Капитан космического флота (СИ). Страница 46

Самоназванный комендант свободной станции Зардоб обнаружился именно там, где и предполагалось, в губернаторском кабинете, в его кресле, он сидел за столом с пистолетом в руках и ничуть не удивился ворвавшимся внутрь штурмовикам. Гасанов наоборот, усмехался в бороду, скалил зубы, поигрывая оружием. В кабинете он был один.

— Бросай оружие! — ему в морду уткнулось сразу несколько стволов. — Руки вверх!

Гасанов медленно опустил пистолет на стол.

— Руки вверх, мать твою, за голову! — рявкнул кто-то из штурмовиков.

— Думаете, всё кончено? Ещё ничего не кончено, — усмехнулся он, неторопливо исполняя приказ. — Султан этого не оставит!

— Встал! Пошёл!

Комендант встал, держа руки за головой, его пихнули к стене, начали грубо обыскивать. Заварзин подошёл к столу губернатора, включил консоль управления. Где-то здесь находилась клавиша громкой связи, и мичман нажал на неё, включая трансляцию.

— Внимание всем, говорит мичман Заварзин, командир взвода охраны имперского малого эсминца «Гремящий», — объявил он. — Приказываю всем сложить оружие. Повторяю, сложить оружие. Главари мятежа арестованы, сопротивление бесполезно!

Орбитальная станция Зардоб вернулась в лоно Империи.

— Мичман! — вызвал я его. — Спроси у этого мерзавца, где граф Димитриевский!

Заварзин передал мой вопрос, не забыв ткнуть Гасанова дулом бластера под рёбра.

— Ваш губернатор? Предателей нигде не любят! — осклабился бородач.

— Отвечай, скотина, — мичман подкрепил свою просьбу ударом приклада.

Гасанов тут же стал гораздо более сговорчивым.

— Он под арестом… Хотел слишком много, давал слишком мало, грубил, — заговорил повстанец.

— Где⁈ — рыкнул на него Заварзин.

— Закрыли его в каюте… — ответил Гасанов.

— Номер один? — спросил мичман.

Традиционно первая каюта принадлежала капитану корабля, или, в данном случае, губернатору системы.

— Нет… В седьмой, — ответил Гасанов. — Первую сами заняли…

Я усмехнулся. Какая ирония.

— Мичман, отправьте туда людей, губернатора надо взять живым, — приказал я. — Арестовать, но уже нашими силами.

— Понял, господин старший лейтенант, выдвигаюсь, — отозвался Заварзин.

— Вам конец, вы понимаете? Вы, имперские шавки! Султан не оставит Зардоб вам на поживу! Это территория Объединённого Турана! — завопил Гасанов, понимая, что я это слышу. — Сюда уже летит весь его флот! Вас уничтожат! Распылят на атомы!

— Заткни хайло, — проворчал Заварзин, подкрепляя слова мощной оплеухой, такой, что Гасанов упал на пол.

Его связали подручными средствами, выволокли из кабинета. Рот ему заткнули кляпом, чтобы не орал всякую чушь. Стрельбы в коридорах становилось всё меньше, повстанцы слышали объявление и теперь старались уходить, а не вступать в бой, чтобы где-нибудь скинуть бластер и прикинуться мирным обитателем станции. Будущего здешнего особиста ждёт целая куча работы.

Нужная каюта располагалась не слишком-то далеко, этот путь я хорошо помнил. И когда в каюту номер семь вместо бородачей вошли имперские солдаты в бронескафандрах, граф Димитриевский, избитый и потрёпанный, вскочил с постели.

— Братцы! Наконец-то! — воскликнул он.

— Заткнись, — бросил ему Заварзин.

— Что⁈ Ты хоть знаешь, кто я? — принял надменную позу губернатор, словно находился не в одиночной камере, а на трибуне.

— Кто ты? Знаю, — сказал мичман. — Ты — предатель Родины.

Глава 24

Всё наконец-то было кончено. Контроль над Зардобом восстановлен, и над станцией, и над системой в целом, так что я со спокойной душой вызвал штаб.

Дежурный офицер ответил сразу же. На этот раз уже не сонным и вялым голосом, а вполне бодрым и сосредоточенным.

— Это «Гремящий», командир корабля старший лейтенант Мясников, — представился я. — Контроль над системой и станцией восстановлен, угроза ликвидирована.

