Капитан космического флота (СИ). Страница 38

Игнатов, конечно, приказывал нам отходить, а не соваться в пекло, и за эту самодеятельность мне непременно выскажут. Однако система всё ещё под нашим контролем, а не перешла в волосатые руки туранцев, и уже только за это можно простить нам любые прегрешения.

Второе донесение состряпал ещё быстрее первого. В сущности, оно было его копией, разве что тут пришлось перефразировать кое-что, поменять акценты, насыпать немножко подробностей и деталек. В сущности, доклад Игнатову был улучшенной и дополненной версией рапорта в штаб.

И всё же на связь первыми вышли контрразведчики. Дежурный связист доложил Магомедову, тот доложил мне. По-хорошему, мне стоило бы сейчас пойти отдыхать, а не торчать на мостике, но я опять решил, что без меня не обойдётся. Я прекрасно знал, что переработки у нас не оплачиваются, а трудоголизм не ценится, но всё равно рвал жилы, потому что не мог иначе. Хочешь сделать хорошо — делай сам.

— «Гремящий», командир корабля старший лейтенант Мясников, — представился я неизвестному.

— Майор Петров, служба внутренних расследований, получили ваш рапорт, — произнёс незнакомый голос. — Отправляем к вам корабль, позывные и частоты для связи прилагаем. Оставайтесь на месте, в системе.

Фамилия, скорее всего, была ненастоящей, а вот данные по кораблю походили на правду.

— Понял, ждём, — ответил я.

Сейчас сюда набегут все подряд, как стервятники на свежую падаль. Пока выдалась свободная минутка, полистал новостные паблики, разыскивая новости о Зардобе, что-то наверняка должно уже было просочиться, но нет, во всех новостях была тишь да гладь, даже в зарубежных, где через одного постили пропагандистские фейки. Сначала я не понял, в чём дело, а потом догадался. Станция продолжает глушить сама себя, и все сообщения теряются в потоке белого шума.

Корабль службы внутренних расследований выпрыгнул из гиперпространства едва ли не через полчаса после того, как майор Петров вышел с нами на связь, видимо, мчались на всех парах, на максимально возможной глубине. Оно и понятно, ситуация неординарная, всё же не каждый день из повиновения выходит целая орбитальная станция.

Другие корабли не смели даже показываться в Зардобе, на всех звёздных картах, во всех актуальных справочниках эта система теперь обозначалась высшим уровнем опасности, как только мы доложили в штаб о нападении крейсера.

Вместо названия у этой посудины тоже был буквенно-числовой код, не имеющий, на первый взгляд, никакого смысла. И полетело это корыто не к станции, а напрямую к нам.

Предчувствие у меня, как обычно, было нехорошее, но я старался отогнать его прочь, понимая, что кругом прав и поступил единственно верным образом. Сдать систему туранцам было бы гораздо хуже и для Империи, и для меня лично, а так хотя бы Зардоб по-прежнему считается нашим пространством.

— Запрашивают стыковку, — доложил связист.

— Разрешаю, — сказал я.

На этот раз я лично отправился встречать гостей. Прямо как был, в бронескафандре, на котором виднелись грязь и прочие отметины, мол, я тут не прохлаждался, а выполнял боевые задачи.

К шлюзу я подошёл как раз вовремя, их кораблик закончил стыковку. Пожалуй, нужно было взять кого-нибудь из офицеров себе в сопровождение, но уже было поздно кого-то звать.

Гермодверь с шипением отъехала в сторону, на пороге показался низенький коренастый мужчина с майорскими погонами и бульдожьим недовольным лицом. Я представился первым, исполнил воинское приветствие, протянул руку для рукопожатия.

Майор даже не шелохнулся, и я понял, что это недобрый знак.

— Здравия желаю, старлей. Майор Пеньковский, служба внутренних расследований, — проскрипел он, вяло махнув рукой рядом с фуражкой.

— А где полковник Игнатов? Пошёл дальше на повышение? — попытался пошутить я, одновременно козырнув знакомством.

— Игнатов? Отстранён, — холодно произнёс Пеньковский. — Арестован. И нам, похоже, есть что обсудить по этому поводу.

