Кровавая луна (СИ). Страница 26

— Это действительно разумно — привозить ее в город так скоро? — Спросил Бастиан, небрежно засунув руки в карманы, как будто ему было наплевать на весь мир. Его фиолетовые глаза ярко светились в темноте леса, а драгоценности сверкали в свете костра. — Мы могли бы еще немного обдумать наши варианты, прежде чем принимать поспешные решения. К настоящему времени сенатор, вероятно, предположит, что она погибла при взрыве. Разве это не принесет нам пользы даже больше, чем таскать ее за собой прямо у него под носом?

— Я согласен с Бастианом, — вмешался Меррик. — Она в большей безопасности здесь, где люди не смогут до нее добраться. Посольство кишит ими, и известие обязательно дойдет до Харкера.

Мы все посмотрели на него, и Атлас только вздохнул, пощипывая переносицу. Я тоже был склонен согласиться с ними, но очевидно, что у лидера Ковена были другие планы.

— Хотя… — Бастиан сказал прежде, чем кто-либо успел возразить еще больше. Подняв палец, можно было подумать, что у него над головой мигает лампочка. — Возможно, если бы прекрасная леди выглядела неузнаваемой… — Он говорил больше сам с собой, а мы все в замешательстве наблюдали. Через минуту он щелкнул пальцами и ухмыльнулся. — У меня есть как раз то, что нужно.

Из-за французского акцента его голос звучал почти ликующе и хитровато, но я знал, что у колдуна были добрые намерения. Если у него был надежный план, то я не собирался возражать против того, чтобы его выслушать. Я серьезно относился к обеспечению безопасности своей пары, даже если в настоящее время упомянутая пара скорее выцарапала бы себе глаза, чем была со мной.

— Выкладывай, — сказал я с глубоким вздохом. Сон уже звал меня по имени, и мне не терпелось узнать, что задумала моя пара.

Глаза Бастиана горели от возбуждения, а это никогда не могло означать ничего хорошего.

— Я давно этого не делал, но верю, что смогу зачаровать ее достаточно хорошо, чтобы незаметно провести в город.

Атлас усмехнулся.

— Наложение чар запрещено законом по определенной причине, Бастиан. Это слишком опасно.

Он был прав. Магия гламура была вне закона по меньшей мере сорок лет, когда дарклинги начали вмешиваться в политическую игру. Начнем с того, что это была опасная практика, и если чернокнижник, творящий заклинание, не был невероятно опытен и уверен в своем ремесле, чары могли выйти из-под контроля и, возможно, убить клиента.

Люди заплатили большие деньги на черном рынке за заклинания очарования, намереваясь проникнуть в темные пространства или убить политических деятелей. Наказанием за наложение чар была смерть или изгнание после лишения вашей магии. Многие ведьмы и чернокнижники выбрали бы смерть.

— Я более чем способен, — надменно сказал Бастиан. — Ты сомневаешься во мне, друг? — Он выдержал взгляд лидера Ковена, осмеливаясь задать вопрос печально известному Бастиану Найтингейлу.

— Конечно, нет, — сказал Атлас со стоном. — Я просто хочу быть уверен, что это сработает, прежде чем мы начнем экспериментировать с Сиренити.

— Не прошло и двух дней, как она была закована в цепи под твоей крышей, — бросил я вызов.

Атлас прищурил на меня свои красные глаза.

— То, против чего ты до сих пор ни разу не возражал.

Смеясь, я просто покачал головой вампиру.

— Никогда не говорил, что возражаю. Я просто констатирую факт. Раньше тебя никогда не волновало, комфортно ли ей и в безопасности ли она, так что же так внезапно изменилось?

Еще одна волна ярости, охватившая меня ранее, зажгла изнутри, и мне потребовались все силы, чтобы сдержать ее и не дать ей проявиться. Я чувствовал запах Атласа на коже моей пары и без вопросов знал, что произошло между ними. Однако не знал, как долго это продолжалось.

Мысль о его руках на Сиренити заставила меня покраснеть, и я ничего так не хотел, как вонзиться в его плоть и заставить понять, какую большую ошибку он совершил. Но я воздержался. Не ради него, а ради нее.

