Оборона дурацкого замка. Том 7 (СИ). Страница 27

К сожалению, какими бы важными не оказались его выводы о собственном организме, они ни в малейшей степени не приблизили юного культиватора к пониманию загадочного «Дао Пурпура».

Трансформация природы Ци не могла зависеть от окраса даньтяня, а сдвиг параметров… маловероятно.

В дополнение к разным видам трансформации линьши, Саргон стал ощущать новое чувство. Он затруднялся его классифицировать, долго пытался выделить отдельно, узнать больше, понять собственные ощущения.

Он назвал новый вид познания мира: «плетением». Юный практик не мог точно сформулировать свои ощущения — они, вроде как, «подсказывали» ему, каким образом можно структурировать собственную Ци, чтобы она походила на технику, не рассеивалась в полете сразу после покидания пределов тела, как один вид формы будет взаимодействовать с другим и так далее.

Во многом «плетение» походило на посох. На то восхитительное чувство контроля над Ци, на свободное искусство составления техник. Однако во время боя на арене именно посох стал точкой приложения, языком программирования, терминалом. Без него Саргон не мог ничего.

С «плетением» все обстояло иначе. Он «знал», как будут вести себя разные виды его Ци в формах так же, как «знал», как спрыгнуть с высоты вниз или ударить рукой. Базовый инстинкт не даст прыгнуть вниз головой или бить кончиками пальцев, но для более продвинутых техник потребуются знания или опыт.

Разумеется, в таких новорожденных инстинктах не имелось и пятой доли той легкости, с которой он мог играть формами, видами и размерами Ци буквально на ходу через посох.

Тем не менее, даже столь куцее понимание казалось бесценным даром. Теперь Саргон действительно мог считать себя если не классическим квазикитайским культиватором, то хотя бы магом-самоучкой.

Первый шаг на пути к искусству, непостижимому земным рангом.

До понимания, как создавать свои техники или как именно работают формы Ци, ему оставалось очень далеко, однако теперь он мог видеть дорогу, действительно изобретать что-то свое. Уникальное, даже если это будет изобретение велосипеда с точки зрения местных.

Неизбежный процесс в обществе, которое столь твердо держится за сохранение самых незначительных своих тайн.

Саргон сосредоточился на даньтяне, затем вытянул ладонь. На линиях жизни заискрилось странное, совершенно не притягательное, не гипнотическое, не… даже не красивое пламя его новой Ци.

Темно-серая дымка, похожая на едкую гарь от костра, когда осенью владельцы частных домов жгут опавшие листья пополам с пластиковым мусором. И его антипод: бледный, невидимый для глаз огонь, заметный только в темном помещении, на контрасте со своим темным братом-близнецом.

Светлая Ци казалась опасной. Горячей, пронизывающей, острой. Падающие стрелы, озеро кислоты, жгучий лед обламывается под пальцами — поток ощущений и образов от духовной энергии инь. Таран, меч и кинжал — острая, опасная, непредсказуемая, неподходящая для инструментов познания, для тонких манипуляций, для сложных форм.

Ци темной стороны луны на фоне агрессивного собрата выглядела мягкой, податливой… недоброй. Змея в темном углу избы, цветы Бодлера с запахом мертвечины, шепот с соседней койки в сумасшедшем доме.

Бесполезная сама по себе, она воплощала темные намерения, первейшие человеческие проклятия, тихое пожелание зла в спину недруга. Работать с ней будет сущим мучением, это Саргон представлял себе четко.

Его опыт поиска геометрических форм, выверенность рисунка через камеру-обскуру, холодное удовлетворение аналитика — все это подходило лишь для острой Ци светлой стороны луны. Единственный опыт для взаимодействия с темной стороной духовной энергии — та последняя атака, которая расплавила мозг несчастному демонопоклоннику, старику Гэ.

«Стоит запастись терпением» — Он почти улыбнулся. Проблема избытка знаний и возможностей выглядела самым приятным затруднением с момента попадания в Форт, пока все это время он брел в потемках без направления и замысла.

