Нок-Сити (ЛП). Страница 33

— Ты ведь понимаешь, что я ничего не знаю, верно? — Спросила я. — К настоящему моменту ты должен понять, что поставил не на ту лошадь.

Его плечи уверенно поднимались и опускались, когда он сказал:

— Не совсем, мисс Харкер. — И снова в его словах было что-то не так. Понять этого человека было труднее, чем с двумя другими. — Есть кое-что, что тебе нужно знать.

Мой пульс участился. Наконец-то мы к чему-то пришли. Хотя он был прав только наполовину. Было чертовски много вещей, которые мне нужно было знать, но на данный момент я соглашусь на что угодно. Я уставилась на него, ожидая, что он скажет.

Он вздохнул, когда я нетерпеливо приподняла бровь и спросила:

— Исчезновения… Ты слышала о них?

Я нахмурилась, ни в малейшей степени не ожидая этого. Но да, я сразу поняла, о чем он спрашивает. Знаменитые исчезновения. Женщины пропадали по всему городу, и не было никаких зацепок или следов. Райан не делал никаких публичных заявлений относительно женщин, из-за того факта, что все они были дарклингами, но это был хорошо известный факт, даже среди людей. Что-то происходило, а полиция закрывала на это глаза.

Я кивнула, и он продолжил:

— Чего ты, возможно, не знаешь, так это того, что каждая пропавшая женщина-дарклинг — полукровка. — Я втянула воздух. — Раса, похоже, не имеет значения, но все они были наполовину дарклингами, наполовину людьми.

Я знала, что таких, как я, больше по всему городу. При всей враждебности, которая существовала между дарклингами и людьми, для них не было редкостью время от времени объединяться в пары, и тем более после того, как фракции людей начали выступать в защиту дарклингов. С годами все больше и больше людей сближались с сообществами дарклингов и погружались в активные усилия по отстаиванию Доктрины Сосуществования. Несмотря на то, что некоторые группы людей призывали к сегрегации, они говорили не за всех.

— И ты думаешь, Райан имеет какое-то отношение к этим исчезновениям? — Спросила я, легко сопоставляя услышанное. Я сразу поняла, что была права. Имел ли Райан какое-то отношение к исчезновению этих женщин? О каких учреждениях он говорил?

Он склонил голову набок.

— Как давно ты знаешь, что он не был твоим биологическим отцом?

Этот вопрос на мгновение сбил меня с толку, и на секунду я подумала, не ответить ли, но потом подумала, какого черта. Терять мне все равно было нечего.

— Двенадцать месяцев, — сказала я торжественно, блуждая глазами по воспоминаниям. — Возможно, ты слышал о попытке убийства в мэрии? — Он кивнул. Это был риторический вопрос, поскольку моя близкая смерть и убийство моего брата все еще были новостями на первых полосах по всей стране.

У меня перехватило дыхание, когда я вспомнила тот ужасный день.

— Когда взорвались бомбы, это должно было стать отвлекающим маневром, чем-то, что отвлекло бы наших телохранителей на долю секунды. — Я вспомнила страх и панику в те короткие моменты. Я вспомнила, как только что стояла там, слушая речь моего отца с трибуны, смертельно скучая и трижды сжимая руку Шона, а в следующий момент… — Они не упоминали об этом в новостях, но в тот день пуля попала мне в грудь.

Плечи мужчины напряглись от этой новой информации. Я нахмурилась, удивляясь, почему это его хоть в малейшей степени обеспокоило. Или, может быть, он удивлялся, почему у него не было всей информации. Никто, кроме нашего ближайшего окружения, не знал об этом. Я оказалась вне досягаемости камер и хаоса так быстро, что мою кровь приняли за кровь Шона.

— В меня попали один раз, но пуля прошла мимо сердца, слишком далеко справа, но Шон… — Мой голос дрогнул. Я посмотрела на свои запястья, чувствуя зуд от тугих манжет. — Пуля прошла прямо через его шею. Кровь была повсюду, — на моих руках, одежде и лице. Только позже я поняла, что часть нее, должно быть, попала мне в рот.

— На самом деле, мне потребовалась неделя, чтобы осознать это, поскольку мои раны того дня зажили в считанные часы. Врачи поклялись хранить тайну, или, может быть, их просто убили, чтобы обеспечить их молчание. Человеческая кровь, попавшая в мой кровоток… скрыть это было невозможно.

