Дионисов. За власть и богатство! – IV (СИ). Страница 48

Левая, подумал я.

Левая.

Глава 112

Жизнь за смерть

Левая, вашу мать! Левая рука отрублена!

И отрублена левая лапа у неведомой твари.

Совпадение? Серьезно? Да неуж-то? Ну вы порассказывайте такое, только кому другому, вдруг поверит.

Я мгновенно развернулся к моим бойцам, двинувшим было за мной следом, взялся за створки дверей в покои:

— Все останьтесь здесь, — прорычал я, и все мгновенно остановились с вытянувшимися лицами. — Помогите этим…

Я кивнул на телохранителей и захлопнул двери у всех перед носом.

Надеюсь, они много не увидели…

Я огляделся. Так, чего у нас здесь еще плохого? Чёрт, телехранитель….

Я наклонился, подобрал застонавшего старшего телохранителя с пола и вышвырнул его за дверь, уже в обратную сторону, головой вперед. Ничего, ему не больно, голова в шлеме. Думаю, ему там тоже помогут. Здесь ему оставаться не стоит.

Потом я снова повернулся к царской постели.

Декорация для античной драмы, блин.

Стёпка стоит бледный у стены, кусает губы. Старичок лекарь прикинулся ветошью, делает вид, что он просто незначительная часть мебельного гарнитура, а царь Валент, покрытый потом, тяжело дышит, лежа на постели, пропитанной кровью насквозь.

Лежит и, надеюсь, помирает. Мне кажется, от этого нам всем только легче станет.

— Это как же, вашу мать, извините, понимать? — процедил я, не надеясь получить внятный ответ.

— А на что это по-твоему похоже? — прохрипел царь.

Он ещё и острить на эту тему собрался? Маньяк чёртов.

— У меня там отрубленная лапа неведомой твари, — проговорил я, ткнув большим пальцем руки себе за спину на закрытые двери в покои. — Я отрубил её лично, и я видел, у кого я её отрубил. Вы мне сейчас объясните, как так вышло, что я вижу здесь тебя, царь, и рука у тебя отрублена именно та и именно в том месте, где я её отрубил у той неведомой твари. Что ты, любезный царь, обязал меня изничтожить.

— Ну раз обязал, — закашлялся царь истекая крупным потом, — Значит, изничтожай, Искандер. Я слово своё держу. Сдержишь ли ты своё?

— Брат… — прошептал Стёпка.

— Молчи, — мучительно прошептал царь. — У тебя нет права на своё мнение. Я ещё царь здесь.

Я-то свой Меч Бури оставил за дверью, в руках Ангелины, но дробовик, заряженный отличной серебряной крупной картечью, у меня в кобуре на бедре, как всегда. Если с царем вдруг начнет происходить нечто необычное, я его пристрелю прямо в постели, и не посмотрю, что он раненый, что он царь и мой заказчик. Пальну дуплетом прямо в голову. Уж это должно будет помочь, чем бы он ни был….

— Я требую объяснений, — процедил я сквозь оскаленные зубы. — Что за безумие у вас тут происходит? Я слушаю.

— Если бы я сам знал, — царь бессильно откинулся на мокрую от пота и крови подушку. — Если бы я сам знал. Это был я, Искандер. Всё это время, это был я…

— Это проклятие, — внезапно подал голос старик-лекарь и вздрогнул, когда я перёвел на него тяжёлый взор.

— Подробнее, — приказал я.

— Это талант, присущий данайским магейрам, Искандер, — произнес старичок. — В порыве гнева, в тисках непереносимых чувств они способны наделить человека нечеловеческими качествами. Искалечить его человеческую сущность, лишить божественного подобия, обратить в чудовище.

Ну охренеть поворот событий.

— Проклятие, ага, — подытожил я. — Примем как версию. И кто проклял?

— Я не знаю, — болезненно засмеялся царь. — Желающих много!

Похоже старичок-лекарь опоил его каким-то обезболивающим, сознание царя неустойчиво, внимание рассеивается.

— Это началось месяц назад, — прошептал царь. — И я не знаю почему. Я не делал ничего, чего не делал годы до того. Ничего необычного… Но это случилось. И я мог только обратить гнев проклятья на них самих. Когда я становлюсь этим… Мне доступны только самые простые чувства и мотивы.

— То есть это ты убивал всех этих людей в городе? — процедил я сквозь зубы.

