Потому что ночь (ЛП). Страница 18

Лукас вдруг поднимает глаза, бросает блокнот на кровать и выбегает из комнаты. Без единого слова. Как будто он животное, которое уловило запах.

Скорость, с которой я следую за ним, примерно в два раза меньше, чем у него. Но моя реакция работает хорошо, я ни во что не врезаюсь. Я воспринимаю это как победу. Потом Лукас, Генри и я оказываемся на крыльце и смотрим на незнакомца, терпеливо ожидающего в арочных воротах каменной ограды. Он красив, со смуглой кожей и короткими волосами.

— Лесник.

— Отцовское прозвище с давних времен, — шепчет Генри. — Не совсем комплимент. Длинная история.

Лукас бросает на меня раздраженный взгляд.

— Тебе следовало остаться внизу.

Я пожимаю плечами.

— Капитан, — говорит Генри с улыбкой. — Ты наконец-то готов принять мое предложение как следует пообщаться? Мы сто лет не проводили время вместе!

— С 1863 года после осады Виксбурга. — Незнакомец кивает на Генри. — Я усвоил урок, как проводить с тобой время, когда люди попытались сжечь церковь, в которой я спал.

— Откуда мне было знать, что они так обидятся на то, что мы нежить и все такое? — Генри улыбается. — Мы все-таки помогли им победить. Немного благодарности не помешало бы. Но ты не поверишь, Скай, как хорошо на мне сидела эта форма. Синий цвет очень подчеркивал мои глаза.

Незнакомец качает головой.

— Я так и не понял, почему ты обратил его, Лесник.

— Во многом из-за моей развлекательной ценности, — говорит Генри. — Кто-то же должен был быть придворным шутом.

— Мы оба знаем, что в вашей семье ты играешь не эту роль. — Незнакомец вопросительно поднимает бровь. — Ты собираешься пригласить меня войти?

— А Роза знает, что ты здесь? — спрашивает Лукас.

— Знает.

Лукас хмурится, делает паузу, а затем кивает.

— Входи, Сэмюель.

— Давайте дадим им время, хорошо? — Генри обнимает меня за талию и ведет обратно в дом. Конечно, мы останавливаемся у холодильника, чтобы взять для меня пару пакетов с кровью. Затем мы направляемся в гостиную под землей.

— Давным-давно отец был шпионом и силовиком у одного из древних вампиров. Того, кто его обратил. Отец предпочитал полагаться на сарафанное радио, которое делало за него его работу. Он всегда был сторонником того, чтобы работать не столько усердно, сколько умно. Каждое утро, когда детей-вампиров укладывали спать, их предупреждали, что если они не будут вести себя хорошо, то Лесник их заберет.

— Есть дети-вампиры?

— Нет, блядь. Кому нужен бессмертный малыш или малышка? Ты можешь представить себе что-то столь ужасное? — Генри откидывает светлые волосы с лица. — В тот период отец носил с собой этот ужасающий, большой окровавленный топор. Он до сих пор где-то здесь. В основном его работа заключалась в том, чтобы наказывать непослушных. Он отрубил не одну голову и конечности нежити, скажу я тебе.

— Так вот почему они до сих пор его так боятся?

— Милая, за те сорок восемь часов, что ты была вампиром, ты уже видела, как он вырывает сердца и отрывает головы. Я бы сказал, что их страх оправдан, не так ли?

— Тебе разрешено говорить мне об этом? — спрашиваю я. — Вчера ты даже не сказал, сколько ему лет.

Он делает глоток из моего пакета с кровью и гримасничает.

— Фу. Честно говоря, не понимаю, как ты можешь это пить.

— Сосредоточься, Генри.

— Не думаю, что он будет возражать, если я расскажу тебе об этом.

— Я возражаю, — раздается голос со стороны входной двери.

— Упс. — Генри вздрагивает. — Пожалуйста, не отрывай мне голову, отец. Я буду хорошим мальчиком, обещаю.

— Заткнись и иди проверь, нет ли здесь непрошеных гостей. — Лукас входит в подземную гостиную вместе с Сэмюелем. — Скай, не высовывайся, пока он не даст тебе разрешение.

Генри уходит, не сказав больше ни слова. К тому времени, как я допиваю второй пакет крови, он возвращается, и официально заявляет, что использование наземной части дома абсолютно безопасно.

