Кровавая луна (СИ). Страница 55

На ее груди были шрамы. Серебристые порезы, похожие на шрамы от побоев или глубокие порезы от складного ножа. Я видел шрамы во время заклинания очарования и знал, что они украшали ее спину, как фреска, изображающая боль и травму.

Когда я нежно поцеловал шрам чуть выше того места, где ее сердце билось о грудную клетку, все тело Сиренити застыло совершенно неподвижно. Я тоже напрягся, почувствовав внезапную перемену в воздухе. Запах ее возбуждения исчез, и на его месте появился безошибочно узнаваемый запах гнева. Это захлестнуло меня, как лава, угрожая сжечь изнутри.

Отстранившись, я в замешательстве поднял глаза и вздрогнул, когда увидел, что ее глаза снова потемнели. Она сильно толкнула меня в спину, и в своем опьянении я отшатнулся назад, впервые за много лет чуть не споткнувшись о собственные ноги.

Она одернула блузку и встала с барного стула так быстро, что стакан позади нее зазвенел, а затем с грохотом упал на пол.

— Какого черта ты делаешь? — она набросилась на меня. — Почему ты так меня поцеловал?

— Я думал, это было довольно очевидно, — лениво протянул я, не слишком умело поправляя бушующий стояк в штанах.

Она с отвращением скривила лицо, и по какой-то причине у меня скрутило живот.

— Ты ожидаешь, что я просто трахну тебя, когда ты пьян и возбужден, сразу после того, как ты скажешь, что ненавидишь во мне все? За кого, черт возьми, ты меня принимаешь, Фауст? Я не какая-то ебучая игрушка, которую ты можешь использовать, а потом выбросить, когда протрезвеешь!

Ярость захлестнула меня при виде разочарования в ее глазах.

— Значит, ты будешь трахать любой член в округе, но мой недостаточно хорош для тебя?! Повзрослей, Сиренити.

Она немного истерично рассмеялась, и от этого звука у меня по коже побежали мурашки.

— Знаешь что? Иди нахуй. Мне не следовало позволять тебе прикасаться ко мне. Ты просто продолжаешь доказывать мне, что ты абсолютный, неисправимый кусок дерьма. Если ты думаешь, что какая-то слезливая история, случившаяся сотни лет назад, позволяет тебе так обращаться с другими людьми, то ты хуже тех, кто сделал тебя таким.

— Возьми свои слова обратно, — рявкнул я, делая шаг к разъяренному дампиру. — Ты не понимаешь, о чем говоришь.

— Нет. Я не возьму свои слова обратно, — сказала она окончательно. — Может быть, тебе просто нужно, чтобы кто-нибудь хоть раз скажет тебе правду. Может, тебе нужен кто-то, кто сможет вытащить твою голову из задницы. Отсоси, Фауст. — Она потопала в сторону коридора, повернувшись ко мне спиной, и у меня возникло почти искушение пойти за ней.

Мое дыхание было прерывистым, и я внезапно почувствовал, что хочу превратить все это здание в руины. Кто, черт возьми, она такая, чтобы судить обо мне? Кто она такая, что имеет право указывать мне, как я должен справляться со своими собственными демонами? Никто. Вот кем она была. Никто. Не для меня.

Она остановилась на пороге темного коридора и, повернувшись ко мне с абсолютным холодом в черных глазах, сказала:

— Если ты еще раз прикоснешься ко мне, я убью тебя.

А потом она исчезла. Я стоял там один в темноте, слушая, как затихают ее шаги, пока вдалеке не хлопнула дверь.

Глава 19

Сиренити

Я вернулась в постель, кипя от злости, губы все еще покалывало от его поцелуя. Я злилась на себя за то, что позволила этому случиться. Что я должна была сделать, так это остаться, черт возьми, в своей комнате и избегать его любой ценой. Но нет, я просто должна была пойти туда и ткнуть в медведя.

При виде Райана по телевизору рядом с этой зацикленной трансляцией у меня в голове все перемешалось. Глядя в его сверкающие голубые глаза, когда он изрыгал ложь за ложью, мне захотелось что-нибудь разбить. Это заставило меня подумать, что, возможно, у Фауста были веские причины так сильно ненавидеть людей. Иногда мне казалось, что я тоже близка к ненависти к людям. И после той истории, которую он рассказал мне о том, что с ним случилось… Я просто чувствовала себя отбросом.

