#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 24 (СИ). Страница 29

— Ну ничоси… — протягивает Бур, всматриваясь в это зрелище.

Плавно направляю цесарок к загону, просто мысленно толкая лидеров, остальная пернатая братия идёт следом, без вопросов. Охотники уже открыли ворота, и группа одна за другой залетает. Когда последний пернатый оказывается за оградой, ворота захлопывают и запирают.

Айра оборачивается ко мне, глаза сияют, голос звенит даже в мыслеречи:

— Конунг Данила, как ты это сделал? Двести штук! Ты, конечно, Грандмастер, но это… невероятно.

Усмехаюсь чуть лениво:

— Да какие двести? Я взял только пятнадцать. Стая делится на группы, группы идут за лидерами. Захватил главных — и весь табун твой. Всё просто.

Ну, ладно, не совсем просто: такую пси-сеть по длине только Грандмастер и вытянет. Но это уже детали. Было бы желание, а остальное приложится.

Айра задумывается, переглядываясь с Буром:

— Очень умно…

— Зато теперь у нас живые цесарки, — добавляю. — Мясо, яйца, пёрышки… Красота.

Бур чешет макушку, оглядывая загон:

— Конунг, мог бы ты подогнать лидеров к загону. Мои менталисты перехватят их доведут стаю до Шаха. Потом после Гона и поделим.

— Могу, — соглашаюсь и взмахом руки велю лидером подойти к прутьям.

И тут в голове раздаётся тихий, почти нежный голос Айры:

— Данила, спасибо.

Улыбаюсь краем губ:

— Мама будет тобой гордиться.

Айра чуть улыбается в ответ, тёпло, по-домашнему:

— Но ведь всё это только благодаря тебе.

— Ну так я же в твоей группе, принцесса, — отвечаю. — Поддержка входит в обязанности.

После дневного похода встаем на привал. Ночь тёплая. Шатры расставлены, костры тлеют, вокруг тишина, только ночные насекомые стрекочут. Лежу в палатке между Светкой и Настей, вроде бы начинаю проваливаться в дрему, когда снаружи внезапно поднимается шум. Тревожные голоса, топот, а потом резкий окрик патрульного, будто ножом по тишине:

— Подъём! Тревога! Горгона с ума сошла!

Рывком вылетаю наружу, подтягивая выше штаны. Позади с небольшой задержкой Светка и Настя — кутаются в куртки прямо на ходу, накинутые на голое тело. Светка любит спать без белья даже в походе, а Настя в этот раз поддержала бывшую Соколову.

К загонам с цесарками уже несутся Айра и Бур. Там, у самого забора, шипит Змейка, сжавшись, волосы-змеи извиваются, когти готовы полоснуть кого угодно, кто сунется ближе.

Патрульный, тяжело дыша, отчитывается, показывая рукой на Горгону:

— Она… Она хотела напасть на цесарок!

Бур хмурится, вынимает двуручный меч из прихваченных ножен, и мрачно роняет:

— Съесть наше мясо удумала…

Светка фыркает, встав перед ним, как стена:

— Полегче, шкаф. Это наша Змейка, ты поосторожнее с этой железкой.

Но Бур, кажется, уже завёлся:

— Она посягнула на нашу добычу!

Закатываю глаза, поправляю ровным тоном:

— Напоминаю, если кто забыл, что это вообще-то мой улов.

Бур недовольно ворчит, но меч быстро отводит:

— Да, конечно, твой, никто не спорит… Но всё равно, дикость какая-то.

Между тем, я сканирую взглядом загон. Цесарки суетятся, переминаются, нервно шипят и клацают клювами, но вроде целы. А вот Змейка вся сморщилась, держится за голову и сипло шепчет, почти жалобно:

— Мазака… звукккк…

Щёлкает. Тут я понимаю, что дело не в цесарках. Усиливаю слух, перестраиваю уши через геномантию. И точно — фонит. От одной из цесарок идёт тонкий ультразвук, противный, давящий, который обычным человеческим ухом не услышать.

— Бур, — бросаю через плечо. — Вон ту, возьм за ноги. Потряси.

Шакхар смотрит вопросительно, но всё же залезает в загон, хватает пернатую за лапы, поднимает, встряхивает, будто коврик от пыли выбивает.

Я подхожу, нащупываю ей под брюхом плотность, сжимаю — и цесарка сдавленно хрюкает и выплёвывает небольшой кубик. Металл, тёмный, гладкий, с тонкими резными знаками. И от него несет этим самым ультразвуком.

Поднимаю кубик и, отключив, показываю всем.