Оставался еще один новый навык, связанный с Ци — «познание».

Очередное дополнение к инстинктам управления Ци, теперь насчет взаимодействия духовной энергии с другими объектами и субъектами.

Чужие техники, чужая Ци, плоть, камень, погодные явления. Он чувствовал примерный результат столкновения, как муравьи чувствуют направление. Как пчелы чувствуют пчелу-пьяницу еще на подлете к улью. Как Венечка Ерофеев чувствует открытый ликеро-водочный ларек на полустанке.

Его интуиция, его натуральные, природные ощущения, его инстинкты. Все это удалось осознать и дальше прогресс будет зависеть от долгих, мучительно долгих часов экспериментов, выдвижения и проверок теорий, медитаций и прочих нудных, но необходимых любому исследователю вещей, особенно если объект исследований — собственное тело.

"Подытожим. У меня поменялись свойства Ци — они повлияют на драки и техники. У меня поменялась природа Ци — она влияет, гм, на драки и техники. У меня поменялись и обострились некоторые инстинкты и духовные ощущения — они повлияют… на драки и техники… Да блин!!! И так понятно, на что они здесь повлияют! Как это все быстро переварить, добавить в свою колоду навыков?

Дракой, очевидно. Долгой и разнообразной. Хм. Например, против толпы более слабых людей, но не на порядок. Скажем, опытных бойцов земного ранга с не особо мощными, но разнообразными техниками.

Решено. Завтра обрадую своих ленивцев.

А еще это смутное ощущение конструкции. В спарринге с заклинаниями химичить все же не стоит, если бой не идет насмерть. Если я смогу проклясть, то вряд ли выйдет сходу вернуть все обратно.

Гм, может спросить у Юншэна? Или потренироваться через теневых друзей Айры? Если они вселятся в живое существо, а потом она посмотрит на ощущения или узнает у них, эм, как-нибудь.

Ладно, оставлю план на резерв. Пока просто выкуплю комнату с трупами у господина распорядителя. В прошлый раз, когда потрошили хорнов, туда приходили тренироваться люди из Старого Города. А заплатить…

Хм, помнится, мои товарищи хорошо так обчистили казну Главной Казармы, после того, как мы втроем позаботились о подручных Цзяо. Вот пусть и оплачивают мне обучение. Никакой безнаказанной халявы: без толики здорового восточного деспотизма на моей шее будут кататься даже искренне любящие меня друзья. Просто потому, что могут. Загадочная восточная душа, ага".

Несмотря на все неприятные, тревожные мысли и знаки, результатами своей медитации Саргон остался очень доволен. Он не смог выделить особенность Дао Пурпура, однако…

Со всеми новыми возможностями, изменениями и потенциалом?

На ближайшее время этого хватит для полной загрузки, а потом, когда он все освоит и переживет куда более серьезные разговоры… Тогда можно подумать о будущем.

Он покивал себе. Ощущение загнанности от множества масштабных задач начало меняться на осторожный оптимизм под гнетом твердого, цельнометаллического расслабления от выполненной задачи.

Словно долгий, страшный последствиями запор, который прошел и оставил после себя лишь пот, немеющие ноги и глубокое удовлетворение.

Размышления Саргона все сильнее теряли остроту, ослабляли концентрацию. До тех пор, пока он не вернулся окончательно в тварный мир и не заметил небольшую фигуру горбуна, сидящего на коленях поодаль от его шконки.

Пока юный практик подбирал формулировки под свои смутные, неясные, подозрительные ощущения, пока он записывал их себе в виртуальный блокнот, пока классифицировал их, расставлял по местам, пытался разобраться в причинно-следственной связи, залипал на зрелище циркуляции Ци и многое другое, остальные успели окончательно израсходовать силы и терпение после медитации.

Горбуна оставила Айра, чтобы он дождался господина и накормил его горячей едой. Сама рабыня ушла по (подозрительно-)неотложным делам, которые не могли ждать до завтра, а остальные бойцы, по большей части измотанные и злые, все более нервные от вины и напряжения после вестей об Акургале — стали потихоньку расходиться.