— Переключаю на командование, — сказал дежурный.

Я почувствовал небольшой укол совести за неподчинение приказу, но всё вроде бы кончилось хорошо, наилучшим образом, так что я рассчитывал на то, что наказания не будет. Или оно будет чисто символическим.

— Кононенко, слушаю, — холодно процедил вице-адмирал после небольшой паузы.

— Господин адмирал, станция Зардоб возвращена под контроль Империи, — доложил я.

Повисла тишина. Напряжённая, гнетущая.

— Каким же образом, позвольте спросить? — сварливо произнёс адмирал.

— Десантная операция силами сводного отряда двух кораблей, — бодро доложил я, понимая, что тучи над моей головой сгущаются с каждой секундой. — Главари повстанцев арестованы, губернатор Димитриевский арестован как пособник туранцев!

Кононенко тяжело вздохнул.

— Вы идиот, Мясников, — прошипел он. — Нет, если вы и впрямь отбили станцию, то вы молодец. Но всё-таки вы идиот.

Я молча скрежетнул зубами. Не будь он моим начальником, я бы вызвал его на дуэль.

— Димитриевского освободить немедленно, с извинениями, — приказал адмирал.

Пожалуй, надо было устроить несчастный случай. Как же, это граф, человек благородных кровей, негоже с ним так обращаться. С другой стороны, официальных обвинений Димитриевскому никто не выдвигал. Наоборот, его могли посчитать жертвой, и посчитают, раз он пострадал от действий туранских повстанцев.

— Господин адмирал… — начал я, но Кононенко меня перебил.

— Я не желаю слышать никаких оправданий, — сказал он.

— Делом Димитриевского занимался подполковник Игнатов, его подставили и отстранили, — всё равно продолжил я. — Обратите на это внимание, будьте добры. Граф предал Империю, я готов дать показания под присягой. Предоставить все доказательства.

Про майора Пеньковского, сидящего в моём трюме, я пока докладывать не стал.

— Разберёмся… — проворчал адмирал. — Раз уж станцию взяли, теперь вам с «Беспощадным» её и оборонять. Крейсера скоро к вам подойдут, обратно их пока не отправить… Значит, так. «Гремящий» пока останется в Зардобе. Отправим пехоту к вам на помощь, станцию надо зачищать после такого. Вы назначаетесь военным комендантом, временно, как прилетит пехота, сдадите полномочия… А кому? Подполковнику Самохину сдадите. Всё понятно вам?

— Так точно, господин адмирал, — ответил я.

— Не такточничайте, вас, Мясников, по восемь раз переспрашивать надо, — произнёс Кононенко. — Вопросы есть?

— Никак нет, господин адмирал, — ответил я.

— Тогда ожидайте. Конец связи, — сказал он.

Я откинулся назад на спинку кресла, провёл рукой по лицу. Вроде обошлось, но это не точно. Во всяком случае, могло быть и хуже. Освободить губернатора… От этого приказа меня тянуло блевать, но и проигнорировать его я не мог. Тут точно будут последствия, и не самые приятные для меня. Но, с другой стороны, я могу переправить его на корабль и освободить чисто формально. Пригласить в гости, отплатить Димитриевскому за его гостеприимство точно таким же гостеприимством.

На станции пока что всем заправлял мичман Заварзин, занимался он тем, что организовывал эвакуацию раненых. Медблок самой станции использовать мы не решились, хоть он и был оснащён гораздо лучше нашего. Начальником тамошней медицинской службы работал туранец, и мы не рискнули привлекать его к лечению наших людей.

Потери вообще терзали моё сердце, и если команда «Беспощадного» была для меня чужой, то всех наших ребят я знал лично. Из сотни штурмовиков сводного отряда целыми и невредимыми остались только три десятка, все остальные так или иначе выбыли. Почти половина — безвозвратно. Экипаж «Гремящего» лишился во время этого штурма двадцати восьми человек, и ещё неизвестно, сколько раненых сумеют выкарабкаться.

— Заварзин! — вызвал я комвзвода охраны. — Губернатора Димитриевского переправить на «Гремящий» на ближайшем челноке.

— Мест нет, господин старший лейтенант, — ответил мичман. — Или мне кого-то из раненых следующим рейсом отправить?

— Нет, сначала раненые, потом граф, — сказал я. — Но не тяните с этим, хорошо?