— Это амулет, — показываю на блестящий кубик в руке. — Ультразвуковой маяк, приманивает тварей. Именно он и заставил Змейку сорваться. Кто-то засунул маяк в цесарку вместе с приманкой, и, скорее всего, гнал на нас всю стаю намеренно.

— Но зачем, конунг? — удивляется Айра.

Пожимаю плечами, ухмыляясь:

— Да всё просто. Змейка бросается на цесарок, кромсает свежее и дорогое мясо, пытаясь выключить этот звук. А дальше начинается цирк с дракой: кто-то не выдерживает, хватается за меч… — киваю на Бура, который как раз молча и виновато убирает клинок обратно в ножны. — Мы вступаемся за Змейку. И в итоге кто-то из нас остаётся без головы.

Поворачиваюсь к Буру:

— Вы же уже мысленно мясо поделили, верно?

Бур почесал затылок, виновато хмыкнул:

— Ну… может, немного.

— Нас хотели стравить, — спокойно роняет Настя. — Но у них ничего не вышло.

Бур хмурится, глядя на кубик в моей руке:

— Неужели это Зодр подстроил?.. — косится на Айр.

Уточняю:

— Почему сразу подумал на Зодра?

Бур криво усмехается, пожав покатыми плечами:

— Генерал давно неровно дышит к принцессе. Болтает гадости, намекает, что она ликанка и ей не место в Шакхарии. Может, решил под шумок и нас с тобой поссорить. Повод ведь удобный.

Айра молчит, но губы сжаты в тонкую линию.

И вдруг Светка, стоящая чуть в стороне, вскидывает руку и показывает в тёмное небо:

— Смотрите!

Все поднимаем головы. Вдалеке, над лесом, вспыхивают алые сполохи. Красные огни — магический вызов группы Айры. Вызов на подмогу.

— Вот тебе и ночка… — улыбаюсь, переводя взгляд на принцессу-ликанку. — Сплошные приключения.

Усадьба Вещих-Филиновых, Москва

Коляска покачивается на ходу, Лакомка возит Олежека по двору, неторопливо катит кругами, проветривает наследника. Малыш тянет ручки в сторону старой усадьбы, скрытой за лесом, оживляется на глазах, бормочет что-то себе под нос, вертит головой,. Чувствует карманы Астрала, это уже точно. И с каждым днём всё явнее, всё сильнее.

Лакомка тяжело вздыхает. Пора бы уже возвращаться в Невинск. Там аптекарский сад, там проснувшиеся альвы. Но здесь зато Олежек спокоен. Не скачет, не визжит, не лезет с головой в Астрал, сидит как паинька. Но стоит только туда вернуться — и понесется. Опять рога отрастит, опять по Астралу забегает. Не ребёнок, а комета с приветом.

Подходит Феанор, хмурый и взъерошенный. Лакомка замечает его заранее, но делает вид, что занята малышом.

— Слушай, племянница, — негромко произносит Воитель, вставая рядом. — Хочу с тобой поговорить.

— Да, дядя, говори, — без интереса отвечает альва. — Только, надеюсь, не снова про бунт против моего мужа?

Феанор хмыкает, как будто обижен:

— Какой еще бунт? Это мой народ. Это я по закону король!

Лакомка только цокает языком, глядя, как Олежек щупает пальчиками воздух, будто нащупывает невидимые нити.

— Дядя, ты сотни лет был в плену у монахов. У тебя даже земель нет, чтобы разместить хоть пару семей, а Данила предлагает переселить наших в свои земли рядом с Заиписом,

— Откуда у менталиста там земли? — застывает Феанор.

— Мелиндо захватил Шпиль Теней, бывший замок лорда Бесчлина. Там можно будет жить, не прятаться, строиться, растить детей.

Феанор сердито морщит лоб, но упрямо кивает, будто сам себе:

— И что? Всё равно я король по закону!

Лакомка вздыхает раздраженно:

— Данила спас наш народ, дядя. Он даёт нам будущее, дома, работу, защиту. Он — причина, по которой мы вообще ещё живы. А ты — король, да? Ну-ну, дядя. Король. Только кто за тобой пойдёт?

— Верность важнее жизни, — упрямо гнет свою линию Феанор.

Олежек вдруг радостно лепечет, хлопает в ладошки и снова тянется к усадьбе, а Лакомка с нежностью поглаживает его по волосам, отвернувшись от Феанора. Ей-богу, Воитель ей надоел так, что сил нет. Еще немного, она пошлет его на три русские буквы, хоть он и дядя, хоть и родная кровь. Сколько можно одно и то же?