Скрытые шрамы (ЛП). Страница 71

Как будто он ждал, пока я догоню его.

ГЛАВА 29

Разговор

Лейла

— Так, может, сначала сделаем маникюр или подождем, когда пройдемся по магазинам? — спрашиваю я, глядя на Брэдли. Мы с утра в торговом центре, а потом я поеду к папе на обед перед выступлением в семь часов.

К счастью, его диабет теперь под контролем.

Его постоянный врач прочитал ему строгую лекцию о режиме питания, но теперь он в порядке.

Брэдли обводит глазами все магазины и нервно переминается с ноги на ногу.

— А что, если они мне что-нибудь скажут? — спрашивает она.

Я нахмуриваю брови.

— Ну, ты же со мной. А Орион встанет во весь рост и станет таким страшным, если кто-нибудь скажет что-нибудь грубое, хорошо? — говорю я ей, глядя через плечо на Ориона.

— Обещаю, — говорит он ей, подмигивая.

— Ладно, может, сначала пройдемся по магазинам?

Она смотрит на меня с ожидающей улыбкой.

— Конечно. Пойдем.

Мы втроем заходим в магазин подростковых аксессуаров, и Брэдли проводит непомерно много времени, выбирая между двумя разными парами сережек. Она настояла на том, чтобы Малакай присоединился к нам сегодня, но поскольку он был занят в доме Джулиана, я взяла с собой второго по значимости человека - его брата. Мы встретили Брэдли в торговом центре, а ее мама вернулась домой отдыхать. Судя по всему, она была медсестрой, работавшей сверхурочно, и вся эта ситуация с издевательствами в школе сильно повлияла на Брэдли, из-за чего ей стали сниться кошмары.

Ни одна из них не спала хорошо.

Она с воодушевлением рассказывает нам о балете, когда мы берем крендельки и макаем их в теплый сырный соус. Я рассказываю ей о своих выступлениях в PCB, а она - о своей мечте танцевать для Королевского балета в Лондоне.

Орион по большей части молчит, искренне увлекаясь ею, но не желая вмешиваться в поездку девочек. Когда мы заявляем, что пора делать маникюр, Орион подмигивает и уходит в книжный магазин.

Мы с Брэдли решаем купить одинаковый желтый лак - ее выбор, - и когда техник все еще работает над ее ногтями, я отхожу к выходу из магазина, чтобы укрыться от сильных испарений. На скамейке перед маникюрным салоном сидит женщина, и мне приходится сделать двойную попытку.

Жан Фуллер.

Также известен как судья из Парижской школы балета - тот, кто отверг меня все эти годы назад.

Вы просто не соответствуете образу парижской балерины.

Сейчас она худее, если это возможно. Постарела. Ее суровое выражение лица зациклено на чем-то в телефоне. Подойдя ближе, я размышляю, стоит ли поздороваться. Сомневаюсь, что она меня помнит, но, может быть, сейчас самое время для того, чтобы что-то выяснить.

Когда я делаю еще один шаг, она поднимает на меня голову, и я замираю, увидев слезы на ее лице.

— С тобой все в порядке? — спрашиваю я, протягивая руки.

— Я в порядке, спасибо, — фыркает она, ее акцентированный английский горький и холодный.

Я должна просто уйти. В конце концов, она была груба со мной - почти казалось, что в тот день она затаила на меня обиду, хотя, полагаю, я никогда не узнаю почему.

— Ты уверена? — Я подхожу ближе, и мне кажется, что с ней не все в порядке. Ее руки трясутся, а волосы выглядят не такими ухоженными, как я помню.

Не спрашивая, я сажусь рядом с ней.

Она отстраняется. — Я же сказала тебе, я в порядке...

— Ты, наверное, меня не помнишь, — медленно говорю я, глядя на нее с, как я надеюсь, открытым выражением лица. — Семь лет назад я проходила прослушивание в Парижскую школу балета, и мой сводный брат прервал прослушивание...

— Я помню, — говорит она, принюхиваясь. Она лезет в сумочку и достает носовой платок, сморкается.

Она больше ничего не говорит, поэтому я продолжаю.

— Я очень старалась на том прослушивании и очень долго переживала, что так и не смогла показать тебе свой репертуар.

— И что? — спрашивает она, выглядя раздраженной.

Я смеюсь. Я много думала об этом на протяжении многих лет. Я так сильно злилась на Ориона, и тогда это казалось оправданным. Но если быть по-настоящему честной, я думаю, что все мои проблемы с размером и формой тела, вероятно, усилились бы, если бы я жила в другой стране вдали от семьи и друзей. Особенно в таком изысканном городе, как Париж.

