во мне угрозу.

Морган сделал глоток из кружки, ром плеснул через край, оставил пятна на палубе.

— И что ты с этим будешь делать, Крюк? — спросил он, глядя на меня исподлобья. — Они тебя в покое не оставят.

— Пока читаю, — ответил я. — Тут еще не все.

Я развернул лист, нашел место, где остановился. Де Лонвийе писал, что Тортуга как в осаде. Кромвель давит через посланников, через угрозы, через золото. Рид и Кокс были на острове, требовали выдать все, что он знает обо мне. Губернатор держался, но его руки были связаны. Изабелла — его слабость, они это знали. Я перечитал строчку: «Они шантажируют меня, Крюк, требуют содействия. Если я откажусь, моя дочь умрет».

— Вот еще кусок, — сказал я, подняв глаза на Моргана. — «Рид и Кокс были у меня. Требовали выдать тебя. Угрожали Изабеллой. Кромвель давит на Тортугу, хочет, чтобы я помог им тебя взять».

Морган хмыкнул, потер ладони, будто собирался кинуть кости в таверне.

— А де Лонвийе что, продал тебя? — спросил он, прищурившись.

— Не совсем, — ответил я. — Пишет, что вынужден был сообщить примерный район моего поиска. Но они знают, что я иду по следу Дрейка. Боятся, что найду их сокровища первым. Портобелло — последнее пристанище Дрейка, логично начать поиски отсюда.

Я снова углубился в письмо. Де Лонвийе расписывал, как Кромвель верит в байки о Дрейке. Верит, что тот нашел не просто золото, а что-то, что даст ему власть над Англией, над всем миром. И что я стою у него на пути. Губернатор писал: «Они думают, что ты знаешь больше, чем говоришь, Крюк. Что ты близко к разгадке». Я остановился, перечитал эту фразу. Близко ли я? Книжица Дрейка лежала в моей каюте, но она не давала ответов, только вопросы.

Ветер рвал пергамент, а я крепко сжав его читал дальше. Де Лонвийе упоминал, что Рид и Кокс подкупили половину Карибов. Пираты, капитаны, даже губернаторы — все за золото готовы продать меня. Он писал: «Они собрали флот, Крюк. Идут за тобой». Я сложил письмо, посмотрел на Моргана.

— Флот? — спросил он, ухмыляясь. — Ну, это уже серьезно. Кромвель не шутит.

— Не шутит, — подтвердил я. — Они верят, будто сокровища Дрейка — это не просто золото. И что я — их главная помеха.

Морган хлопнул меня по плечу, от его руки пахло порохом и ромом.

— Да ты у них как кость в горле, Крюк, — сказал он. — А бессмертие — это, конечно, заманчиво. Может, и нам поискать?

Я не ответил, только посмотрел на море. Волны шумели, будто переговаривались друг с другом. Кромвель, Рид, Кокс — они идут за мной.

Я раскрыл письмо.

Луна висела над морем, ее свет падал на строчки де Лонвийе, выхватывая их из темноты. Морган маячил рядом, его кружка с ромом покачивалась в руке, распространяя резкий запах. Я развернул письмо шире, прижал пальцами, чтобы не унесло, и продолжил читать там, где остановился. Слова губернатора Тортуги ложились на плечи тяжелым грузом, каждый абзац добавлял новые куски к этой проклятой головоломке.

Де Лонвийе писал, что не сидел сложа руки, пока Кромвель сжимал Тортугу в кулаке. Он отправил Джона Морриса и Эдварда Мансфелда с посланиями ко мне, зная их связь с Генри Морганом. Я остановился, перечитал эту строчку. Моррис и Мансфелд —пираты с репутацией. А Морган, выходит, был их связующим звеном. Де Лонвийе рассчитывал на их дружбу, на то, что они найдут меня и передадут его слова.

Я поднял глаза от письма, посмотрел на Моргана. Он стоял, опершись на борт, и крутил кружку в руках. Лицо его блестело от пота и рома, глаза щурились, будто он ждал, что я скажу.

