Скрытые шрамы (ЛП). Страница 66

— Я сказал, снимай одежду. — Он приказывает напористо, его голос низкий и гортанный. — Не заставляй меня повторять три раза. Считай, что это твое единственное предупреждение. В будущем я не буду так снисходителен.

— Нет? Не знаю, мне нравится, когда меня наказывают.

Его ноздри раздуваются, но он ничего не говорит. Он лишь скрещивает руки и смотрит на меня с таким властным видом.

У меня кровь стынет в жилах от его взгляда.

— Прости, мастер...

Как только слова вылетают из моего рта, он переворачивает меня за лодыжки так, что я оказываюсь на его кровати лицом вниз. Он забирается мне между ног, и я задыхаюсь, когда он берет в кулак тонкую ткань моих велосипедных шорт и разрывает их. Жгучие рубцы обнажаются, и я резко вдыхаю, когда он приподнимает мою попку и разводит колени, полностью обнажая меня перед ним.

Его рука проводит по моей чувствительной, болезненной попке, и мои щеки пылают от унижения. В этой позе я так открыта для него.

Это пугает, но по какой-то причине и заводит меня. Я слегка смещаю свой вес, чувствуя, как скользкое возбуждение между ног задевает рваную ткань моих шорт.

А потом он шлепает меня - не слишком сильно, но достаточно, чтобы мое тело напряглось, поскольку ему каким-то образом удалось наложить резкий шлепок прямо на то место, где он отхлестал меня раньше.

— Я сказала, что мне жаль, — кричу я, прижимаясь лицом к грубому льняному материалу его кровати.

— И я достаточно предупредил тебя. — Он гладит теплой ладонью это место, и мне становится приятно. — Я хочу кое-что прояснить. Если ты сделаешь это со мной, то будешь подчиняться. У меня нет времени на грубиянок.

Это слово засело у меня в мозгу, и я вспомнила, что Зои однажды сказала мне, что она - отродье, и что Лиаму нравится приручать ее. Но это не про меня... Мне нравится подчиняться.

Верно?

— Я не грубиянка, — говорю я, задыхаясь.

— Может, и нет, но ты ведь тоже не совсем послушная, правда?

Я не спорю.

— Цвет?

— Зеленый, — говорю я, мой голос звучит жалобно.

Он хихикает, но прежде, чем я успеваю спросить, почему он смеется, Орион опускает другую руку на другую сторону моей задницы.

Все мое тело напрягается, и боль пробегает по нервным окончаниям.

— В спальне я контролирую ситуацию, пока мы не обсудим альтернативные варианты. Ты читала мой контракт, так что тебе понятна динамика. Ты понимаешь, или мне заставить тебя прочитать его полностью, пока я буду доводить тебя до грани безумия?

Звучит мило.

Я не знаю, почему я это делаю. Может быть, я вдруг осознала, что если буду вести себя еще хуже, то буду наказана. И, возможно, он был прав - может быть, я мазохистка. К тому же какая-то часть меня все еще немного раздражена всем, что произошло со Starboy, и я хочу шокировать его так же сильно, как он шокировал меня.

Я оглядываюсь на него через плечо и закатываю глаза. — Я понимаю, мастер.

Его шокированное выражение лица слишком хорошо. Я улыбаюсь ему, и его рука поднимается и опускается на заднюю поверхность моего левого бедра.

Я громко вскрикиваю. Это неожиданно - жгучее ощущение в месте, которого я не ожидала, - удивительно. И не совсем нежелательно.

Почему мне это так нравится?

Почему от возбуждения я промокаю переднюю, неповрежденную часть шорт?

Мои соски проступают сквозь тонкий спортивный бюстгальтер, и грубый материал белья задевает их при каждом движении.

— Это интересно. Я не ожидал, что ты будешь дерзить мне во время нашей первой сцены. Тебе нравится держать своего сводного брата в напряжении? —мурлычет он.

Боже, его голос, когда он играет сцену...

— Да, мастер, — шепчу я, дрожа.

Он быстро стягивает мои искореженные шорты с бедер и по одной стягивает их с моих ног, бросая на пол.

Теплая рука тянет меня вверх за лифчик, и он прижимает меня спиной к своей груди, пока его руки исследуют мое тело.

Он бессознательно прижимается ко мне, твердая ткань его брюк давит на мою спину. Ловкими пальцами он медленно снимает спортивный бюстгальтер с моих грудей. Его руки нащупывают их, и он стонет, не стесняясь играть с ними: пальцы слегка разминают их, большие пальцы перебирают мои тугие соски. Это совсем не похоже на наказание шлепками.