— Я обратил проклятие против них самих! — прошипел царь. — Они к этому причастны! Все они.

— Или никто, — проговорил я.

— Это точно они, — прошептал царь. — И я уже отомстил. Я уничтожил всех магейров в семьях претендентов на мой трон. Того, кто это сделал, я точно убил.

— И что теперь? — угрюмо проговорил я. — Танцы и пляски? Счастливый конец?

— Не-е-ет, — болезненно засмеялся царь. — Всё только начинается…

— Проклятие необратимо, — проговорил лекарь. — Человеческий образ царя продолжит разрушаться. И однажды останется только чудовище.

— Скоро, — прошептал царь. — Уже очень скоро. Я чувствую, что оно близко. И я призвал моего брата домой.

— Зачем? — угрюмо спросил я.

— Царство не остается без царя, — Валент закрыл глаза, и они словно исчезли в черных провалах глазниц его поступившего под кожей черепа.

— Нет… — прошептал Степан.

— Объясни, — снова настойчиво потребовал я.

— Я верил, что ты защитишь своего ученика… — прошептал царь. — Так и случилось. Тварь не хочет умирать. И она снова явится. Придет за моим братом. Я намерен не дать этому произойти…

— Что мы должны сделать? — спросил я царя на его смертном одре.

— Царь должен жить, — прошептал Валент. — А я должен умереть. Нечестивой твари нельзя жить во дворце.

— Брат мой! — простонал Степка.

— Молчи, — прошептал царь. — Я оставляю тебе это царство. Будь этого достоин.

Царь закашлялся и продолжил:

— Искандер, ты скажешь всем, что прежний царь погиб в бою с чудовищем и удостоится царских почестей и царского погребения. А брат царя, твой ученик, займет мое место. Мой трон. Никто не посмеет возразить потомку бога и герою Аттики. Брат. Если что, зови на помощь Искандера, и он придет.

— Приду, — негромко подтвердил я.

— Ну всё, не плачь, брат, — прошептал Валент. — Дай мне меч. Так ни на кого из вас не падет проклятие из-за моей смерти…

Степан подчинился, снял со стены ножны, вынул из них короткий данайский меч. Медленно приблизился к постели. Царь Валент почти отобрал меч из его рук, едва не уронив на пол.

Царь посмотрел на меч в дрожащей руке, слабо улыбнулся:

— Помнишь, брат, я учил тебя выпадам, как раз этим мечом? Помнишь? Теперь он твой. Сними с моего пальца и надень моё царское кольцо, когда я вас покину. Не плачь. Ты — это я. Это и твой трон тоже. Будь отважен. Ведь я же смог…

Тяжело дыша, он закрыл глаза и едва слышно добавил:

— Расскажи отцу…

Степка быстро закивал, слёзы стекали по его лицу.

— Лекарь, — произнес царь. — Помоги мне.

Старик-лекарь бросился к лоду, помог царю сесть в постели.

— Приложи острие между рёбер, там где сердце, — приказал царь.

И старик-лекарь помог ему.

Царь улыбнулся всем нам в последний раз:

— Я на вас надеюсь. Не просрите мне тут всё.

И, приподнявшись, бросился вперед, упал на пол, рукоятью меча вперед, грудью на собственный меч.

Стёпка зажмурился и отвернулся.

Скоро всё было кончено.

Старик-лекарь приблизился, к замершему телу, проверил пульс на горле.

— Царь умер, — произнес он.

Потом перевел взгляд на замершего Степку и добавил:

— Да здравствует царь?

Степка наконец сдвинулся с места, склонился над мертвым братом.

— Мы должны убрать тело, — проговорил Степан. Он снял с пальца брата кольцо царя и надел на свой палец. Помолчал, стоя над телом брата сжав пальцы в кулак. Кольцо блестело на пальце, простое, бронзовое, с волнистым узором в одну линию.

По данайским обычаям в этот момент он и стал царем.

— Выставьте лапу твари на городском форуме, — произнес, наконец новый царь. — Пусть все знают, что тварь пала. И, несмотря на потери в царской семье, власть царя крепка, он здоров и готов действовать.

Царь взглянул на меня и произнес:

— Ты выполнил обещанное, Искандер. Ты получишь обещанную награду. Царь держит свое слово.

Хрена се. И что откуда взялось? Он прямо у меня на глазах превратился в монарха. Не поверил бы, если бы сам не видел.