— Моей мамы в тот день там не было. Она организовывала благотворительное мероприятие на следующую ночь в Сол-Сити. Поэтому, когда меня забрали на операцию, единственным, кто сдал кровь, был мой отец. Я помню бешеный темп всего происходящего в тот день. Это было похоже на быстрое, размытое слайд-шоу, мелькающее перед моими глазами. Ничего конкретного, но я помнила вкус страха и замешательства, помнила, как задавалась вопросом, где Шон. Моя мать не могла вернуться в Нок в течение нескольких часов, даже самолетом, поскольку Сол-Сити, приют ведьм на другом конце страны, был слишком далеко.

— Ты, наверное, можешь догадаться, что произошло после этого, — сказала я мужчине.

— Его кровь была несовместима, — предположил он, и я кивнула головой.

— Вот как он узнал, что я не принадлежу ему. Когда мне удалось полностью восстановиться менее чем за три дня, он также понял, какую большую ложь скрывала от него его жена. Внебрачный ребенок. Мерзость.

— И никто не знает, потому что сенатор слишком горд, чтобы признать, что его жена изменила с вампиром, — заключил он для себя.

— Дни, последовавшие за этим маленьким откровением, были сущим адом на земле. Когда моя мать вернулась и обнаружила, что ее сын мертв от пули в горле, а ее дочь чудесным образом выздоровела, она поняла, что для нее все кончено. Я ожидала, что Райан выставит нас за дверь и расскажет всему миру наш секрет. Я ожидала многого, чего так и не произошло. Вместо этого мир оплакивал моего брата, когда эта история попала в национальные новости.

— Мою маму заставили выступить перед камерой и умолять террористов выйти вперед. Мое выздоровление было названо чудом, и мне угрожали, заставляя улыбаться на фотосессиях, притворяясь, что моя жизнь не взорвалась вокруг меня. Притворяясь, что самого важного человека в моей жизни не жестоко отняли… — Отсутствие Шона было подобно дыре в моем сердце, которая продолжала болеть.

— Шон исчез навсегда, и общее мнение было таково, что главной мишенью была я. В тот день стреляли только в нас с Шоном, что не имело никакого смысла. Райан был на виду у стрелявшего, а я стояла немного позади него. Кто-то пытался убить конкретно меня, но Шон встал на пути. Пиар-команда Райана раскрутила историю о том, что это Ковен Ноктюрна пытался убить Ангела Нок-Сити, пытаясь развязать войну. Вражда между людьми и вампирами была глубокой и кровавой, и эта попытка была тем заявлением, в котором они нуждались. Но у меня были сомнения.

У меня вырвался горький смешок:

— Он убедился, что она заплатила за это. — У меня потемнело в глазах, и я могла поклясться, что чувствовала, как появляются фантомные синяки. Я чувствовала, как взгляд мужчины прожигает меня насквозь, как будто даже под этой маской он мог видеть сквозь это тонкое платье серебристые разрезы на моей спине.

Мои мысли вернулись к тем месяцам после того, как мы похоронили Шона. Ночи, когда камеры были выключены, и в особняке были только я, мама и Райан. Ночи, когда он избивал ее у меня на глазах, и обслуживающему персоналу приходилось вытирать кровь и молчать. Я вспомнила пытку чувствовать запах ее крови, когда она забрызгивала нетронутые белые стены. То, как он дразнил меня и бросал мою беспомощность мне в лицо. Все это время моя мама просто сидела и позволяла всему этому происходить, зная, что это все ее вина. Я отчётливо помнила ночи, когда он заставал меня одну и следил за тем, чтобы на следующее утро я запомнила это с синяками, которые приходилось замазывать косметикой и скрывать под дорогой одеждой.

Прошло совсем немного времени, и Карсон был включен в небольшое число людей, знавших мой секрет. Сначала я боялась, что он отвернется от меня и расскажет всему миру, но этого так и не произошло. Карсон продолжал трахать меня ночь за ночью, рассказывая о своих планах сделать меня своей женой.… Его маленькая шлюха-дампир. Я позволяла этому мужчине слишком много раз засовывать в меня свой член, и мой желудок скручивало от одной мысли об этом.