Глава 20

На мостик я Пеньковского не повёл. Решил пообщаться с ним в кают-компании, в более подходящем месте, и мы отправились туда. Разве что пришлось попросить тамошних завсегдатаев переместиться куда-нибудь в другое место, но те, завидев незнакомца с одинокой звездой на погонах, и сами рады были убраться подальше.

— Чаю? Кофе? — предложил я.

Майор Пеньковский удивлённо нахмурил брови, достал планшет, сел за стол. Похоже, раньше никто ему в подобной ситуации чай не предлагал.

— Чаю. С сахаром, если можно. Три ложки, — сказал он.

Я молча поменял настройки, поставил чистую чашку в распределитель. Подождал, когда он выплюнет готовый уже напиток нужной температуры, поставил чашку на стол перед майором. С блюдцем, с ложечкой, всё как надо. Себе плеснул как обычно, чёрного кофе, хотя, если честно, очень хотелось сделать по-ирландски, с щедрой порцией виски.

— Простите, к чаю ничего не предлагаю, — сказал я.

— Ничего. Я сюда не для чаепитий прибыл, — ответил Пеньковский, — Спасибо и на этом.

Занял я своё излюбленное место в кресле, не за столом, чуть в стороне. Как бы создавая более неформальную обстановку, а не копируя беседу дознавателя и подследственного за столом в допросной.

— Так… Начнём как обычно, с документации, — произнёс майор, небрежно ковыряясь в планшете. — Отправляйте мне всё за последние две недели.

Я отправил всё, что было.

— Не всё успели заполнить, — сказал я. — Видите, я ещё даже переодеться не успел.

— А меня это должно волновать? — фыркнул Пеньковский, листая документы. — Меня это не волнует.

На контакт майор явно идти не желал. Словно уже относился ко мне предвзято.

— В каких отношениях вы состояли с подполковником Игнатовым? — вдруг спросил он.

— В деловых, — пожал я плечами. — Он два раза расследовал инциденты, с которыми был связан «Гремящий».

— Вот как… — хмыкнул Пеньковский. — А по нашей информации, он вербовал вас для участия в заговоре против короны.

Я сначала даже подумал, что не расслышал.

— Что, простите? — нахмурился я.

— Пытался завербовать, — поправился майор.

— Кажется, я бы это заметил, — сказал я, прихлёбывая кофе.

Серьёзное обвинение. Особенно для контрразведчика. Но я скорее поверю, что из чёрной дыры вылетит флот ксеносов-пожирателей падали, чем в то, что Игнатов планировал заговор против короны. Стандартная, между прочим, формулировка. Максимально расплывчатая, но в то же время предельно ясная. Используется, когда нужно просто обвинить человека в чём-то.

— Никогда нельзя быть уверенным, — заметил Пеньковский. — Он пытался отдавать вам приказы?

— Подполковник Игнатов не является моим непосредственным начальником, — сказал я.

— Вы уходите от ответа, — сказал майор.

— Нет, приказов подполковник Игнатов мне не давал, — сказал я.

Майор сделал у себя несколько пометок, отхлебнул остывающего уже чаю, помешал его ложечкой, отхлебнул снова.

— Вся история наших взаимоотношений записана в рапортах и отчётах, — добавил я. — Всё задокументировано.

— Изучим, непременно, — сказал Пеньковский. — Высказывался ли подполковник Игнатов в вашем присутствии негативно в отношении Государыни или нашей Империи?

— Никак нет, — ответил я.

— В отношении представителей имперской власти? — продолжил майор.

— Не припомню такого, — сказал я после некоторой паузы.

Пеньковский взглянул на меня исподлобья, недоверчиво, но комментировать мой ответ не стал. Удержался.

Мне всё стало ясно уже после первых нескольких вопросов, Игнатов стал жертвой политических интрижек. Один неосторожный шаг, и всё, подставился под удар соперника. Пеньковский явно был из конкурирующей партии. Вероятнее всего, из пацифистов или им сочувствующих. И во мне он тоже видел если не врага, то соперника.

— В каких отношениях вы состоите с Его Сиятельством графом Димитриевским-Крейцем? — спросил Пеньковский.

Даже «Его Сиятельство» не забыл упомянуть. Ну, тут и думать не надо, под чью дудку пляшет майор, всё и так понятно.