На поводке за счастьем (СИ). Страница 10

В начальной школе это была задиристая и взбалмошная любовь, в средних классах — бунтарская и эмоциональная, в старших — нежная и трепетная. Она была и после школы, но то время вспоминать совсем больно. Тогда я осознал, что на протяжении всех этих лет моя любовь была не просто безответной. Она в принципе изначально не имела шанса на взаимность. Никогда. Потому что, как бы я не оберегал, как бы не вылазил из кожи вон ради решения абсолютно любой ее проблемы, я всегда оставался для Ангелины лишь другом.

Она была настолько неземной, что даже не замечала моего совсем недружеского отношения к себе. А я не мог позволить себе давить на невероятно хрупкую и чистую, как хрусталь, душу. Боялся сломать, всё испортить.

Труднее всего мне дался уход в армию. Год вдали от Ангелины был равен тысяче лет из-за необъятной тревоги за нее. Конечно я просил друзей присматривать за Ангелиной и во всём помогать. Но это ведь совсем не то.

Вернулся из армии и сразу поехал к Ангелине. Решил, что всё. Или пан, или пропал. За год разлуки итосковался по ней так сильно, что внутренности скручиловало от одной мысли, как коснусь ее бархатной кожи, вдохну ее неповторимый нежный аромат. Армия закалила меня, придала мужественности и уверенности в себе. Тогда я решился сделать ей предложение.

Огромными шагами я преодолевал последние метры до желанной двери, за которой меня ждала Ангелина. Я знал, что ждала и от этого сердце билось быстрее. Не замечал ничего вокруг: ни тёплого весеннего воздуха, наполненного запахами свежих цветов, ни пения птиц, задорно воркующих на деревьях, ни весёлой шпаны во дворе, гоняющей футбольный мяч, ни даже шокированных взглядов старушек, сидящих у дома и явно не ожидавших, что я пробегу мимо, не поздоровавшись. Всё было не важно. Только Ангелина и моё твердое намерение здесь и сейчас сделать ей предложение.

Даже не хотел брать трубку, когда телефон в кармане настойчиво звонил. Глянул на экран. Ярослав. Мой верный друг и товарищ на службе. Конечно взял. И совершил самую огромную ошибку в своей жизни.

— Кир, выручай, — с ходу начал Ярослав. — Мои куда-то укатили, а ключ не оставили. Завтра будут. Короче, мне переночевать негде, — подытожил он.

— Ну приезжай, — не совсем радостно сказал я.

— Тебе неудобно? — заметил он. — Я могу и…

— Нет, всё в порядке, — поспешил я оправдаться перед другом. — Просто дела нарисовались, спешу. Адрес помнишь?

— А я уже у тебя во дворе, — сбил меня с толку Ярослав. — На такси приехал. Я звонил раньше, ты трубку не брал.

Пока я добирался общественным транспортом, мой друг рассекал на такси, явно опережая меня. И я был бы рад разделить с ним время вне казёных стен, но только бы не сегодня…

— Поднимайся на третий этаж. Я сейчас буду, — быстро отчеканил я и бросил трубку.

Зная, что меня под дверью ждал друг, решил смотаться открыть ему свою квартиру, чтобы тот мог войти и отдохнуть. Ведь с дороги устал нереально. По себе знал. Да и я бы потом уже не спешил с Ангелиной и смог бы провести с ней столько времени, сколько захотелось бы. А хотелось очень много.

Благо мы с Ангелиной жили совсем близко. Бежал я, что было мОчи. Спешил. Добрался до Ярослава и открыл ему квартиру. Дома никого не было. Родители работали. Быстро всё ему показали хотел уже уходить, как в дверь позвонили. Так робко, что моё сердце ёкнуло в догадке. Это она.

— Чего застыл, — с ухмылкой спросил друг, — В дверь звонили. Откроешь?

— Д-да, конечно, — я будто чувствовал, что сейчас случится непоправимое, поэтому ноги словно приросли к полу, а руки совершенно не слушались.

— Может давай я? — спросил Ярослав и сделал шаг к двери.

— Нет! — слишком резко отрезал я. — Я сам.

Подошел к двери и под нарастающий бит моего сердца медленно открыл дверь. Щелчок замка. Тихий скрип. «Нужно смазать петли» — зачем-то пронеслось в моей голове. Дверь медленно открылась, и я увидел ее. Ну конечно, это была Ангелина. Кто же ещё?

