На поводке за счастьем (СИ). Страница 9

Громкий визг отозвался болью в моей голове. Зевс ожидаемо налетел на гостью, желая зализать ее до смерти. Та же восприняла действия пса иначе, пытаясь спрятаться от него за моей спиной.

— Ты боишься собак? — потирая переносицу в жалкой попытке избавиться от головной боли, спросил я.

— О-о-очень, — заикаясь от страха, ответила она, убивая во мне последние крохи надежды.

— Чёрт, — выругался я, — Что же делать?

Кое-как оттянув черного демона от девушки я уселся на стул в кухне и начал думать. Оставить ее здесь с ним наедине было бы кощунством с моей стороны. Но и вещи Венере Митрофановне отвезти тоже было необходимо.

— Ты сможешь заехать в магазин, купить там вещи первой необходимости и отвезти их в больницу? — спросил я, посмотрев на Эллу отчаянным взглядом.

— Ну, думаю, смогу, — не очень уверенно ответила она.

— Вот тебе карта, — протянул я девушке прямоугольный кусок пластика. — Купишь, что посчитаешь нужным, — Элла непонимающе уставилась на меня. — Ну вы же женщины знаете, что нужно. Бельё, халат, посуда, — пытался объяснить я. — Женщина в возрасте, среднего сложения. Может немного больше тебя.

— Я что, по-твоему, толстая?! — сбила меня с толку она.

— Эль! — возмутился я неуместному вопросу.

— Элла! — надув в обиде губки, поправила она.

— Элла! Купишь всё это и себе платье, сумочку… Что захочешь. И отвезешь в больницу, хорошо?

После слов о шмотках, она заметно потеплела. Видимо с этого и нужно было начинать. Улыбнулась и полезла целоваться. Оттолкнул. Мне стало противно. Если бы не жизненная необходимость в ее помощи, выгнал бы с концами.

— Ладно, милый, я поехала, — махнула она на прощание ручкой и отправила мне воздушный поцелуй.

Когда Элла ушла, мне аж легче стало. До того она меня выбесила своей беспринципностью и бессердечностью.

— Ну и что будем делать? — спросил я у Зевса, который тоже не отличался состраданием. — Чем тебя кормить? — продолжал я странную беседу. — Я сейчас схожу в твою квартиру за мисками, — моим строгим и грозным голосом можно было резать металл. — Веди себя прилично. Ясно?!

Зевс всё так же смотрел мне в глаза и задорно вилял хвостом. Может мне показалось, но в его взгляде, я наконец увидел понимание. Хотя, что уже терять… Дома словно Мамай прошёлся.

И всё равно я действовал очень быстро. Напоследок окинул пса гневным взглядом, пригрозил пальцем и со скоростью света сбегал в соседнюю квартиру. Вернулся, ожидая всего что угодно, но не этого.

Зевс сидел ровно на том же месте, где был, когда я уходил, и таким же умным взглядом смотрел мне в глаза. А увидев миски, пришел в дичайший восторг, подпрыгивая вокруг меня и издавая утробное поскуливание.

В таком незамысловатом танце мы дошли до кухни. Я залез в шкаф, нашел какую-то крупу и принялся варить. Первый блин, как говорится, комом, поэтому каша пригорела. Во второй раз вроде получилось сносно. Во всяком случае пёс в прямом смысле, пускал слюни, пока его еда остывала.

— Фу, Зевс! — скривился я. — Ты же Бог! Веди себя достойно!

А потом я вспомнил, что скорее всего он утром и не ел. Поэтому положил ему каши побольше. А вообще нужно узнать, чем кормят собак. Все мои знания о них были весьма прозаичными. А нам видимо еще придется жить вместе какое-то время.

Вы когда-нибудь поднимали миксер во время взбивания, не выключая его? Хорошо всё разлетается, да? Вот примерно так ел Зевс. Всё вокруг было в каше. Я обречённо выдохнул и взял в руки тряпку. Но, вылизав миску до зеркального сияния, пёс принялся убирать следы своего беспредела. Съел всё до единой крупинки. Вот это аппетит.

Я немного отвлекся и даже позволил себе включить телевизор, предварительно собрав пульт в исходное состояние. Уселся на пол возле дивана, уперевшись в него спиной. Удивительно, но Зевс спокойно улегся у моих вытянутых вперед ног и расслабленно уснул. Значит ему здесь хорошо. Со мной. Неожиданно эта мысль согрела мне душу.

