Пожиратель V (СИ). Страница 33

А ещё меня удивило заявление государственной комиссии. Нет, я понимаю, что не надо будоражить народ и рассказывать ему о том, что Константина убили. То, что комиссия объявила всё несчастным случаем — логично и вопросов у меня не вызывает. Но зачем они упомянули наркотики? Это ведь роняет тень не только на погибшего Великого князя, но и на всех Романовых. Неслабую такую тень.

Константин был первым претендентом на престол, что по умолчанию подразумевало, что он лучший из лучших — достойнейший, воспитанный в лучших традициях императорской семьи, чуть ли не безупречный образец аристократа. А его представили наркоманом, гоняющим по Москве с превышением скорости. После таких новостей имидж и авторитет императорской семьи пошатнётся сильно.

А ещё дураку понятно, что ни комиссия не могла такой вывод обнародовать без разрешения, ни журналисты государственного телеканала в эфир такую информацию выдать. Значит, разрешили. А разрешить это мог лишь один человек — Борис Николаевич. А зачем главе Временного правительства опускать ниже плинтуса авторитет императорской семьи? Ответ на этот вопрос мог дать даже школьник — чтобы крепить свой.

Похоже, Борис Николаевич очень не хотел отдавать власть даже в далёкой перспективе. Это было понятно. Единственное, чего я не понимал: стоял ли он изначально за убийством Великого князя или того убила какая-то третья сторона, а глава Временного правительства решил воспользоваться ситуацией. Как мне казалось, оба варианта имели право на жизнь.

После встречи с Сибирским князем я окончательно утратил веру в то, что Временное правительство — это честные и порядочные люди. Впрочем, веры такой и не было. Не добираются честные и порядочные люди до вершин власти.

После завтрака я поехал на рынок. На заводе делать было нечего пока, а вот глянуть, как дела на рынке, пока Влада нет, стоит. Учитывая, что неизвестно вообще, когда Влад вернётся — Гриша так и не включил телефон. Оставалось надеяться, что они просто загуляли, а не встряли в какую-нибудь историю. А эти двое могли. И накануне встречи с отцом Орешкина об этом особенно напрягали.

Председатель Временного правительства был вне себя от злости. Он буравил взглядом Московского князя, а тот сидел напротив и был готов провалиться сквозь землю — видеть Бориса Николаевича столь недовольным Юрию Михайловичу ещё не доводилось.

— Я повторю, вопрос! — проревел глава правительства. — Как так вышло, что выводы этой так называемой комиссии попали в прессу? Кто у нас отвечает за средства массовой информации?

— Я отвечаю, — пролепетал Московский князь. — Но комиссия ведь правительственная. Я думал, всё согласовано. Я был в этом уверен, ведь Илья Алексеевич курировал расследование. Он должен был…

— Никто вам ничего не должен, Юрий Михайлович! — прервал Новгородский князь Московского. — Это вы должны проверять информацию такой важности, прежде чем допускать её вынос в народ!

— Нет, я признаю свой промах, но Илья Николаевич принял результаты экспертизы и выводы комиссии.

— С ним будет отдельный разговор, если он сегодня вообще придёт.

Не успел Борис Николаевич договорить, как дверь в его кабинет отворилась, и на пороге появился Сибирский князь.

— Прошу меня извинить, господа, — произнёс он, проходя и усаживаясь за стол. — Проводил срочное совещание с силовыми министрами. В свете последних событий пришлось отдать этому предпочтение.

— Если вы говорите про новые волнения, Илья Николаевич, то, может, стоило их предотвратить, не вбрасывая в народ столь неоднозначную информацию, чем думать с министрами, как эти волнения успокаивать? — спросил глава правительства, еле сдерживая себя, чтобы не сорваться.

Сибирский князь в последнее время и так слишком много себе позволял, но подписать скандальный вывод комиссии и отдать его журналистам — это был уже перебор. Московский князь, конечно, тоже хорош — должен был пресечь это дело, но основная вина в усилении беспорядков в столице лежала на Илье Николаевиче.