Было ясно, что она не хотела иметь ничего общего с брачными узами, и с этого момента я должен уважать ее решение. Мы были парой, а не заключенными, закованными в цепи. Я ни в коем случае не сдавался, Селене пришлось бы сразить меня до того, как это произошло, но пока я мог вести себя как Сиренити. Изматывай ее до тех пор, пока она больше не сможет сопротивляться этой связи.

Атлас удивленно уставился на меня, но через мгновение до него, казалось, дошло, что я знаю его маленький секрет, и медленная улыбка расплылась по его лицу. Моя грудь сжалась от дерзкого самодовольства в этой улыбке, когда он сказал:

— Кажется, она мне нравится.

Меррик фыркнул, проведя ладонью по лицу, но ничего не сказал. Он просто покачал головой лидеру своего Ковена, зная, что Атлас действует мне на нервы. Будь я оборотнем намного моложе, мои инстинкты защищать свою пару пересилили бы любые колебания, и вампир к настоящему времени превратился бы в груду мякоти. Но мне было больше тысячи лет, и я был далеко не молодым, неопытным щенком.

— Будь осторожен, Атлас, — предупредил я. — Поскольку у нас нет на это времени, я иду спать. Делайте, что хотите, но я бы предпочел, чтобы никто не покидал земли стаи сегодня ночью, пока костры все еще горят.

— Они просто кивнули, и я посмотрел на Бастиана. — Используй чары, но я предупреждаю тебя, если ты причинишь ей боль, ты…

— Да, да. — Он отмахнулся от меня и имел наглость широко зевнуть. — Если я причиню ей боль, я стану пятном на твоих полах. Имей немного веры в меня, хорошо?

Его улыбка была сонной, а фиолетовые глаза прикрыты. Иногда было трудно сохранять невозмутимое выражение лица рядом с чернокнижником, но я верил в его способности. Если бы я этого не сделал, он бы никогда и близко к ней не подошел.

— Отдохните немного, — сказал я мужчинам, отвернувшись от маленькой группы.

Несколько моих оборотней все еще толпились вокруг тлеющих костров, которым предстояло гореть еще два дня. Я остановился, не дойдя пяти шагов, и повернулся к ним с последней просьбой.

— И сделайте мне одолжение — держитесь сегодня подальше от комнаты моей пары. Я бы хотел поспать, не борясь с желанием перерезать всех в доме стаи.

Никто не ответил, но я этого и не ожидал. Я просто вышел, не сказав больше ни слова, и направился к дому. На ходу я разминал мышцы, разминал пальцы и проводил языком по зубам. Я частично обратился в оборотня, и мне нужно было отдохнуть перед полным обращением..

Мои мысли все еще были заняты событиями прошедшего дня и дополнительным бременем того, что приготовил для нас завтрашний день. Мне не нравилась матрона Найтингейл по многим причинам, и я не с нетерпением ждал встречи с ней. Она была суровой женщиной с острым языком, но она была верна своему клану и дарклингам в целом. Эстель была жестковатой, но я предполагал, что она справится с работой. Я был рад, что она была на нашей стороне.

Мне было интересно, как пройдет встреча, как она отреагирует на присутствие Сиренити. Без сомнения, она либо встречала ее раньше во время какого-то политического мероприятия, на которое отец Сиренити заставил ее пойти, либо видела ее по телевизору, как и все мы. Сиренити была публичной фигурой, поэтому даже у меня были сомнения при встрече с ней. То есть пока я не почувствовал супружеские узы. Но Эстель не почувствовала бы такой связи. Сиренити придется убедить надзирательницу, что она не рискует сбежать и не является двойным агентом.

В доме стаи было тепло, и камин все еще пылал. Я чувствовал запах, что все были дома. Единственными оборотнями, которые все еще жили в доме стаи, были я, Гарет, Лина и Нико. Лина была осиротевшим оборотнем, мать которой была одной из пропавших женщин, которых мы пытались найти. Она была застенчива и еще даже не обращалась. До ее двадцать пятого дня рождения, в год, когда у большинства волков было первое обращение, оставалось несколько лет, поэтому я пока приютил ее в доме стаи.

Нико, страж без пары, впервые обратился только в прошлом году, поэтому я держал его рядом, пока он не освоился со своим волком. Но в остальном дом стаи быстро пустел по мере того, как все больше моих волков находили себе пару на протяжении десятилетий.