Скрытые шрамы (ЛП). Страница 64

Я была молода и глупа. Он положил на меня глаз, и я позволила ему уговорить меня прогуляться с ним по полю однажды вечером после футбольного матча. Орион подвез меня и ждал в своей машине, чтобы отвезти домой. Дерек вывел меня на поле после того, как все ушли. Он показал мне, как передавать футбольный мяч. Он смеялся вместе со мной, и я была сражена наповал - по крайней мере, мне казалось, что так и должно быть. Он был популярным старшеклассником, а я - первокурсницей.

Далее он захотел показать мне раздевалку, и я позволила ему.

В следующее мгновение он выключил свет, и его язык оказался у меня во рту. Его руки казались такими нежеланными, и я попросила его остановиться. Но он продолжал.

Я закричала.

Он закрыл мне рот ладонью и уже перебирал пальцами, когда в дверь ворвался Орион.

Я помню, как рыдала, когда Орион навалился на Дерека и бил его до тех пор, пока его лицо не превратилось в окровавленную мякоть.

Дерек пролежал в коме три месяца и полгода провел в больнице. И я потеряла доверие к мужчинам.

Пока не появился Starboy.

Связь возникла так быстро.

Я понимаю, что это потому, что Орион знал, что это я, и использовал это в своих интересах.

Глядя на своего сводного брата, я представляю, каково это - видеть, как мое имя всплывает в его сообщениях.

— Не знаю, поблагодарила ли я тебя когда-нибудь, — говорю я ему, пока мы идем по главной улице Крествуда.

Его квартира находится всего в паре кварталов от нас, и, как и раньше, здесь все еще достаточно тепло, чтобы чувствовать себя комфортно.

— За что? — спрашивает он.

Он держит меня за руку - и не отпускает с тех пор, как мы покинули Inferno. Это должно быть странно, но вместо этого все кажется нормальным. Как будто мы делали это где-то в другой версии этой жизни, и те альтернативные версии нас самих каким-то образом перешли в это измерение.

— За то, что случилось в школе. С Дереком Николсом.

Он смеется. — Ты тогда сильно злилась на меня.

Я улыбаюсь.

— Я знаю. Но я чувствовала себя отверженной от своих друзей. От школы. Все меня ненавидели. В те времена только это и имело значение. К тому же, я помню, как быстро справился со своей злостью на тебя.

Орион улыбается, вспоминая, что он сделал для меня на следующей неделе.

— Я был отличным сводным братом, — говорит он. Это напоминает мне о грузовике с мороженым, который неделями стоял перед нашим домом, подавая только клубничное мороженое в рожках с маленькими буквами «Л» на них. В то время я думала, что это милый жест.

Я чувствовала себя... дорогой.

Я смотрю на него, а он смотрит прямо перед собой. Теперь... я вижу его в другом свете.

Я вижу двадцатилетнего парня, который пытается вписаться в семью с эмоционально отсутствующим отцом и в новую семью, которая так отличается от того, как его воспитывали. Когда он был моложе, мой отец очень сильно на него наезжал. Он говорил, что наверстывает упущенное время, намекая на то, что Чарльз плохо его воспитывал.

Я вижу молодого человека, который понятия не имел, что хочет делать со своей жизнью. Он столько лет метался между работами и уклонялся от своих обязанностей.

Вижу сводного брата, которым он стремился стать, - того, кто заботился обо мне и всегда следил за тем, чтобы я была счастлива.

Вижу потребность в контроле - всегда угождал мне, всегда следил за тем, чтобы он был хорош для своих четырех старших братьев.

А теперь... я вижу человека, который испытывает ко мне чувства уже много лет.

Прослушивание... Он испортил мне прослушивание не потому, что был пьян.

Он испортил его, потому что не хотел, чтобы я переезжала в Париж.

Не делай этого. Не переезжай в Париж.

Я помню, как его голос надломился на последнем слове. Я помню, каким страдальцем он выглядел.

Я сжимаю его руку. — В любом случае, спасибо тебе. За то, что выбил из него все дерьмо.

— Раз уж мы говорим начистоту, полагаю, я должен сказать тебе, что потратил гораздо больше времени, чем нужно, чтобы все его потенциальные работодатели узнали, что он сделал, чтобы он стал нетрудоспособным.

