Книжные люди (ЛП). Страница 22

Мне нужно увидеть эти записи, прочитать их самому.

Но мысль о том, чтобы снова оказаться рядом с мисс Джонс, слишком соблазнительна, и я должен сопротивляться.

Раньше сопротивление никогда не было для меня проблемой. Мой отец с бутылкой был так же близок, как мой дед с ипподромом, и мне этого хватило, чтобы понять: я не хочу идти по их стопам. Я всегда считал, что меня эта тяга обошла стороной.

Но нет.

Я знаю это сейчас.

Потому что желание пересечь улицу, зайти в её магазин — почти непреодолимо. Я могу придумать тысячу убедительных причин, чтобы сделать это. И, пожалуй, так всё и начинается. С зависимостью. Я попробовал её, и теперь мне хочется ещё.

С другой стороны, мне правда нужно узнать, что с Лизой Андервуд. Я быстро набираю сообщение.

Ты писала Лизе А?

Я уже собираюсь убрать телефон в карман — не хочу стоять, уставившись в экран в ожидании ответа, — но она отвечает прежде, чем я успеваю.

Она ответила мне утром, я написала ей про письма и про фестиваль.

Это хорошо. Даже отлично.

Думаешь, согласится?

Мисс Джонс отвечает.

Думаю, да. Эти письма невероятно интересные. Мне правда нужно с тобой поговорить о них.

Я качаю головой. Позже. Я же сказал. Пауза. Затем появляется новое сообщение.

Когда?

Пауза.

Страшно?

Я усмехаюсь.

Чего мне бояться?

В ответ.

Меня. И этого поцелуя.

Я сжимаю зубы.

Забудь поцелуй.

Долгая пауза.

Он был настолько плох?

Я долго смотрю на экран, чувствуя, как внутри что-то сжимается.

Неужели она думает, что я остановился, потому что он был плох?

Я ведь был предельно ясен.

Я не могу ничего с ней начинать. Не в этой деревне. Не когда у нас конкурирующие магазины и фестиваль на носу.

И уж точно не стоит задумываться о жуткой истории семьи Блэквудов, когда дело касается женщин. Мы всегда их подводили — в той или иной форме. И поскольку я знаю, что не избежал той же генетической слабости, которая сломала моего деда и отца, мне остаётся лишь предположить, что я тоже буду ужасным партнёром.

Мисс Джонс, безусловно, заслуживает лучшего.

Но хотя проще было бы дать ей подумать, что тот поцелуй был ужасным, я не могу так с ней поступить. Я, конечно, засранец, но не до такой степени. К тому же, не хочу лгать о поцелуе, который был... таким.

Он не был плохим, мисс Джонс. Я набираю ответ. Он был потрясающим.

Ответа не приходит.

Мышцы напрягаются. Я предпочитаю честность — так все знают, на чём стоят. Но, видимо, бывает и слишком много честности. Возможно, я сказал лишнего, и теперь она не знает, что ответить.

Ну и ладно. Я не могу весь день торчать в телефоне, у меня слишком много дел.

Я швыряю телефон обратно в карман и возвращаюсь к ноутбуку на стойке, но тут раздаётся звон колокольчика над дверью — кто-то входит.

Я поднимаю голову.

Это мисс Джонс.

Сегодня на ней воздушное платье нежного розового цвета, мягко облегающее фигуру, струящееся у бёдер и бёдра. На запястье серебряные браслеты, в ушах серьги в виде серебряных перьев, качающиеся среди золотых прядей её волос.

Она похожа на распустившуюся розу, а её серые глаза полны решимости.

И мне хочется быть где угодно, только не здесь.

Она быстро подходит к стойке, бросает на неё стопку конвертов, скрещивает руки на груди и сверлит меня взглядом.

— «Потом» меня не устраивает, Себастиан. Давай поговорим сейчас.

По моему позвоночнику пробегает разряд тока от того, как она произносит моё имя.

Чёрт побери, но мне это нравится.

— Сейчас меня не устраивает, — холодно отвечаю я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не потянуться через стойку, не притянуть её к себе, не попробовать снова это солнце на вкус. — Спасибо за письма. Я разберусь с ними сегодня вечером. А теперь, если ты не возражаешь...

— Я возражаю. — Её подбородок взлетает вверх. — Ты не можешь просто так написать мне про поцелуй, сказать, что он был потрясающим, и ожидать, что я это проигнорирую. И вообще, «потом» — это не срок.