— Слушай, что пишет де Лонвийе, — начал я, голос вышел сухой, пришлось прокашляться. — «Я отправил Морриса и Мансфелда с посланиями к тебе, Крюк. Знал, что они дружат с Морганом. Надеялся на то, что это спасет тебя и твою команду».

Морган ухмыльнулся, провел рукой по бороде, оставляя на волосах темные полосы от пролитого рома.

— Батюшка Изабеллы хитер, — заявил он, растягивая слова.

Я вернулся к письму, пробежал глазами дальше. Де Лонвийе расписывал, как планировал все это. Он знал, что Морган — человек действия, что он не откажется от шанса сунуть палку в колеса врагам. Губернатор писал: «Мансфелд спас Моргана на Ямайке в 1655-м, и тот не забыл. Я доверю ему передать тебе тубус с этим письмом». Я вспомнил, как Мансфелд появился возле Портобелло, как передал мне этот самый тубус, предложив выстрелить по его парусам для отвода глаз. Все сходилось.

— Вот еще, — продолжил я, взглянув на Моргана. — «Мансфелд и Моррис — мои посланники, их дружба с Морганом — моя надежда на то, что я передам тебе свое послание».

Морган сплюнул за борт, вытер рот рукавом. Его глаза блеснули, будто он вспомнил тот пожар.

— Де Лонвийе знал, что я не откажусь от такого веселья. Жаль с Моррисом не встретились. Он мне задолжал.

Я снова углубился в письмо. Де Лонвийе упоминал, что не все прошло гладко. Моррис и Мансфелд доставили послания, но он теперь сомневался, не подкупил ли их Кромвель. Губернатор писал: «Я доверяю им, Крюк, но Рид и Кокс повсюду сеют золото. Не знаю, остались ли они верны». Я остановился, перечитал эту фразу. Подкуп? Моррис и Мансфелд могли продаться? Я вспомнил Мансфелда в Портобелло — его странное предложение выстрелить по парусам, его спокойствие. Да нет, этот не продался, иначе вообще не передавал бы тубус. Или передал, чтобы отвлечь внимание? Ох уж эта паранойя.

Я снова сложил письмо, засунул в карман камзола, но тут же вытащил снова. Надо было дочитать этот кусок до конца. Де Лонвийе писал, что Морган — его главный козырь. Он знал, что тот не продаст меня за золото, что его жажда славы сильнее любых монет. Де Лонвийе решил: если кто и вытащит меня из этой передряги, то это Морган.

Я посмотрел на него, стоящего в двух шагах. Он сделал глоток рома, вытер губы.

— Что там? Еще что-то про меня? — спросил он, ухмыляясь. — Де Лонвийе меня хвалит, да?

— Пишет, что ты его козырь, — ответил я.

Морган хмыкнул.

— Ну, я же не зря тогда склад подпалил, — сказал он. — Стража орала, как черти в аду, а ты свое дело сделал. Де Лонвийе правильно меня просчитал. Я падок на славу пирата и разбойника.

Вот нравится мне Морган своей непосредственностью.

Я вернулся к письму, читал дальше. Де Лонвийе пояснял, что Моррис и Мансфелд были его глазами и ушами. Губернатор писал: «Я велел им найти тебя, Крюк. Морган был связующим звеном. Без него бы ничего не вышло». Я вспомнил, как Морган стоял рядом, пока я открывал гроб Дрейка, как командовал ныряльщикам, как держал команду в кулаке. Де Лонвийе знал, на кого ставить. Прозорлив, однако.

Он писал: «Когда Морган спалил склад, он рисковал шкурой, чтобы ты успел. А ведь я косо на него смотрел, когда он танцам учил мою Изабеллу. Я знаю, что он не подведет».

Де Лонвийе заканчивал этот абзац словами: «Мансфелд и Моррис — мои люди, но будь осторожен. Кромвель мог добраться до них». Я сложил пергамент, засунул в карман. Посмотрел на море. Волны бились о борт, шумели, будто переговаривались. Морган, Мансфелд, Моррис — все они были частью плана де Лонвийе. Но теперь я не знал, кому верить. Письмо лежало в кармане. Я достал его снова, решив перечитать этот кусок. Каждое слово могло быть важным.