Двойник Короля 10 (СИ). Страница 36

Сели в машины, и кортеж тронулся. Я постарался изобразить из себя мужика, который наконец-то расслабился. Растянул губы в довольной улыбке, откинулся на сиденье, периодически прикрывал глаза, словно вспоминая недавние удовольствия.

Мои сопровождающие хранили молчание, но атмосфера стала другой. Напряжение первых дней сменилось чем-то вроде настороженного любопытства.

Они взяли с собой лепёшки и кислое молоко, которые мы ели прямо в машине, запивая терпким напитком. День близился к середине, когда покинули Бахчисарай, оставив позади его узкие улочки, белые дома и шумные базары. Город понравился мне своей колоритностью и жизненной энергией, бьющей через край. Никакой искусственности, всё настоящее — от запахов специй до взглядов местных жителей.

— Дипломат, — неожиданно обратился второй турок, нарушая молчание. — Если можно, ответь, зачем тебе эта женщина за такие деньги? Ты мог бы купить себе замок и слуг, а ещё жениться на хорошей, достойной девушке.

— Считайте это моей блажью, — пожал плечами, не вдаваясь в подробности.

Они задумались, переглянулись, но продолжать расспросы не стали. Возможно, решили, что русский дипломат имеет право на свои странности, даже если те противоречат местному пониманию приличий. Ну и ещё моя внешняя молодость, которая всех так обманывает.

В глазах сопровождающих я заметил перемену: меньше ненависти, больше интереса. Видимо, человек, способный заплатить пятьдесят миллионов за женщину, вызывает у них определённое уважение, пусть и смешанное с недоумением.

— Не понимаю вас, русских, — продолжил Зафир после долгой паузы. — Девушка и женщина должны быть скромными и не показывать себя всем, должны быть укрыты от чужих глаз.

— Это ты про вашу традиционную обёртку? — уточнил я, имея в виду скрывающие лица и фигуры одеяния местных дам.

— Только муж должен видеть красоту своей жены, — добавил второй. — Вот скажи, русский, что бы ты выбрал: завёрнутую конфетку или открытую, которую уже трогали и, может быть, облизывали?

Хмыкнул. Похоже, у нас завязывается настоящий мужской разговор. Забавно… Может, всё-таки наладим контакт, хотя бы минимальный?

— Интересная аналогия, — кивнул я. — Если позволите, господа, то сначала спрошу у вас.

— Закрытую! — тут же ответил Зафир, не задумываясь ни на секунду.

— Закрытую, — повторил второй, как эхо.

— Понятно, — кивнул, обдумывая ответ. — А если ты выбрал конфетку, то обязан её съесть?

— Да! — подтвердили они одновременно, словно это был единственно возможный ответ.

— А что будет, если не конфетка, а дерьмо? — спросил я прямо. — Ну, или в ней яд, или вообще что-то другое, не то, что ожидаешь? Съедобное на вид, но непригодное внутри?

Турки зависли, как будто я спросил что-то невообразимое. Кажется, такая мысль им даже в голову не приходила. Их лица выражали смесь непонимания и лёгкого отвращения от моей прямоты.

За окном проплывали степные пейзажи. Желтоватая трава колыхалась под порывами ветра, создавая иллюзию бескрайнего золотого моря. Изредка попадались одинокие деревья, скрученные суровыми условиями в причудливые формы. Небо — голубое, чистое, без единого облачка — простиралось над нами, словно огромный купол.

К вечеру воздух начал меняться. Он становился более влажным, более свежим, принося с собой слабый, но узнаваемый запах соли. Мы приближались к морю, моему первому морю в этой жизни.

Дорога постепенно пошла под уклон. Вдали показалась тонкая линия синевы, отделяющая землю от неба. С каждым километром она становилась всё шире, пока не превратилась в бескрайнюю водную гладь, сверкающую в лучах заходящего солнца.

Пока турки обдумывали мои слова, я закрыл глаза и мысленно заглянул в пространственное кольцо. Песчаные змеи наконец-то распутались, как и предполагал. Живой клубок, который образовали эти твари, превратился в отдельных особей, лениво перемещающихся по своему загону.