Да. Я ошибся, отправляя ей сообщение. Следовало догадаться, что она не оставит это просто так. Теперь я по-настоящему в жопе.

Я сверлю её взглядом в ответ.

— Вот именно этого я и жду от тебя, мисс Джонс. Жду, что ты проигнорируешь это. Притворишься, что ничего не было. Что это была ошибка. Потому что альтернатива — это ты, сбрасывающая с себя всю одежду и залезающая в мою постель, а я не уверен, что ты этого хочешь.

Щёки её вспыхивают тем же розовым оттенком, что и платье.

— А если хочу? — бросает она в ответ. — Если именно этого я и хочу?

Глава 11

Приходи сегодня. Он в отъезде. Ты мне нужен. К.

Кейт

У меня пересохло во рту, а сердце уже мчится из Марафона в Афины, чтобы сообщить грекам, что идут персы. Ладно, возможно, это слишком смелая метафора, но, серьёзно... сказать мне снять одежду и залезть в его постель?

Я не колебалась ни секунды. Не стала всё обдумывать. Я просто увидела его — с этим горящим взглядом — и в голове прозвучало одно слово: «да».

Да. Именно этого я хочу. И если это меня разрушит, то что с того? Моя жизнь уже пошла под откос, когда умерла мама, а потом, когда я ушла от Джаспера, и вот уже шесть месяцев в ней нет никакой драмы, и, честно говоря, это становится скучным. Мне бы не помешала небольшая катастрофа.

— Ты не могла этого сказать, — произносит Себастиан.

— Как видишь, могла.

— Почему? Почему ты этого хочешь?

— А ты как думаешь? Ты сам сказал, что поцелуй был невероятным, и я с тобой согласна. Я хочу большего. Я хочу тебя, и, кажется, ты хочешь меня тоже.

Он хмурится.

— Этого не будет.

— Почему нет? Может, нам бы стало проще ладить, если бы мы убрали это нелепое сексуальное напряжение.

— Нет.

Одно короткое слово — жёсткое, как сталь. Самая раздражающая вещь, которую он когда-либо говорил.

Я приближаюсь к стойке и наклоняюсь вперёд.

—  Назови мне хотя бы одну хорошую причину. И только не этот идиотизм про запрет спать с женщинами из деревни.

—  Я не обязан перед тобой отчитываться.

—  На самом деле обязан. Не забывай, что это ты меня поцеловал. Что ты думаешь, что случится? Что после одной ночи с тобой я упаду к твоим ногам и буду умолять жениться на мне? Что потребую стать моим парнем? Что влюблюсь в тебя без памяти?

Он молчит, сжав губы в жёсткую линию, засунув руки в карманы своих безупречно сидящих чёрных брюк. Сегодня на нём чёрная рубашка, и он выглядит настолько невыносимо привлекательно, что я просто не могу это вынести.

Я наклоняюсь ещё ближе.

— Я не девственница, знаешь ли. Только вышла из долгих отношений и не ищу новых.

Его глаза становятся ещё темнее, почти чёрными, как небо на границе со стратосферой. Он похож на натянутую до предела тетиву лука, на провод под высоким напряжением. Он может сорваться в любую секунду.

И я хочу, чтобы он сорвался. Хочу снова увидеть, как он теряет контроль.

Воздух между нами такой густой, что его можно резать ножом и намазывать на тосты на завтрак.

Любой шаг — и всё изменится...

Но вдруг раздаётся звон колокольчика над дверью, разбивая напряжение вдребезги.

Входит мистер Парсонс — главный книжный сноб в округе, который прежде ни разу не переступал порог Портабл Мэджик.

Я бы подумала, что он не заметит обстановку, но он замечает. Его взгляд метается от Себастиана ко мне и обратно.

— Я... не вовремя?

На челюсти Себастиана подёргивается мышца. В каждой линии его тела плещется раздражение. Только вот непонятно, на кого именно оно направлено: на мистера Парсонса за то, что он нас прервал, на меня за сам факт моего существования, или на себя за то, что ведёт себя как полный идиот.

Очень надеюсь, что на себя.

Хотя вмешательство мистера Парсонса дало мне секунду на раздумья, и теперь я осознаю, что сама тоже чертовски зла.