Королевская кровь-13. Часть 1 (СИ). Страница 38

Наследник перед тем, как уходить в Пьентан, пришел к покоям Четери и его жены. Вей знал, что учитель спит, и беспокоился этому. Постоял у входа в прохладном коридоре на виду у внимательных стражников, дождался, пока по каким-то надобностям выйдет оттуда папа Светланы и попросил:

— Достопочтенный отец почтенной жены Владыки, не мог бы ты попросить ее уделить мне несколько минут?

— Эк ты завернул, парень, — озадаченно проговорил папа Светы и поманил за собой. — Заходи, заходи.

Родители жены Мастера очевидно знали, кто такой Вей- не могла эта простая женщина не поделиться с ними. Но вели себя с ним как с учеником, и принцу Ши отчего-то не хотелось, чтобы было иначе. Возможно, он вдруг оценил роскошь общения с разными людьми с их непредсказуемостью — в отличие от церемониальной традиции дворца, где все движения веками были предопределены, а отношения — расписаны. Или осознал, что отсутствие церемоний по отношению к нему и его избавляют от них. Делают и его свободным.

Внутри, в сине-золотых покоях пахло молоком и ребенком. И Света вышла к Вею в яркую, светлую и обогреваемую жаровнями гостиную, держа на руках малыша и улыбаясь тепло и радостно.

— Смотри, — сказала она, — это Марк. Если бы не твой равновесник, он бы, возможно, не выжил. — И она, прижав к себе ребенка, крепко обняла Вея. Он даже отшатнуться не успел, только застыл.

— Я рад, что мой подарок послужил на пользу, почтенная жена Мастера, — проговорил он вежливо, когда она отодвинулась. Помолчал, рассматривая крепко спящего крохотного младенца, завернутого в пеленки. Подумать только, всего ничего он в Тафии, а уже двое детей родились благодаря его участию. А если считать обитателей роддома, который он защищал ради Светы, то и гораздо больше. — Я слышал, что у нас так выхаживали недоношенных и болезненных детей, но никогда сам такого не видел, — он слабо улыбнулся. — Теперь увидел.

— Нам очень повезло, что ты был рядом, — тепло кивнула она. Осунувшаяся, с кругами под глазами, погруженная в свой материнский мир — Вей вдруг ощутил, как покойны ее мысли, пусть на грани скользит тревога, но ребенок закрывает сейчас все. — Ты пришел нас навестить или по какому-то делу?

— Если ты позволишь, — проговорил наследник, стараясь быть очень почтительным, — я бы коснулся сознания Мастера и посмотрел бы, как далеко он и можно ли его позвать. Это не навредит ему ни в каком случае, обещаю.

— Конечно! — обрадовалась жена Мастера. — Тебе нужно как-то подготовиться? Ну дудочку там найти? — она улыбнулась.

— Нет, — ответил он. — Мне нужна только тишина и одиночество.

— Ну хорошо, — с сомнением сказала Светлана. — Я попрошу родителей уйти в их покои. Мне тоже уйти?

Он хотел сказать «да», но посмотрел в ее вмиг налившиеся тревогой глаза и не стал.

— Время в ментальном контакте идет быстро, — предупредил он, — мозг, как во сне, работает на высоких скоростях. Поэтому ни в коем случае не трогай меня, почтенная жена Мастера, хорошо? Это ненадолго, минуты не пройдет, как я вернусь.

Четери спал на спине, заботливо укрытый одеялом, недвижимый и неуловимо постаревший. Вей вновь отметил серебро в красных волосах, присел на кровать, настраиваясь на ментальную волну учителя, положил руку ему на лоб и прикрыл глаза.

И провалился в солнце и тепло, контрастное по сравнению со снегопадом, накрывающим Туру сейчас. Было зелено и ярко, звучал женский смех и плескала вода, и Вей, проморгавшись от бьющих в глаза солнечных лучей, увидел, как у ног его на берег накатывает мелкими волнами озеро, нестерпимо сияющее, как поднимается почти у берега двухэтажный белый дом с цветными занавесками, горшками на окнах, мужской и женской одеждой на сушильных палках. Стоял у порога колчан со стрелами, расписанный бегущими животными и птицами, был брошен на скамью нож в ножнах и пояс.

А в озере, когда глаза привыкли, Вей увидел темную фигуру Четери, таскающего на спине хохочущую белозубую женщину. На той стороне озера виднелись еще домики и шатры кочевников, вспаханные поля и пасущиеся белоснежные стада. Здесь реальным казался даже запах — пахло дынями, молоком, водой и тиной, рыбой и травой, печным дымом и близким влажным лесом.