Я совместил несколько загонов, выровняв поголовье монстров. Теперь осталось их как-то покормить. Диету сразу менять нельзя, да и голодом морить тоже рискованно. Ослабнут, заболеют, а то и вовсе умрут. Собрал то, что осталось от Па, — остатки панциря, внутренности, куски плоти, которые не захотели сожрать маленькие паучки. И забросил к ним.

Твари тут же накинулись на угощение, как голодные волки. Раздалось шипение, послышались возня, щёлканье челюстей.

Разделил Лахтину и мать перевёртышей. У каждой своя комната, отдельная от другой. Не хватало только, чтобы эти две начали разборки в моём пространственном кармане.

Ам… Прожорливый медведь после того, как обожрался, до сих пор спит, свернувшись клубком в своём углу. Паучки забрались на Ма и тоже отдыхают.

Мне нужно будет проверить магию матери, её способности, возможности. Столько лет она создавала перевёртышей, экспериментировала с детьми… Какие знания хранятся в её голове? И, самое главное, что из этого я смогу использовать для себя?

А ещё некромант… Вот, чем нужно заняться! Как-то использовать его силу, научиться контролировать. И заларак — мой новый капризный артефакт, который явно обладает собственной волей. Дел столько, что рук не хватает, а времени — тем более.

Подключился к зрению паучка, которого успел разместить перед тем, как сесть в машину. Заглянул через его фасеточные глаза назад. И то, что я увидел, заставило меня напрячься.

За нашим кортежем, держась на приличном расстоянии, следовали несколько автомобилей. Даже в сумерках было видно, что они движутся с той же скоростью, повторяя все манёвры.

— Ребят! — открыл глаза, возвращаясь в реальность. — А за нами должны ехать?

Турки мгновенно подобрались, став серьёзными и собранными. Они глянули через заднее стекло, и лица мужиков изменились. Теперь на них читалась тревога. В руках появились артефакты связи — небольшие металлические диски с вырезанными символами. Они заговорили на своём языке быстро, отрывисто. Судя по интонациям, разговор шёл с беем, и новости были не из приятных.

Машины начали перестраиваться, принимая новый порядок. Наш автомобиль перешёл из хвоста колонны в середину, окружённый другими со всех сторон.

— Как я понял, это не ваши друзья? — улыбнулся, не показывая беспокойства.

— Не… — только и успел выдавить второй турок, когда мир вокруг нас взорвался.

Его голова разлетелась на две аккуратные половинки, как спелый арбуз. Кровь, мозги и осколки черепа забрызгали окно и обивку салона.

Всё произошло так быстро, что я даже не успел моргнуть. Только что мой спутник сидел напротив — живой, с выражением тревоги на лице, а в следующее мгновение его уже не было. Только безжизненное тело, оседающее на сиденье, и фонтан крови, заливающий всё вокруг.

Я пригнулся и успел схватить Зафира, рванул его вниз, на пол автомобиля. Снайпер. Чёртов снайпер где-то на холмах или в одной из машин, которые нас догоняют. И он чертовски хорош.

Водитель начал петлять, бросая автомобиль из стороны в сторону, как пьяный. Нас швыряло по полу, словно тряпичных кукол. Выстрелы участились. Теперь они раздавались со всех сторон, превращаясь в непрерывную какофонию.

Мой паучок перебрался с багажника на крышу. Через его глаза я видел, как впереди идущая машина вдруг вспыхнула. Пламя вырвалось из-под капота, поглощая всё на своём пути. Она вильнула, съехала с дороги и перевернулась, превращаясь в огненный шар.

Зафир что-то кричал в артефакт связи, пытаясь перекрыть грохот стрельбы. Его лицо перекосилось от ярости.

К снайперу подключились автоматы. А потом заговорили пулемёты — тяжёлые, размеренные очереди прошивали машины нашего кортежа, как иголка — ткань.

Я поднялся на мгновение, чтобы оценить ситуацию. Несколько автомобилей из колонны уже остановились и горели, превратившись в металлические факелы. Крики раненых, звон разбитого стекла, запах горящей резины и плавящегося металла — всё смешалось в один коктейль.

Хреново. Очень хреново. Вдруг накрыло дежавю: «Даже в другой стране кто-то пытается меня убить».