Одна особенность вампира — температура больше не является проблемой. Дует лютый холодный ветер. Не то, чтобы он меня особенно беспокоил. Но я нахожу в шкафу черный свитер и джинсы в тон, а также пару дизайнерских ботинок. В моем гардеробе нет ничего лишнего. Быть членом этой семьи — значит, видимо, одеваться соответственно. Мои волосы завязаны в хвост, и я готова. Нет необходимости общаться с незнакомцами в пижаме.

Когда я спускаюсь вниз, они уже сидят в гостиной. Лукас одет в черную рубашку на пуговицах и туфли. Видимо, не стоит принимать гостей полуголыми. Он жестом приглашает меня присоединиться к нему в шезлонге.

Я делаю, как просят, но оставляю между нами полфута свободного пространства. По крайней мере, я принимаю участие во всем этом. Генри тем временем наигрывает мелодию на рояле, а Сэмюель устроился в кресле в углу.

Снаружи тихая ночь. Если не считать различных насекомых и прочей живности. Соседи слева смотрят кино, а те, что справа, ужинают. Далеко слышен гул транспорта, доносящийся со стороны Сансет-Стрип. Но мне все лучше удается отгородиться от всего этого. Я могу сосредоточиться только на той информации, которая мне нужна здесь и сейчас.

— Когда ты уехал из Лондона? — спрашивает Лукас.

Сэмюель кладет лодыжку на противоположное колено и делает вид, что устраивается поудобнее.

— Чуть больше тридцати лет назад.

— Логично, что она захотела, чтобы ты был с ней во время отбора. Кто-то, кому она могла бы доверить прикрыть ее спину.

— Мы провели достаточно времени порознь.

Генри поднял глаза от клавиш.

— Роза и Сэмюель женаты уже несколько веков, Скай. Это настоящий эпический роман. Они поженились в Марокко в 1762 году. Вот это была вечеринка.

— Ты должна простить нас. — Сэмюель одаривает меня очаровательной улыбкой. — Вампиры такие отъявленные сплетники, что мы полагаем, будто все уже знают о наших делах.

— Отец компенсирует этот факт тем, что ничего ей не рассказывает, — говорит Генри.

Лукас хмурится.

— Я не настолько плох.

— Эх, — говорю я, потому что обратная связь очень важна.

— Сэмюель и Роза — пара. В конце концов они всегда возвращаются друг к другу, — заканчивает Генри.

— То есть, как родственные души? — спрашиваю я.

Лукас качает головой.

— Нет никаких доказательств того, что они существуют.

— И это говорит сверхъестественное существо. — Генри ухмыляется. — Считайте меня романтичным дураком, но я встретил одну очаровательную пару в Берлине некоторое время назад. Это было, когда рухнула стена. Они были вместе даже дольше, чем Сэмюель и Роза. Они познакомились, когда Чингисхан вторгся в Индию, и с тех пор редко покидали друг друга. Представляете?

Лукас поднял брови.

— Провести с кем-то целую вечность? Нет, спасибо.

— А мне показалось, что это было прекрасно. — Генри надулся. — Не то, чтобы я подписывался на это или что-то в этом роде. А ты что думаешь, Скай? Ты ведь на моей стороне, не так ли?

— Мои самые долгие отношения длились едва ли год. — Я улыбаюсь. — Откуда мне знать?

Лукас прочищает горло.

— Тебе следует знать кое-что, Скай. В семье Розы, Сэмюель играет роль шпиона.

— Я, конечно, не могу подтвердить, правда это или нет. — Сэмюель молча смотрит на меня. — Твоя Скай — первый новорожденный вампир в городе за последние тридцать лет. В Лос-Анджелесе давно не было новой крови. Охраняй ее как следует. Некоторые будут завидовать тому, что тебе удалось обойти правила. А некоторые просто набросятся на нее, пытаясь выставить тебя слабаком.

— Что произошло на самом деле? — спрашивает Лукас. — Как в Лос-Анджелесе появились правила и ограничения?

Сэмюель проводит языком изнутри по щеке.

— Самая большая семья в России была недовольна своими охотничьими угодьями. Они решили, что им нужно больше, и обратили свой взор на наш прекрасный город. Руководил операцией наследник Лев. У него хватило денег, чтобы купить себе многочисленную клиентуру среди жадных и глупых. Затем он пополнил их число новорожденными, причем в большом количестве. Все эти существа каждую ночь выходили на улицы, устраивая бедлам и убивая без разбора. В кратчайшие сроки в Лос-Анджелесе начались беспорядки. Семьям ничего не оставалось, как посылать своих охранников ночь за ночью, чтобы разобраться с нарушителями порядка.




Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: