Скрытые шрамы (ЛП). Страница 49

Я готов принять пулю за нее, лишь бы эти слова больше никогда не вызывали у нее пагубных мыслей о еде.

— Да. Приятно видеть их всех вместе.

— Шафер и подружка невесты.

Чейз откинулся в кресле.

— На что ты намекаешь, Чейз?

Он качает головой и отводит взгляд. Он самый игривый из всех нас, но мы с ним во многом похожи. Он долгое время был одержим Джульеттой, пока они не сошлись, ведь она была сестрой его лучшего друга.

— Ничего. Просто... Лиам, кажется, думает, что ты неравнодушен к своей сводной сестре.

— Какого хрена, чувак?

Лиам наклоняется ближе к нам двоим. Он смотрит на Чейза.

— Вот тебе и секреты, — рычит он.

— Это не имеет значения, — говорю я им, вставая. — Этого никогда не случится. Мне нужен свежий воздух.

Я отхожу от стола с репетиционным ужином и иду по случайному коридору «Черной розы», минуя кабинет и кладовку.

— Орион.

Я оборачиваюсь и вижу Майлза, который бежит за мной трусцой.

— Что случилось? — спрашиваю я, засовывая руки в карман брюк.

— Я просто хотел убедиться... ну, ты знаешь… — Он вздрагивает. — Чейз сказал мне.

Я закатываю глаза. — Замечательно.

Он делает шаг вперед и хлопает меня по плечу. — Я помню, как близки были вы с Лейлой. И хотя я не знаю, что именно произошло, я знаю одно.

— И здесь ты даешь мне непрошеные советы старшего брата? — спрашиваю я с ноткой сарказма в голосе. Из всех моих братьев Майлз самый серьезный. И самый сварливый. Меня до сих пор удивляет, что они со Стеллой так хорошо работают вместе, ведь она такая кипучая и искрометная.

Его губы подергиваются. — Возможно.

Он опускает взгляд и начинает говорить.

— Я думаю, что мы с ней больше всего похожи, — медленно говорит он. — Мы мягкие люди под своим твердым панцирем. Мы защищаемся, чтобы никто не мог причинить нам вреда. Что бы ни произошло между тобой и Лейлой...

Он делает паузу, подыскивая нужные слова.

— Послушай, у нас обоих темные интересы. Мы оба находим утешение в тенях и сложностях мира, которые такие люди, как Чейз и Лиам, с гордостью носят на рукаве. Так легко погрузиться в эту тьму, позволить ей поглотить нас. Но иногда, если нам повезет, нам показывают свет. До встречи с Эстель моя жизнь была нелегкой. Я никогда не ожидал, что кто-то будет любить меня так, как она. Но... она любит.

Он смотрит на меня, выражение его лица искреннее. — Это редкость, брат. Но и страшно до жути.

Я сглатываю, прежде чем ответить. — Это все хорошо, Майлз. Но она меня ненавидит. И, похоже, всегда будет.

Майлз смеется. — Поверь мне. Она тебя не ненавидит. Ты должен ей сказать.

Я опускаю взгляд на землю. — Это не так просто.

— Я никогда не говорил, что это будет просто, — отвечает он. — Но это того стоит. Однажды... может быть, через неделю, или месяц, или год, я хочу, чтобы ты вспомнил этот разговор. Когда ты, наконец, вытащишь голову из своей личной вечеринки жалости, ты можешь обнаружить, что она не ненавидит тебя так сильно, как говорит. И когда этот день наступит, я жду от тебя благодарности.

Я уже говорил, что он также является братом, наиболее склонным к сплетням и любопытству? Если в доме происходит драма, есть большая вероятность, что виновником является он. Он любит вмешиваться.

Я улыбаюсь. — Ты чертов ублюдок.

Он смеется и хлопает меня по спине. На мгновение мы замираем в тишине, и тяжесть его слов оседает между нами.

— Спасибо, — говорю я ему.

— В любое время, братишка. Не забудь взять фонарь.

Он поворачивается и уходит, а я продолжаю идти по коридору. Толкнув заднюю дверь, делаю несколько успокаивающих вдохов и вдыхаю прохладный воздух. Сегодня не по сезону холодно - почти мороз, и я почти сразу начинаю дрожать. Прислонившись к задней стене, провожу руками по лицу. Еще час, и я смогу пойти куда-нибудь, чтобы отвлечься от этой гребаной свадьбы и того факта, что завтра нам с Лейлой, как шаферу и подружке невесты, придется идти к алтарю вместе.