Но никакая часть этой слезливой истории не оправдывала того, что он сказал мне, и, возможно, иногда я ненавижу себя, но даже я знала, что заслуживаю большего уважения, чем то, что он мне выказывал. Я не собиралась позволять ему помыкать мной только для того, чтобы изменить свое мнение и использовать мое тело для развлечения. Я слишком много лет мирилась с блуждающими руками Карсона, чтобы повторять эти ошибки.

Я лежала без сна, глядя на незнакомые сводчатые потолки, прокручивая в голове образы, которые видела снаружи. Толпа, пробивающаяся к посольству. Бастиан сказал мне не винить себя, думая, что это все моя вина, но было трудно не делать этого. Тот, на кого я должна была возложить вину, был Райан и только Райан. Он сделал это. Он хотел увидеть, как горит этот город, а люди, которые верили в него, были слишком глупы, чтобы заметить разницу.

Перевернувшись на бок, я перевела взгляд на прикроватный столик. Мой желудок сжался, когда я вспомнила, что там не было фотографии Шона и Трикс, на которую я могла бы смотреть, мечтая о старых временах.

Я вздрогнула, когда дверь спальни со скрипом отворилась. Предупреждения не было, и я не слышала никаких шагов по коридору. Сев на кровати, я приготовилась вскочить, но прежде чем успела, в комнату вошел Атлас. Я испустила долгий вздох облегчения, наблюдая, как он закрывает за собой дверь. Он сказал, что зайдет, если сможет, после посещения посольства Ноктюрна, но почему-то решила, что он забыл.

— Ты все еще не спишь, — прошептал он, проходя дальше по комнате и приближаясь к кровати. На нем все еще была та же форма, в которой он ушел, — все черное, те же тяжелые ботинки и тактические часы вместо своих красивых.

— Как-то трудно думать о том, чтобы уснуть, когда снаружи такой шум. — Я села, отодвигаясь назад, пока не уперлась в изголовье кровати. Вдалеке завыли сирены. — Как все прошло?

Его лицо вытянулось, и он покачал головой.

— Никаких признаков Эстель. Ни единого гребаного следа. — Потирая затылок, Атлас присел на край матраса. — Я отправил разведчиков прочесывать город, но не думаю, что они что-нибудь найдут. На данный момент я почти уверен, что с ней что-то случилось.

— Ты думаешь, кто-то предал ее изнутри? — Спросила я.

— Должно быть, так. Эстель не глупа. Что-то здесь не так.

— Райан произнес речь ранее. — Я закатила глаза. Атлас поднял глаза и встретился со мной взглядом. — Он убедил всех, что я подвергаюсь пыткам со стороны вашего Ковена. Он полон дерьма. Интересно, как кто-то на это купился. Я продолжаю думать, что должна просто выйти из этого здания и показать им всем, что он лжец.

— Люди, как правило, слышат то, что хотят услышать, когда им страшно, — сказал он. — Даже если ты покажешься, они сделают свои собственные выводы. Когда ты зашла так далеко, обычно пути назад нет. Они думают, что мы монстры. Они на самом деле верят в это, а он манипулирует ими, чтобы они увидели это.

— Скажи мне, что все это произошло не только потому, что я исчезла, — я подняла умоляющий взгляд. — Если бы я знала, что это приведет ко всему этому, я бы просто осталась с Карсоном.

Мысль была отвратительной, но в каком-то смысле я имела в виду именно это. Моя жизнь не стоила всего этого.

— Ты часть чего-то гораздо большего, — сказал он. — Я не могу сказать тебе то, что ты хочешь услышать, но могу сказать тебе, что ты была катализатором. Если ты действительно хочешь обвинить кого-то в этом, то можешь обвинить меня. Это мне пришла в голову идея украсть тебя. Я знал, что мы должны были ударить по Харкеру так же, как он ударил по нам, когда забрали Локсли. У нас просто не было всех вариантов, и он оставался на два шага впереди.

Он был прав — ничего из этого не произошло из-за одного события. Я была всего лишь одной женщиной. Как и моя мать, и Локсли, и Трикс, и все остальные, кого похитили. Никто из них не просил об этом. Мы все были пешками в игре, в которую любили играть влиятельные люди.