Телохранитель Генсека. Том 1 (СИ). Страница 41

Андропов был послом в Венгрии, когда начался антикоммунистический мятеж. Повстанцы захватили столицу и начали кровавый террор. Советское посольство захватить не удалось, благодаря твердости Юрия Владимировича. Мадьярская охрана хотела покинуть здание, но Андропов сказал, что бунтовщики повесят их сразу же, как только они покинут территорию советского посольства. И именно Андропов дал приказ стрелять на поражение, что остановило «мирных протестующих». Советские войска подошли в течении трех дней и потом неделю вели бои в Будапеште, чтобы деблокировать посольство.

После тех событий жена Андропова впала в затяжную депрессию, из которой так и не вышла. Я это знал еще со времен своей службы в органах, когда жил жизнью Владимира Гуляева.

Мы с Рябенко сели к длинному, буквой «Т», столу. Андропов уселся напротив. Положил перед собой мой рапорт и доклад.

— С вашим рапортом я уже ознакомился, с вашими предложениями тоже, — сказал Андропов. — Все это принимается без обсуждения. Безопасность первого лица в приоритете, и экономить на этом преступно, — он задумчиво посмотрел на меня. — Теперь о Рыжове. Вот вы, Владимир Тимофеевич, задержали его, общались с ним. Какое мнение составили о задержанном?

Я ответил прямо:

— Я не специалист, Юрий Владимирович, но даже невооруженным взглядом видно, что человек болен. Как минимум, шизофрения.

— Когда его задержали, как он двигался? Как профессионал? — уточнил Андропов.

— Нет. Он был совершенно несведущ в рукопашном бою. Кроме того, передвигался слишком шумно. Не профессионал, это точно. Но вот откуда у непрофессионала такое знание расположения помещений нашего объекта, я даже предположить не могу.

— Все, кто работает на объекте, проверены тщательно. Утечка информации исключена, — заметил генерал Рябенко. — Но мы еще раз проверим всех без исключения, всю обслугу.

— Что ж, понятно, — Андропов одобрительно кивнул. — Итак, о Рыжове. Его допросили и отправили в институт Сербского. Теперь им занимаются психиатры. Предварительный диагноз — вялотекущая шизофрения в стадии обострения. Подняли всю его подноготную — абсолютно случайный человек. Действительно работает бухгалтером. Не является секретоносителем. Не связан ни с какими культами, сектами и прочими подобными организациями. Кроме того, оперативные работники осмотрели зал игровых автоматов. Принадлежит «Союзатракциону», запущен месяц назад. Никакого техника там не было. Приходящий техник обслуживает еще три таких же зала, и приезжает раз в день, обычно вечером, инкассирует выручку. Именно в тот день он вообще был на больничном. Так что человек, представлявшийся Рыжову техником, на самом деле был кем-то другим.

— А был ли он вообще? — с сомнением прокомментировал Рябенко. — Мало ли что или кто привидится шизофренику…

— Был. Потому что в подсобке заведения найдены отпечатки Рыжова и еще одни, которых нет в нашей картотеке. И которые не принадлежат никому из работников. То есть кто-то посторонний действительно приглашал Рыжова в подсобку.

— А что таксист? Может он что-то видел?

— Да, нашли такси, на котором Рыжов доехал до точки высадки. Таксист ехал в парк, но Рыжов заплатил двойную цену. В такси он был один. Не доезжая до названного при посадке адреса, он попросил таксиста остановиться и дальше двинулся пешком. Больше ничего выжать из единственного свидетеля не удалось.

— Наши специалисты не рассматривают возможность внедрения субличности? — выдвинул оригинальную идею Рябенко.

— Рассматривают, — сказал Андропов. — Такие работы ведутся на Западе очень активно. Не буду скрывать, такие же работы идут и у нас. Но человек для подобной сложной процедуры выбран слишком неподходящий и активизировать субличность за такое короткое время, буквально на ходу, невозможно. Либо это должен быть очень сильный гипнотизер, владеющий совершенно уникальными техниками. Такие люди есть, но они находятся по нашим полным контролем. И на тот момент у всех полное алиби. Иностранных специалистов, которые могли бы провести подобную манипуляцию, у нас в СССР не было зарегистрировано.