Погладил его в порыве трепетных чувств. Зевс постучал по полу хвостом, не поднимая головы. Тогда я зарылся пятернёй в шерсть за ухом и расслабился. Вообще у него шесть достаточно жесткая. Но в этом месте она невероятно мягкая. Совершенно не хотелось убирать оттуда руку. Напротив, ощущение тепла и мягкости дарило умиротворение.

Сам не понял, как отключился. Разбудил меня громкий, отдающий в висках неприятной болью, звонок телефона. Элла. Сердце вдруг сильнее застучало о ребра.

— Зай, я приехала, назвала данные, которые ты сказал, — жуя жвачку, эмоционально рассказывала она, — А мне ответили, что она умерла. — меня будто резко оглушило и следующие слова я уже слышал, как через толщу воды. — Не могли позвонить, что ли? Зачем я пёрлась через весь город. А! — вспомнила она. — Сказали тебе передать, чтобы не винил себя. У нее что-то там с сердцем было. Даже если бы они раньше приехали, всё закончилось бы так же. Вот. Так что не переживай, — сказала она так, будто речь шла о каких-то пустяках. — Только вот, куда мне теперь эти вещи деть? Алло, зай! Алло! — повторяла она, потому что я просто не мог говорить.

— Выброси. Или медсестрам отдай, — сухо ответил я и бросил трубку.

9

Кирилл

Организацией похорон занимался я. Сын Венеры Митрофановны не смог, или не захотел, приехать до назначенной даты. Но хоть сбором родственников занимался он. Я-то никого и не знал.

На рабочем месте появлялся через раз и в любой момент мог уехать. Это не сказывалось на качестве работы магазина, но меня, как трудоголика со стажем, это напрягало. Но разве у меня был другой выход?

Еще и про Зевса нельзя было забывать: как минимум выгуливать его и кормить. После того погрома он больше не устраивал дебош. Напротив, загрустил. Опомнился, наконец, что старушки больше нет. То ему всё казалось, что его погулять взяли и вот-вот вернут домой. Но раз за разом я заводил его в свою квартиру, а не в ту, где он жил. Сначала он просто оборачивался с грустным видом, а потом и вовсе начал напролом тянуть туда. Когда же я разворачивал его к своей двери, тот упирался всеми конечностями и наотрез отказывался сдвигаться с места. В эти моменты мне становилось особенно больно и печально.

Чувство вины всё равно разрывало мне душу, хоть и действительно я не помог бы старушке, даже если бы на неделю или на месяц раньше положил ее в больницу. В качестве отступных перед своей совестью я взял на себя ответственность за Зевса. Хотя его никто и не думал забирать. Никому он оказался не нужен.

Так у меня появилась первая в жизни собака. Незапланированно и необдуманно, но признаюсь честно, возвращаться домой стало приятнее. Тягучее тепло разливалось по испещрённой ранами душе. Пусть он и шкодный, невоспитанный, но за считанные дни стал мне очень близким и даже родным существом.

— Я не понимаю, почему ты должен заниматься решением проблем чужих людей? — взвилась в очередном приступе истерики Элла, когда я наконец взял трубку после похорон. — Кем тебе была эта бабка, что ты даже собаку ее взял себе?

— А я не понимаю, кто ты мне такая, чтобы указывать, как мне жить и что делать! — не выдержал я и бросил трубку.

С облегчением выдохнул и потер лицо, сидя на краю дивана. Больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы Элла больше не появлялась в моей жизни. Сейчас мне, как никогда, необходимо было побыть одному.

Хотя почему одному? Зевс ткнул носом мне в руку, чтобы я погладил его. Вот же наглый гад, но, кажется, я начал привыкать к нему, а главное — понимать его.

Элла дала мне понять, что даже такие глупые куклы, способны попить крови и сделать нервы. Хотя я не считал, что мы с ней находились в отношениях.

Отношения. А что это? Когда-то давно я мечтал о них. И даже точно знал, с кем они должны быть. Рядом с собой я мог представить только ее. Шелковистые пшеничные волосы, небесно-голубые глаза, обрамленные густыми ресницами, маленький аккуратный чуть вздернутый носик, клубнично-розовые губы и нежнейшая тонкая кожа. Ее звали Ангелина. Ангелом она и была всегда для меня. Маленькая, аккуратная, невесомая, как пёрышко. Я любил ее всю свою сознательную жизнь. По-разному, но точно любил.