А волнения усилились сразу же после выпуска новостей, в котором были озвучены выводы комиссии о причинах гибели Великого князя Константина. И ладно бы просто монархисты вышли на улицы — эти обычно покричат, помашу флагами, да разойдутся. Но в этот раз, судя по всему, за митингующими стояли Романовы, которых до крайности возмутили выводы комиссии. А точнее, не сами выводы, а их обнародование.

— Не вижу причин так волноваться, господа, — совершенно спокойно произнёс Сибирский князь. — Наоборот, это нам на руку. Сейчас проявят себя даже те, кто раньше прятался. Да и Романовы наконец-то показали своё настоящее лицо.

— О каком лице вы говорите? — возмущённо произнёс Московский князь. — Романовы оскорблены, они негодуют, и я их понимаю.

— Негодовать надо было, когда Константин кокаином увлёкся, — всё так же невозмутимо произнёс Илья Николаевич. — В выводах комиссии нет ни одного лишнего слова, ни одного вывода, который не соответствовал бы действительности.

— Это всё понятно, все знают, что Константин был не подарок, и никого не удивляет, что у него в крови был обнаружены и алкоголь, и наркотики, — сказал Новгородский князь. — Но зачем было это всё выносить в массы? Вы же понимаете, как это дискредитирует императорскую семью?

— А разве это плохо? — спросил Сибирский князь и посмотрел прямо в глаза Новгородскому князю.

— Ну если вы предлагаете рассматривать всё в этом ключе.

— А зачем нам рассматривать в другом?

— Господа! Да что вы такое говорите! — воскликнул Московский князь. — Неужели вы собрались конфликтовать с Романовыми?

— Не думаю, что они настолько сильны, чтобы позволить себе с нами конфликтовать, — заметил Сибирский князь.

— Сами по себе не настолько, но за ними стоят другие великие роды, которые поддержат Романовых в случае их конфликта с Временным правительством.

— Спорно, Юрий Михайлович, но допустим, что есть такая вероятность. И что вы предлагаете? Как избежать конфликта?

— Надо срочно объявить выводы комиссии ошибочными и создать новую, которая исключит выводу позорящие императорскую семью, — заявил Московский князь.

— Но Константин на самом деле был пьяный и под наркотой, — возразил Илья Николаевич.

— Это неважно, — сказал Борис Николаевич. — В любом случае про наркотики не стоило писать, всё же это представитель императорской семьи. Одно дело — выпил лишнего, с кем не бывает, и совсем другое дело — наркотики. Недовольство Романовы объяснимо и справедливо.

— Это их проблемы, — продолжал стоять на своём Сибирский князь. — Надо было воспитывать претендента на престол. А теперь пусть расхлёбывают.

— С огнём играем, Илья Николаевич, — покачав головой, произнёс Новгородский князь. — Мы же все здесь понимаем, что выводы комиссии сфабрикованы, и Романовы это понимают не хуже нашего.

— Они не сфабрикованы.

— Илья Николаевич, ну, нам-то не надо доказывать, что одарённый уровня Великого князя мог погибнуть в аварии. Все, кто хоть чуть-чуть разбирается, как работает магия, понимают, что Константина убили. И что выводы комиссии — ложь.

— Вы на что намекаете, Борис Николаевич? — насупившись, произнёс Сибирский князь.

— На то, что надо уважить Романовых и назначить другую комиссию. Они проглотили убийство Великого князя, но дискредитацию всего рода, они не проглотят.

— Может, потому и проглотили убийство, что знают: мы к нему не имеем никакого отношения. У них врагов и недоброжелателей столько, что нам и не представить.

— Так, они нас и не обвиняли в этом убийстве никогда, — заметил глава Временного правительства. — Доказательств на этот счёт нет никаких: ни прямых, ни косвенных. А вот опубликованные выводы комиссии можно вывернуть очень нехорошо. Я вообще считаю, стоило признать, что Константина убили. И все, кто знаком с магией, это понимают. Пытаясь скрыть этот факт, комиссия дискредитировала и себя, и тех, кто её назначил. То есть, Временное правительство.