Я нахмурила брови. — Но разве он не стал играть за Калифорнийский университет?

Орион хихикает. — Нет. Его приняли, и он играл неделю, но потом администраторы узнали о том, что он сделал. К тому же на его университетский аккаунт могли быть загружены сомнительные видео.

Я останавливаюсь. — Ты подбросил видео?

Орион пожимает плечами. — Я не имею к этому никакого отношения.

Сузив глаза, я сфокусировалась на его озорном выражении. — Ты попросил кого-то другого подложить видео, не так ли? Что это было?

— Скажем так, это было откровенное видео, за которое я заплатил одной из его бывших, чтобы она отправила его моему парню. А он случайно отправил его своей женщине-профессору.

Я прикрываю рот свободной рукой. — О Боже, Орион.

— Он все еще живет с родителями, и, насколько я слышал, у него огромные долги из-за какой-то финансовой пирамиды.

Я опускаю руку и не могу удержаться от улыбки. — Ты разрушил его жизнь.

Он притягивает меня ближе, голубые глаза пылают в моих. — Ты хотела злодея, детка. И ты его получила.

У меня перехватывает дыхание. — Ты разрушил его жизнь... ради меня?

Он кладет мою руку себе на талию так, что у меня не остается выбора, кроме как прижаться к нему.

— Если бы было законно отрубить руки тем, кто причинил тебе боль, я бы это сделал. Поверь мне, я искал способ.

Я открываю и закрываю рот. Никто никогда...

Никто никогда не делал для меня ничего подобного.

В каком-то извращенном смысле мне нравится, что он разрушил жизнь Дерека. Мне нравится, что ему было не все равно, что ему все еще не все равно.

Если он злодей, то кем же тогда буду я?

— Что ж, спасибо.

Мы продолжаем идти к его квартире, и когда мы приходим, я обдумываю его предыдущие заявления. Это была напряженная сцена - да и была ли она вообще, я не знаю. Я все еще новичок во всем этом. В этом стиле жизни. Все, что я знаю, - это то, что я хотела быть хорошей для него. Я хотела доставить ему удовольствие. В конце концов, все его признания не имели значения, потому что он делал все это ради меня.

Если бы я знал тебя в реальной жизни, я бы попросил тебя стать моим сабмиссивом. Полностью. Я сдерживаюсь. Так что позволь мне сделать это.

Для тебя, но и для меня.

Он знал. Все это время он знал, что это я.

Я все еще пытаюсь понять это, все еще перевариваю его слова и поступки за последнюю неделю.

За последние семь лет.

Быть желанной таким образом...

Это опьяняет.

Мы поднимаемся на лифте в пентхаус. Орион выглядит рассеянным, но я тоже. Это была большая ночь, полная открытий и умственных стимулов. Когда двери открываются, мне что-то приходит в голову. Орион выходит, но я не следую за ним.

Я уже поняла, что он ни с кем не встречается. Он все время имел в виду меня. А это значит...

— Кольцо, — медленно произношу я, широко раскрыв глаза. — То, что у тебя в шкафу.

Двери начинают закрываться, и я прыгаю вперед и вхожу в пентхаус.

По какой-то причине Орион выглядит облегченным.

Как будто он думал, что я позволю дверям закрыться и уйду домой.

Я не виню его за такие мысли. Я отталкивала его.

Но теперь я никуда не уйду.

— А что насчет этого? — спрашивает он с настороженным выражением лица.

И тут меня осеняет - как глубоко это его задевает. Он держит это в тайне, потому что думает, что это заставит меня бежать.

— Это... ты купил его для меня? — спрашиваю я, едва слышно шепча.

В его глазах мелькает что-то темное, и я вижу, как в нем вновь вспыхивает решимость - властная, доминирующая личность.

Конечно, это защитный механизм.

Быть младшим братом.

Его ругали я, общество.

Он стал вести такой образ жизни ради контроля. Чтобы иметь возможность контролировать. А сейчас? Он не контролирует ситуацию, поэтому делает единственное, что может сделать, чтобы контролировать ситуацию.