Смех прекратился. Вея заметили.

Чет, не стесняясь своей наготы, выходил на берег, женщина осталась в воде, и принц спохватился, отвернулся и прикрыл глаза ладонью. И стоял так все время, пока мимо звучали шаги.

— А я уж думал тебя убить, но гость ты оказался деликатный, — раздался голос Мастера рядом. Вей открыл глаза.

Четери, молодой, с длинной косой, которую он быстро заплетал, с яркими глазами стоял, глядя на него — одетый лишь в шельвары на влажное тело, а из-за его плеча со смущением и любопытством выглядывала круглолицая женщина, в чьих черных мокрых волосах уже виднелись седые пряди.

— Прости. Я не хотел прерывать твой отдых, Мастер, — поклонился Вей Ши.

— Удивительно, — проговорил Четери, обходя его кругом. — Я не беру учеников, но знаю, что связь с учеником осознается как связь с учителем, но только толстый конец нити в твоем сердце. И все же тебя я ощущаю, как ощущаю Мастера Фери. Кто ты, юноша, так похожий на тигра Тей Ши? Кто ты, в чьей сути есть и моя сила, а, значит, ты носишь оружие, созданное мною?

— Я твой ученик, — признался Вей Ши, наблюдая за учителем и жадно, почти с благоговением подмечая разницу с ним-из-Тафии. Четери двигался так же гибко, словно танцуя, но взгляд у него был куда жестче, чем помнил Вей, и смягчался только когда смотрел он на свою женщину. И шутливости в нем было меньше, и спокойствия с мудростью.

— Откуда же ты взялся, ученик? — поинтересовался Четери внимательно.

— Похоже, из будущего, — проговорил Вей. — Там тебя очень ждут, Мастер.

— Хорошие новости, — усмехнулся учитель. — Значит, это будущее у меня есть. Расскажешь еще что-то, ученик из будущего?

— Не могу, прости, — покачал головой Вей Ши. — Если бы я был уверен, что мы все знаем о ментальных путешествиях, и что не повлияю на грядущие события, рассказал бы. Но не могу.

Женщина что-то сказала Четери, Вей понял ее смутно: он достаточно уже изучил язык Песков, но этот его вариант звучал непривычно.

— И правда, Афаита, — проговорил Четери мягко. — Не стоит гостя держать на пороге. Проходи в дом, ученик, поговорим о том, о чем ты можешь мне рассказать. Или хочешь. Зачем-то ты же пришел сюда?

— Люди, которые любят тебя, волнуются, — объяснил Вей, проходя за Четом в прохладный, уютный и радостный дом, в котором, — это видно стало сразу, как он привык к полумраку после солнца, — жило счастье. Счастье в оставленной на столе рубахе, вышиваемой женской рукой, в трепещущих цветных занавесках и плетеных ковриках, в украшениях, небрежно брошенных на резной столик в углу, в оружии тут и там, в видневшейся в полуоткрытую дверь широкой, массивной кровати со смятыми простынями, — Вей глянул на нее и отвел глаза, — в запахе лепешек, меда и чего-то мясного, свежести и радости. — Но я уже увидел, что у тебя все хорошо, Мастер. Я могу идти.

Женщина в цветастом и свободном платье Песков, крутобедрая, полногрудая, пышная, с белыми зубами и добрыми смешливыми карими глазами, налила им молока из кувшина, положила лепешек, и Четери, когда она проходила мимо, легко коснулся ее ладони пальцами. Столько любви было в этом жесте и столько нежности, что Вей опять отвел глаза.

Ему сразу стоило уйти. Но он медлил, ведь это было невероятным, полезным, изумительным опытом.

И, самое главное, Вей понял, что происходит.

Мастер не помнит себя. Прошедший бой стал для его тела тяжелейшим испытанием, но почти невыносимым он стал для разума Четери, рефлексов, управлявших телом. Перенапрягшись, почти надорвавшись, пройдя по грани смерти, его разум ушел туда, где есть покой и счастье, где он может восстановиться и отдохнуть.

Нарушь сейчас неосторожным словом этот отдых, запусти поток памяти о том, что реально, а что нет, последствия могут быть вплоть до безумия. Поэтому и следил Вей за ментальными потоками, которые текли вокруг легко и спокойно.