— Руки вверх, — бормочет он мне в правое ухо.

Я поднимаю руки, и он стягивает с меня спортивный бюстгальтер, отбрасывая его в сторону. Моя кожа бугрится под его прикосновениями, а мое неровное дыхание ударяется о его грудь с каждым вдохом и выдохом.

— Я знаю, что это естественно - сопротивляться, сомневаться, сопротивляться, — говорит он, проводя пальцем по бокам моего тела. — Но истинная покорность прекрасна. Еще прекраснее, когда кто-то стойкий, способный и сильный, как ты, полностью подчиняется. Это заводит меня больше, чем что-либо другое. То, что ты даешь мне такую власть. Это заставляет меня чувствовать себя всемогущим... и непобедимым. Помнишь, что я сказал в первый раз, когда мы говорили по видео?

Мой мозг не может сосредоточиться ни на чем, кроме его пальцев, проводящих круги по моей бедренной кости, и его теплого дыхания, касающегося моего уха.

— Нет, мастер, — шепчу я.

— Я сказал, что когда я наказываю свою покорную, то только потому, что она мне позволяет. Все дело в согласии - в этом суть садизма, мазохизма, любого вида динамики. У меня есть только та власть, которую мне дали. Я не отбираю власть. Вся она принадлежит тебе. Это понятно?

Я киваю, но из его рта вырывается тихий звук, пробегающий по чувствительной плоти между моим ухом и шеей.

— Слова, Лейла.

— Да, мастер.

— Ты позволишь мне сделать это по-своему?

— Да, мастер, — шепчу я, голос дрожит, когда его большие пальцы впиваются в мою талию. Я откидываю голову назад к его груди и закрываю глаза. Я чувствую его учащенное сердцебиение на своей спине. Боже. То, как он прикасается ко мне, так приятно, и я хочу, чтобы он продолжал прикасаться ко мне, продолжал говорить со мной таким властным тоном.

— Ложись на спину.

Он отпускает меня, и я делаю, как он говорит, поворачиваюсь и ложусь перед ним. Его глаза изучают меня с ног до головы, лениво осматривая каждый дюйм. Я чуть не задыхаюсь от того, как его глаза изучают меня, оценивают...

Инстинктивно свожу руки на груди и начинаю скрещивать ноги, но его рука дергается вперед, с силой раздвигая мои ноги.

— Не прячься. Только не передо мной.

Я медленно убираю руки с груди, позволяя им упасть в сторону.

Его глаза темнеют, превращаясь в два тлеющих огонька, когда он смотрит на меня сверху вниз. Я делаю глубокий, успокаивающий вдох, чтобы успокоить свое бешено колотящееся сердце, но это не помогает.

— Ты будешь вести себя хорошо? — спрашивает он, проползая между моих ног.

— Д-да, мастер.

— Хорошо.

Одна из его рук ложится на внутреннюю поверхность моего бедра, и все мое тело загорается. Я кручу бедрами, побуждая его переместить руку туда, где она мне больше всего нужна.

— Ах, ах, ты же обещала вести себя хорошо, — рычит он.

Игривый выговор, исходящий от него, заставляет меня хныкать.

Он превратил меня в сексуальную машину.

— Не двигайся, — пробормотал он, и волосы упали ему на лоб, когда он одарил меня соблазнительной улыбкой.

— Я…

Он вводит в меня средний палец и проводит им по моим внутренним стенкам.

Мои глаза закатываются на затылок, и я сжимаюсь вокруг его пальца, желая большего.

— Мм... У тебя такая жадная маленькая киска. Готов поспорить, что и на вкус она хороша.

— Черт...

— Мне нравится слышать грязные слова из твоего рта. — Он вынимает палец, а затем снова вводит его в меня с такой силой, что костяшки его других пальцев прижимаются к тазовой кости и упираются в пирсинг. Это резкое ощущение, не совсем болезненное, но тяжелое и неожиданное. Я сжимаюсь вокруг его пальца три раза. — На самом деле я хочу, чтобы ты сказала мне, чего именно ты хочешь от меня сегодня вечером, используя самые грязные слова, какие только сможешь придумать. Назови это своим первым заданием в качестве моего сабмиссива. Если ты будешь хорошо себя вести, я сделаю все.