— Сейчас я понимаю, что этого не должно было случиться, и это нормально. Все происходит не просто так, понимаешь? Ты сказала мне, что я не соответствую образу парижской балерины, и ты права. Я никогда не была бы там счастлива.

В глазах Джин мелькает смесь растерянности и любопытства, как будто она пытается расшифровать мои намерения. Я слабо улыбаюсь, искренне надеясь передать то, что пытаюсь сказать.

— В итоге я нашла свой собственный путь. И он привел меня туда, куда я и представить себе не могла. Так что в каком-то смысле я благодарна за то, что произошло.

Она моргает на меня, ее бдительность слегка ослабевает. — Благодарна?

— Да. Я не знаю, что ты сейчас переживаешь, но надеюсь, что ты тоже найдешь свой покой. Мы все этого заслуживаем, не так ли?

Джин смотрит на меня, выражение ее лица не поддается прочтению. На мгновение мне кажется, что она может ответить резкой репликой, но вместо этого она просто медленно, почти незаметно кивает.

— Спасибо, — пробормотала она едва слышно, словно эти слова были для нее чужими.

Я встаю, даря ей последнюю улыбку. «Береги себя, Жан. Желаю тебе всего хорошего».

Уходя, я чувствую на себе ее взгляд, ее молчание, отягощенное невысказанными мыслями. Возможно, она так и не поймет моих слов, а может, и вовсе отмахнется от них. Но, отходя от скамейки, я чувствую, как с моих плеч сваливается груз.

Я уже не та юная девушка. Я стала сильнее и пошла дальше. И, возможно, Джин нужно было услышать, что она тоже сможет.

Я чуть не столкнулась с Орионом. Когда я кладу руки на его плечи, то понимаю, что он не смотрит на меня.

Он смотрит на Джин.

— Что она тебе сказала? — спрашивает он, оттопыривая челюсть.

Я смеюсь. — Ничего. Я пожелала ей всего хорошего. Похоже, у нее сегодня плохой день.

Орион вздыхает с облегчением. — Хорошо.

Я изогнул бровь. — Ты не можешь мстить каждому, кто причиняет мне боль, знаешь ли.

Его потемневшие глаза смотрят на меня, и на секунду кажется, что он хочет сказать что-то еще. Но вместо этого он сглатывает.

— Я слышал, что она потеряла работу, работая в Парижской школе балета.

Я качаю головой, сужая глаза. — Какое совпадение.

Прежде чем кто-то из нас успевает сказать что-то еще, Брэдли выбегает из салона, едва не столкнувшись с нами.

— Смотри! Банановые ногти!

Она демонстрирует милые маленькие банановые наклейки на своих ногтях.

— Потрясающе. Кто не любит бананы? — спрашиваю я, подмигивая.

— Теперь, может быть, девочки не будут надо мной смеяться, — говорит она себе под нос.

Я смотрю на Ориона, и его брови озабоченно нахмуриваются.

— Пойдем прогуляемся, — говорю я ей, кладя руку на плечо, когда вывожу ее из салона. Я внесла предоплату за маникюр, поэтому помахала на прощание техникам и направилась в сторону кафе-мороженого.

— Я знаю, что в последнее время все было непросто. Я помню, каково это было в твоем возрасте, и это нелегко, когда люди злы. Но я хочу, чтобы ты знала кое-что очень важное: вписаться в общество - это еще не все.

Брэдли скрещивает руки, слушая, поэтому я продолжаю.

— Иногда, когда другие задираются, это происходит потому, что они решают свои собственные проблемы. Это не значит, что это правильно, но это значит, что дело не в вас, а в них. Ты уникальна, и это хорошо. Возможно, сейчас тебе так не кажется, но те качества, которые отличают тебя от других, делают тебя особенной.

— Иногда я чувствую себя совсем другой, — говорит она, глядя на меня с изгибом бровей.

— Я знаю. И знаешь что? Я поняла, что люди, которые важнее всего, любят тебя такой, какая ты есть, а не такой, какой они хотят тебя видеть. Это нормально, если ты не вписываешься в какую-то группу или чувствуешь, что выделяешься. Выделяться - это смело и сильно. И я обещаю тебе, что однажды ты найдешь людей, которые полюбят тебя таким, какой вы есть. И когда это случится, ты будешь так рада, что не пыталась измениться ради кого-то другого. Если ты когда-нибудь почувствуешь себя подавленной или одинокой, помни, что есть целый мир, полный людей, которые еще не знакомы с тобой, но очень о тебе заботятся. Все наладится, и ты найдешь своих людей. А пока просто будь добра к себе, потому что ты этого заслуживаешь.