— Странно все. Случайный человек, случайно находит пистолет, случайно узнает план дачи Брежнева… — заметил я.

— А это вы предвосхитили следующий вопрос, Владимир Тимофеевич, — Андропов поправил очки. — Не слишком ли много у нас в последнее время случайностей? Случайно в квартире Галины Брежневой обнаруживается комната с оборудованием, которое стоит там давно, и так же давно законсервировано. Случайно оно оказывается задействованным и там находится наблюдатель, который работает параллельно с нашим ведомством. И опять-таки случайно он умирает в машине от сердечного приступа, не доехав до Лубянки. И вот теперь абсолютно случайный человек покушается на жизнь Генсека. Я не верю в такие случайности. Потому что любая случайность — всего лишь непознанная закономерность. Это вам информация к размышлению. Обо всех случайностях, какими бы мелкими они вам не казались, докладывать мне лично. Помощник уже предупрежден, если не удастся связаться со мной напрямую, оставляйте информацию ему.

Мы с Рябенко встали, понимая, что разговор закончен. Но Андропов обратился вдруг ко мне с совершенно неожиданным вопросом:

— Владимир Тимофеевич, я слышал, что вы интересуетесь экономикой. Похвально, очень похвально. Наши работники должны иметь широкий кругозор. Мне доложили, что вы очень грамотно два раза выступили на совещаниях у Леонида Ильича и внесли некоторые предложения. Если вам не сложно, изложите их в письменном виде, я бы тоже с удовольствием ознакомился.

— Безусловно сделает, — ответил за меня генерал Рябенко.

— Мы поговорили конструктивно. Всего доброго. Думаю, Владимир Тимофеевич, вам нужно отдохнуть, у вас было очень сложное дежурство сегодня, — Андропов пожал нам руки, проводил до выхода из кабинета.

Мы с генералом Рябенко покинули здание Комитета Госбезопасности и когда вышли на площадь, я сказал:

— Юрий Владимирович, ЧиПе.

— Ты о чем? — не понял меня Рябенко.

— Да так, анекдот вспомнил. Не стоит внимания, — я уже прикусил язык, так как этот анекдот будет в ходу через много лет, во время правления Андропова. Как раз после появления в продаже водки «андроповка».

— Рассказывай! — потребовал Рябенко.

— В общем, договорились… — здесь я запнулся, потому что в реальном анекдоте действующими лицами были Андропов и Рейган, но тут же подогнал под реалии семьдесят шестого года, — договорились наш Генсек и американский президент о полном разоружении. Отдали приказы уничтожить все ядерные боеголовки. Встречаются после выполнения обязательств. На встрече присутствует Андропов. Американский президент заявляет, что оставил три боеголовки, и теперь весь Советский Союз должен встать перед Америкой на колени. Тут звонок Андропову. «Юрий Владимирыч, ЧиПе, — кричат в трубку, — на Камчатке лейтенант напился и не выполнил приказ. Десять ракет не уничтожил, а долбанул ими по Вашингтону».

— А Андропов что? — Рябенко с интересом ждал развязки.

— А Андропов говорит, мол, во-первых, не лейтенант, а генерал-лейтенант, а во-вторых, пока наш народ пьет, Советский Союз не встанет на колени!

Рябенко захохотал, громко, в голос.

— Слушай, может это ты на прапорщика Васю намекаешь? Ой, чувствую, зря мы отправляем его на Камчатку! Как бы не вышло чего… — просипел он, смеясь.

Меня тоже пробрал смех. Прапорщик Вася и его мама были предметом разговора вчера утром, а теперь казалось, что все случилось давно.

— Тебя подвезти в Кретово? — предложил Александр Яковлевич.

— Нет, — ответил я. — Пройдусь немного, проветрюсь. В голове будто рой пчел, обдумать надо все.

— Ты смотри осторожнее, после такого дежурства. Но, как знаешь, — не стал настаивать генерал. Он сел в «Волгу» и уехал.

Я прошел мимо памятника Героям Плевны.

— Папа, смотри, а у дяденьки губы накрашены! — взвизгнул ребенок за моей спиной. Судя по голосу, лет пяти, не больше. — А у второго дяди ресницы синие и тени голубые как у моей мамы! Папа, а дяденьки — клоуны⁈