Ангелина стояла вся растрепаная, раскрасневшаяся. Она что бежала? Это совершенно не свойственное состояние для нее. О спешке говорили и горящие непривычным блеском глаза. Грудь высоко и часто вдымалась, подтверждая мои догадки.

— Привет, — робко сказала она.

— Здравствуй, — сипло ответил я.

— Я в окно увидела, что ты зашел в подъезд, — ее нежный голок прерывался на глубокие вдохи. — А потом выбежал, — щеки Ангелины стали еще ярче, а реснички затрепетали. — Я подумала… Я испугалась…

Она вдруг запнулась. Я продолжал стоять истуканом и поедать ее родные черты жадным взглядом. Пальцы свело от желания прикоснуться к ней, прижать к груди, где, словно дикое, хаотично носилось сердце.

Как только мой ступор сменился действиями. Руки дрогнули, ноги сделали шаг…

— Ой… Ты не один… — ее встревоженный взгляд стал неловким и переместился за моё плечо. В груди что-то оборвалось, тонко звеня. Ярослав ведь мой друг, товарищ, он не посмеет…

— Ярослав, — низким басом произнес он, — А как зовут тебя, Ангел?…

Так началась их история, в которой я оказался третьим лишним. Нет, я сдался не сразу. Долго пытался тормозить этот процесс, но видимо их тяга друг к другу была сильнее. И я бы пободался с Ярославом за сердце любимой девушки, если бы сам не видел, какими глазами она смотрела на него. С первого дня. На меня она так не смотрела никогда. Да, любила. Да, скучала. Но я для Ангелины был всегда другом, братом.

Было очень тяжело и больно, но я отступил. У нас с Ярославом состоялся непростой разговор, из которого я сделал для себя самые главные выводы. Он любил Ангелину не меньше моего. Не так долго, но так же сильно. И был готов ради нее на всё. Тогда я потребовал с друга слово, что он никогда не обидит ее, и Ярослав сдержал его. Они и по сей день вместе, счастливы. А я хоть и переступил через себя, растоптав своё сердце и душу, поступил верно. Рядом со мной ее глаза бы так не светились.

Тогда я сорвался во все тяжкие. Топил свои бьющиеся в предсмертных муках надежды на счастье с Ангелиной в литрах алкоголя и несчетном количестве ничего незначащих для меня девушек. Это помогало на время забыться, представить, что жизнь без нее возможна. Но наступало утро и вместе с трезвостью приходило отчаяние и невыносимая боль.

Из этого состояния меня вытащил опять же Ярослав. Его состоятельные родители помогли ему открыть небольшой магазин-склад стоительных материалов, и он решил, что я должен стать соучредителем. Я согласился не сразу. Ангелина уговорила меня, считая что я по-прежнему ее друг. И я, как всегда ведомый ею, послушал ее.

Ушел с головой в работу, пахал, как одурелый, но благодаря моим усилиям наш бизнес процветал и рос, как и семья Дьяченко. Да, вот такая насмешка судьбы. Моя Ангелина, мой Ангел, стала носить такую неподходящую ей фамилию. Но она была счастлива. Только это успокаивало мою истерзаную душу. У Ангелины и Ярослава родился сын, забивая очередной гвоздь в крышку моего гроба.

Поэтому, как только мы решились на открытие филиала в другом городе, я ухватился за него, как за спасательный круг. В первое время часто туда ездил, чтобы контролировать и налаживать рабочие процессы. А затем и вовсе переехал. Сбежал. От Ангелины. От своих чувств к ней, которые никак не хотели умирать. От Ярослава, который сколько бы не был для меня лучшим другом, являлся таким же по значимости и врагом.

Жизнь в этом городе подарила мне умиротворение. Безусловно, я не забыл о них, но отвлекся. И твердо для себя решил, что больше никакая женщина в этом мире не возымеет надо мной такой силы и власти. От них мне нужен был только секс. Голый, без чувств и привязанностей.

И всё у меня получалось до последнего времени. Нет, эта истеричка мне абсолютно не понравилась, как девушка. Боже упаси. Но даже так, я не хотел испытывать этих острых чувств, пусть и никак не связанных с симпатией.

Чёрт! Почему я вообще вспомнил о ней?! Был же уверен, что забуду на следующий же день. А тут уже неделя прошла, а зеленые глаза нет-нет, да и рисуются в сознании. Проклятье, а дни-то я зачем считаю…