Пальцы начинают болеть от холода, и я поворачиваюсь, чтобы открыть дверь, но она заперта.

Чертовски здорово.

Я нащупываю свой телефон и со стоном понимаю, что оставила его на столе, когда Зои и Лиам захотели сделать селфи с нами тремя. Я обхожу здание сбоку, но оно огорожено и не выходит на главную улицу Крествуда.

Похоже, я замерзну до смерти.

Как раз в тот момент, когда я подумываю перепрыгнуть через забор, задняя дверь со скрипом открывается, и оттуда выходит Лейла. Сначала она не замечает меня - просто смотрит прямо перед собой, не зная, что ей делать: рискнуть замерзнуть насмерть или сделать шаг назад в теплое здание.

Она выбирает первое и выходит на холод.

— Подождите, не дай ей закрыться...

Дверь захлопывается, и она поворачивается ко мне лицом.

— Какого черта ты здесь делаешь?

Она поворачивается, чтобы попытаться вернуться внутрь, но дверь не поддается.

— Я тебя предупреждал, — бормочу я, подходя к ней.

— Неважно, Орион, — говорит она, ее слова немного невнятны. — Здесь чертовски холодно.

— У тебя есть телефон? — спрашиваю я, снимая пальто.

— Нет, — хмуро отвечает она, поворачиваясь ко мне лицом как раз в тот момент, когда я протягиваю ей свою куртку. — Нет, спасибо. Я в порядке.

Она поднимает подбородок и скрещивает руки.

— Надень эту чертову куртку, Лейла. На тебе одежды меньше, чем на мне.

Она скрещивает челюсти, впиваясь в меня расфокусированным взглядом. Я позволяю своим глазам блуждать по ее золотому шелковому платью, которое подчеркивает золотые искорки в ее лесных глазах. Выхватив пиджак из моих рук, она накидывает его и обтягивает свое стройное тело.

Черт. Ей очень идет мой пиджак.

— Ты проверил, нет ли другого пути внутрь? — спрашивает она.

Мои губы растягиваются в кривую улыбку.

— Проверял. Мы здесь застряли, если только ты не захочешь преодолеть стену в этих туфлях, — добавляю я, бросая взгляд на черные туфли. Когда я снова встречаюсь с ней взглядом, она смотрит на меня, нахмурив брови.

— Почему ты здесь на морозе? — спрашивает она, оскалив зубы.

Я пожимаю плечами. — Мне просто нужно было подышать воздухом.

— Точно.

Несколько секунд мы молчим, и только звук ее стучащих зубов я слышу, кроме своего дыхания.

— Помнишь, как папа поймал тебя за курением, когда тебе было двадцать? — неожиданно спрашивает она.

Я задыхаюсь от смеха. — Помню. После этого мама несколько дней со мной не разговаривала.

Ее губы подергиваются. — Я никогда никому об этом не рассказывала, но после этого я попросила сигарету у одного из своих друзей, просто чтобы попробовать.

Я ухмыляюсь, следя за каждым ее словом. — Правда?

Она смеется.

— Я так хотела быть похожей на тебя. Когда мне было четырнадцать, ты был моим любимым человеком.

Я тяжело сглатываю, пытаясь подавить боль, которая наполняет меня, когда я вспоминаю, как близки мы были раньше. Ее глаза темнеют от боли, когда она делает взволнованный вдох.

— Иногда мне этого не хватает.

Она смотрит на меня сквозь ресницы. — Я скучаю по тебе.

Ее слова густые. Она пьяна - возможно, даже больше, чем говорит. Почему-то она всегда умела справляться с алкоголем. Не то чтобы она много пила. Количество раз, когда я видел ее пьяной, можно пересчитать по пальцам одной руки. Но то, сколько она может выпить, впечатляет.

— Я тоже скучаю по тебе, — говорю я ей, подходя ближе. Я сглатываю нервную дрожь, которая пробирает меня до костей, а руки начинают трястись - хотя, возможно, это из-за холода.

Поверь мне. Она не ненавидит тебя. Ты должен ей рассказать.

Я хочу рассказать ей все за то время, что мы были в разлуке. Хочу признаться в своих грехах, упасть на колени, умолять ее посмотреть на меня не с ненавистью. Я готов на все, чтобы снова быть в ее жизни - пусть даже в качестве сводного брата.

В тот день мое сердце разбилось, и с тех пор жизнь не была прежней.